Александр Поляницин - Сахва

Те трое за это время тоже успели много чего сделать: вытащили пистолеты и начали в меня целиться. Рука, как катапульта, выстрелила снарядом с гранатой. Врезалась с неприятным хрустом в голову одного из трех. Лобная кость проломлена. На асфальт стекал труп. Минус один.

Остальные двое, завидев то, что упало рядом с ними, разбежались и залегли. Я побежал к ним, прямо на гранату с выдернутой чекой. Вонзил в голову обоим по пуле. На асфальте сверкнуло что-то. Выстрел, предназначавшийся мне. «Навесил» гранату ногой в изящной туфельке на шпильке, как футболист – мяч. Целился туда, откуда был сделан выстрел – «гол»! Граната взорвалась рядом со стрелком.

Я улыбнулся. Глубоко вздохнул. Еще раз. Свобода! Сладчайшее, давно забытое чувство. Организация бросила уйму сил, чтобы убить Второго, и шансов выжить почти нет. Но сейчас ничто и никто не помешает мне насладиться боем. Боем не с тем, кого меня посылал убить хозяин, а с самим хозяином. Теперь не нужно избавляться от тел, которые коченели настолько быстро, что иногда их приходилось ломать на части, чтобы уместить в яме или багажнике. Не нужно пилить трупы, растворять в кислоте и топить в глубоких водоемах, чтобы скрыть следы. Не нужно сбрасывать или прятать оружие и прочие улики. Полная свобода! Можно забрасывать этот немало значащий для меня городок трупами членов Организации, не заботясь ни о чем, полностью отдавшись процессу умерщвления. Гигантская волна подбросила, захлестнула, унесла, растворила. Энергия, что копилась внутри, сжимаясь до точки сингулярности, просочилась, выстрелила мощным фонтаном.

Короткие, обрывочные крики, шаги. Насчитал восемь пар ног. Я подбежал к той самой кареглазой девушке. Теперь ее глаза были скорее черными, из-за зрачка, расширившегося от ужаса. Я попытался улыбнуться ей как можно приветливее, но все напрасно. Казалось, сознание вот-вот сбежит от нее, и она прильнет к полу всем телом.

– Послушай, мне тут нужно по делам отбежать. Ты мои вещи пока положи у себя, лучше обратно, в ту самую камеру. А я на обратном пути заберу. – Я протянул ей обеими руками чемодан. На нем стояли изящные туфельки, из которых, как два хвоста, торчали высокие каблуки.

Я смахнул предохранители с обоих пистолетов-пулеметов. Не стал дожидаться врагов, побежал им навстречу. Выбежал к парковым посадкам. Выбрав удачную позицию, спустил крючки. В руках задрожали, шумя и нагреваясь, две стальные машины смерти. Когда дула отплевались, половина отряда Организации упала на землю и застыла. Их и впрямь было восемь. Я ушел в укрытие, как бы предоставляя им ход. По зданиям, которые укрывали меня, мощной струей забарабанил свинец.

Я решил «поиграть» с ними и побежал на соседнюю улицу. Разбегающиеся прохожие видели, как нарядная, но босая девушка куда-то торопится, сжимая в обеих руках оружие. Вслед ей летели эскадрильи пуль. Я скрылся, а потом обозначил свое местоположение выстрелами, на звуки которых и побежали четверо выживших. За это время я успел зайти им за спины. Убил лишь одного и еще одного ранил в шею. Остальные два, удивив феноменальной реакцией, уклонились от выстрелов. Я снова убегал.

На одном из домов песочного цвета аварийная лестница. Со скоростью света я забрался с помощью нее на крышу. Только бы оставшимся трем не пришло в голову посмотреть наверх! Пришлось их ждать. Пока ждал, вставил «свежие» обоймы. Вот и они. Тщательно прицелился и спустил курки. Еще один мертвец. Жертва моей правой руки. А вот левая подвела: рана кольнула.

На крышу прилетела граната. Не хватит времени, чтобы добежать до нее и сбросить вниз. Пришлось перемахнуть на дерево и быстро, нанося себе новые увечья, спуститься по нему. Спуск завершился едва не раньше взрыва. Когда надоело просто так ходить, сосредоточенно тыкая стволами в пустоту, я снова обозначил свое местоположение выстрелами. Теперь тот, кто бросал гранату, где-то рядом. Я принялся бесшумно оббегать дом. Раненый в шею уже не отстреливался.

Мы долго ловили друг друга. Я поймал первым. Первая пуля попала противнику в руку, с помощью которой он стрелял. Теперь можно подкрадываться смелее: противник поглощен болью и деморализован, его внимание принадлежит мне. Поединок закончился выстрелом в затылок. Пришло время проверить оставшегося, который мог быть еще жив.

– На что ты затеял это приключение? – спросил последний из восьми и назвал меня по имени. Я тоже знал его имя. И узнал в лицо. Очень опытный, но не очень талантливый боец, уже в возрасте. – Неужели, новую правду обрел? Расскажешь может? У меня еще есть примерно полчаса.

– Ну а ты самто не думал, что все как-то не так? – спросил я. – Ведь мы даже не знаем, кем являются магистры Организации?

Умирающий закашлялся, а когда закончил, поместил руку за пазуху. Достал гранату и выдернул чеку. Отжать скобу ему помешали мои пальцы. Мы держали одну гранату двумя правыми кистями. Пыль, подсвеченная небесным прожектором, сыпалась на нас по диагонали, танцуя.

– А мне уже давно чихать, кто мой хозяин. Или ты думаешь, что после того, как нашу родину превратили в тлеющий прах, я верю в неколебимую священную судьбоносность ига? Нет-нет, что ты! Мы как были маленькими, слабыми и злыми в окружении больших, сильных и добрых, так ими и остались. Мы просто не перестаем пускать свои коготки, огрызаться, получая в ответ лишь снисходительные, полные ненависти и отвращения, смешки. Мы крошечные по сравнению с остальной цивилизацией.

– Вот именно! Отчуждение. Но мы же сами с самого начала олицетворяли себя, как нечто маленькое среди чего-то большого. Наша цель была поглотить это большое. И мы получили предсказуемую реакцию.

– Сильные всегда правы, ты это знаешь, – Речь его «поплыла». Кисть переставала ему подчиняться.

– А может, переставим местами? Силен тот, кто прав? Как ни крути, те, кого мы называли врагами, несмотря на все ошибки, сохранили цивилизацию. Наша же попытка была похожа на акт спиритизма, проделанного дилетантами. Мы хотели воскресить то, что стало прахом еще в средневековье. Быть может, некоторые модели отживают свое и должны спокойно, без истерик, занимать свое место на «полке истории»? И иго в современном мире, это не более, чем антиквариат? Человечество наделает еще немало ошибок, но ига среди них не будет.

– Зачем ты говоришь мне все это? Мне плевать. Лучше расскажи, что тебя так поменяло?

– Это слишком длинная история, ты не доживешь до окончания рассказа. Тем более я слышу шаги твоих друзей. Сколько их?

– Двадцать.

– По твоей рации я буду их слышать?

– Да.

Я забрал у него рацию, вставил наушник в ухо. Забрал те боеприпасы, что подходили для моих пистолетов-пулеметов. Не разжимая кисти, снял с него бронежилет и надел на себя, прямо поверх платья, сбив парик, похожий на водопад светло-пшеничного цвета. Поправил его, даже не подумав о том, что вся польза от него растаяла. Переодеться не успеть!