Григорий Шепелев - Улус Джучи

– Ничего страшного! Ведь они об этом не знают.

– Кто? И о чём?

– Эти палачи не знают о том, что ты не сказала про Ариану. Они залягут на дно, хотя абсолютно ясно, что я – именно та Ариана, которая им нужна.

– Похоже на то, что им нужна ты, – согласилась Рита, – очень похоже. Всех предыдущих девушек истязали, чтобы узнать, хотели ли они в детстве стать археологами. Потом, естественно, убивали. Ведь отпустить их было нельзя, они бы пошли в полицию! Вот тебе уже три параметра: имя, возраст, детская склонность к археологии. Боже мой! Это всё похоже на бред. Ариана, что им от тебя нужно? Объясни, что? Ты ведь должна знать!

– Должна, но не знаю.

Чуть помолчав, Малявка продолжила:

– Мельников мне сказал, что этих подонков скоро возьмут, у них шансов нет. Но если их скоро возьмут, зачем он прислал к нам эту Эльвиру? Как ты считаешь?

– Он эту крысу Эльвиру прислал не к нам, а ко мне, – отозвалась Рита, зевнув.

– К тебе? Что значит – к тебе? Я не понимаю!

– Да всё здесь яснее ясного! Ты болтала ему о том, чем я занимаюсь?

– Конечно, нет! Почти нет.

– Вот сука! Я знаю твоё почти!

– Ритка, перестань! Кому интересны твои ничтожные авантюры?

– Дура! Эта праправнучка Бату-хана решила через меня пролезть к Хордаковскому.

У Арианы от удивления потекло из носа. Она утёрла его рукой, а руку утёрла пододеяльником.

– К Хордаковскому?

– Разумеется. Она знает, что я близка с десятком его людей, которые занимаются продвижением всяких там культурных проектов. Ведь Михаил Борисович финансирует почти все сферы искусства и помогает поэтам издавать сборники.

– Но ты лично с ним не знакома?

– Кажется, нет.

– Тебе это только кажется?

– Да. Уж если мне примерещилось ни с того ни с сего присутствие в бане мыши, вполне могло померещиться и отсутствие Хордаковского.

Ариана мрачно задумалась. Остро чувствуя эту мрачность, Рита спросила:

– А что за библиотека Ивана Грозного? Почему Эльвира заговорила о ней?

– Так, к слову пришлось, – нехотя ответила Ариана, – а ты о ней впервые услышала?

– Не впервые. Но я о ней ничего не знаю. Может, расскажешь?

Малявка долго молчала. Потом она начала рассказывать:

– Иван Третий …

– Это и есть Иван Грозный? – с живостью перебила Рита.

– Нет, его дед. Он женился на Софье Палеолог, дочери последнего императора Византии. Софья Палеолог привезла на Русь много книг, которые даже уже тогда имели большую ценность. Спустя сто лет Иван Грозный спрятал несколько сундуков, наполненных теми книгами, в подземелье. И их с тех пор не могут найти.

– Не могут найти?

– Да, представь себе.

– Быть может, серьёзно и не искали?

– Искали так, что я тебе сутки кряду могу рассказывать, как искали. Был, например, такой Игнатий Стеллецкий, который просто себя довёл до полного сумасшествия. Он облазил под Китай-городом, Боровицким холмом, Васильевским спуском и Кремлём все ходы и норы, какие только возможно было облазить. Потом расширил круг поисков, целый год провёл в Александровой Слободе. Почти сорок лет на это ушло.

– И безрезультатно?

– Безрезультатно.

– А много было других археологов, занимавшихся этой библиотекой?

– Сотни. Если не тысячи. Ты сама понимаешь: найти её означает тут же превзойти славой Наполеона. Я не утрирую.

– Ариана, а почему эти книги имеют такую ценность?

Тут Ариана как будто даже и разозлилась.

– Ну, я не знаю, как тебе объяснить, если ты сама не можешь понять! – вскричала она, – там, например, есть Цицерон. И там есть Тацит. В очень древних свитках. Эти два имени говорят тебе что-нибудь?

– Конечно! Ещё бы!

– И там есть много чего ещё. У меня в общаге лежит довольно подробный список, но я его наизусть не помню. Короче, если бы эти сундуки увидели свет, то наши познания об истории и культуре Древнего мира сразу бы увеличились в десять раз!

– Неужели в десять?

– Как минимум. Это был бы просто переворот в мировой науке. Я пошла спать!

Столь резкое и внезапное окончание разговора не удивило Риту. Она неплохо знала Малявку и добивалась как раз того, чтоб та не пошла, а помчалась спать. И как только топот пяток Ахилла переместился в другую комнату, Рита сразу сама уснула. Приснились ей сундуки, окованные железом с древней чеканкой. Только лежали в тех сундуках не древние книги, а современные, со стихами. И это были, конечно, её стихи.

Глава одиннадцатая

Следующая смерть. Или две?

Чуть свет Ариана варварски разбудила Риту и заявила, что собирается на работу, так как больничный – фальшивка, и, получается, один день она уже прогуляла, за что вполне может схлопотать выговор.

– Ну, иди, – простонала Рита, щурясь от света люстры, – чего ты от меня хочешь?

– Носки, ботики, перчатки, куртку и шарф.

– Открой гардероб, бери! Только отвяжись от меня. И выключи свет, овца ненормальная!

Бормоча последнее слово, Рита опять уснула. Правда, всего на полчасика. Уходя, Ариана грохнула дверью так, что Рите почудилось, будто ей самой долбанули по голове сковородкой. Она вскочила и заморгала, панически озираясь по сторонам. Но вскоре опомнилась и решила, что надо запереть дверь. За окном светлело. Как только Рита включила свой телефон, тот подал сигнал. Звонил Епифанцев.

– Риточка, почему вчера тебя опять не было? – очень холодно спросил он.

– На меня напали!

– Кто на тебя напал?

– Уличные гопники! Я потом тебе расскажу. А сейчас мне нужно спешить – я совсем забыла, что у меня сегодня работа!

– Работа? Ладно. Но если ты ещё раз меня продинамишь, я удалю твой номер. Кстати, вчера Пастухова заняла первое место. А его ты могла бы занять.

– Колька! Начиная со следующего раза я буду брать все первые места и приходить только в красном вечернем платье, – пообещала Рита, бегая по квартире, чтобы сообразить, с чего начать сборы. Уже начав их, она болтала по телефону с Юлией Пастуховой и с парой других участниц вечера, то есть ночи женской поэзии. Все они ещё даже и не ложились, поскольку были слишком возбуждены.

– Он сам тебе вручил приз? – снимая с плиты кофейник, спросила Рита у Юли.

– Кто, Мишка? Сам. И поцеловал. А ты сейчас где?

– Голая стою у плиты, наливаю кофе. Сейчас накрашусь, ополоснусь и помчусь работать.

– Ритка, наоборот: сначала ополоснись, а потом накрашивайся. Ещё не забудь одеться. Где ты вчера пила?

– Ой, я обожглась! – завизжала Рита, чтоб прекратить этот разговор. Уловка сработала. Попив кофе с булкой и чётко выполнив все инструкции Пастуховой, Рита помчалась на Проспект Мира. Значительно потеплело. Снегопад стих.

С другой стороны, то есть с Ярославки, к Проспекту Мира бежала Аля Абрамова. Да, буквально бежала, однако вовсе не потому, что сильно опаздывала. Просто она по утрам всегда занималась спортом, вот и решила бегом покрыть расстояние между Улицей Проходчиков, где снимала жилплощадь, до магазинчика «Женское бельё и косметика», что стоял на Проспекте Мира. Вспотеть она не боялась, так как мороз был минус двенадцать. Владельцами магазинчика были муж и жена – двадцатисемилетний Фёдор и тридцатидвухлетняя Жанна. Федю никто всерьёз не воспринимал, хоть он был профессиональным картёжником. Всё своё свободное время он проводил в магазинчике, исполняя обязанности охранника и болтая с приятными продавщицами. Не смотря на свою приятность, они порой доводили его до слёз хлёстким остроумием. Но не только они работали в магазинчике. Маргарита Дроздова и Алевтина Абрамова два-три раза в неделю там исполняли обязанности живых манекенов. Аля, как правило, прибегала раньше, чем приезжала Рита. Вот и теперь, поставив своё «Пежо» с торца магазина и обойдя его угол, имажинистка увидела символистку уже на рабочем месте. Этим рабочим местом была витрина за очень толстым, очень высоким стеклом, под основной вывеской заведения. Аля в чёрном нижнем белье сидела на стульчике, левым боком к Проспекту Мира, и улыбалась прохожим, повернув голову с ярко-рыжими волосами. Тяжёлые и блестящие, они волнами ниспадали на её плечи и достигали острых лопаток. Длинные голые ноги Али, согнутые в коленях и упиравшиеся в пол пальцами, впечатляли своей белизной и стройностью. На лице поэтессы был макияж, наложенный опытным косметологом-визажистом Викой. Она работала на другой стороне проспекта, в «Салоне неописуемой красоты». Он именно так вот и назывался. Про Алевтину надо ещё сказать, что бельё на ней было очень дорогим, кружевным, и что прямо перед ней стоял второй стул. Он предназначался для Риты. На тротуаре, почти вплотную к витрине, остановились три молодые женщины. Они пристально созерцали красные и блестящие ногти на ногах Али. Видимо, шведский лак их заворожил своими оттенками. Пешеходы мужского пола лишь замедляли шаг – холодный коньячный блеск в глазах Али даже ретивых горцев ставил на место. Заметив Риту, Аля ей подмигнула зелёным глазом. Он, как и его собрат, выдавал сочувственную тревогу – тебя, мол, предупреждали, чтоб не опаздывала! И точно: навстречу Рите из магазинчика вышла Вика. Она была очень зла.