Александр Поляницин - Сахва

– Наверное, все это я говорю, прежде всего, себе. Так, ладно. Как Леону 5*тебе сдохнуть не удалось, но если хочешь, гранату я оставлю.

– Спасибо. Второй, вот-вот я умру. Мы с тобой повидали немало умирающих. И ты не хуже меня знаешь, как серьезно относятся люди к своим последним словам. Ты всегда был мне симпатичен, –рука его начала костенеть, хотя он еще был жив. – Не спрашивай как, но я догадался, что ты хочешь пойти к Нулевому. Прошу тебя не делать этого. Запри тебя, безоружного, в клетке с голодными тиграми, у тебя и то было бы больше шансов выжить. Этот человек не будет милосерден с тобой так, как ты со мной, не оставит тебе гранату. Нулевой сделает так, что смерть станет твоей мечтой. Ты прочувствуешь, как никто, всю разницу между «умереть» и «умирать». Ты провел с Нулевым гораздо больше времени, чем я, но никогда, никогда ты не смотрел на этого агента трезво. Все свои знания о муках он… он… прим… применит на тебе.

Я разжал руку и побежал туда, где собрались новые убийцы. Когда они оказались на месте, то из пятна тени с другой стороны дома раздались мои прицельные выстрелы. И вот их семнадцать, «рассыпавшихся» кто куда. Взорвалась граната. Игра продолжилась.

Я не сдержал любопытство. Вращая взглядом вместе со стволами, осторожно добежал до трех трупов с бордовыми отверстиями в головах. Забрал еще несколько обойм для своих MP5, а также с радостным удивлением обнаружил сбрую с метательными ножами и снайперскую винтовку Barrett M82, прозванную Легкой Пятилеткой. Все трофеи забрал с собой, повесил винтовку за спину, хоть она и делала меня менее подвижным.

Я подложил под трупы гранаты, найденные у них при обыске. Их тела придавливали скобы, и я дергал за кольца. Со снайперской винтовкой ворвался в подъезд ближайшего дома, по пути метнув в горло одного из бойцов Организации нож. Снес выстрелом замок на чердаке. Подошвы прильнули к шершавому рубероиду. Крыша. Перевел дух. Осмотрелся через оптический прицел.

Сердце учащенно забилось: на соседних крышах – готовые к стрельбе снайперы. Я был на крыше девятиэтажного дома, они – пятиэтажек. В перечеркнутом кружке оптического прицела появились трое живых, которые подошли к троим убитым, придавливающим телами скобы гранат. Первым делом я прицелился в того снайпера, который тоже мог их увидеть в свой «одноглазый бинокль». Как только взрыв прогремит, убью его и только потом примусь добивать пострадавших от взрыва, иначе он обнаружит меня и убьет первым.

Взрыв! Словно многотонный валун упал на асфальт с неба. В нем растворился мой выстрел. Снайпер замертво свесил голову и руки через парапет, будто пытаясь дотянуться до земли. Я дернул винтовкой. Один круглый кусок мира вместо другого. Вся надежда на правый глаз. Взрыв не оправдал моих надежд: один, вместо руки у которого был теперь лишь обрубок с красными капающими лохмотьями, пытался встать, двое других, контуженные, стояли, пытаясь призвать тела к послушанию. Один из них устранен привычным выстрелом в голову. Он упал, да так удачно, что взорвалась вторая граната. Третий отлетел, но все-таки выжил. Я начал прицеливаться, чтобы добить обоих, представляя, как второй снайпер бежит к позиции, с которой сможет поймать меня в прицел. Сделав два выстрела, я ретировался. Обежал небольшое подсобное помещение, наросшее над крышей дома.

Со всей осторожностью я высовывал узкую морду снайперской винтовки из-за угла. Выстрел, раздавшийся с «вражеской» крыши, обдал меня фейерверком из кусочков кирпича и рыхлого цемента. В уши проник звук вертолетных лопастей, кромсающих воздух. Прицелился в снайпера и тоже промазал, ведь целиться не было времени. Сменил позицию. Его новый выстрел был направлен в прежнее место. Тогда я смело выбежал и выстрелил прямо из положения стоя. Забрал еще одну жизнь. «Жирный» вертолет уже был виден вдалеке. Его рокот смешался с воем полицейских сирен.

Пять человек неслись в подъезд, крича: «Скорее, он здесь!» Я посмотрел на вертолет в прицел. Он расшвыривал по крышам снайперов, как кукурузник семена. В его нутре было не менее пятидесяти бойцов. Уходить пришлось тем же путем, каким я попал сюда: другого нет. По лестничной клетке поднимались мне навстречу убийцы. На седьмом этаже я обнаружил деревянную дверь. Выбил ее…

И попал в совсем другой мир. На мгновения я перестал думать о пяти киллерах, которые, подгоняемые тщеславием, бегут по лестнице, чтобы убить легендарного убийцу – Второго. Память будто съела само слово «убить». «Насилие», «страдание» и все подобные понятия, которые подобно локомотивам с вагонами, переполненными ракшасами, тащат за собой тонны страшных смыслов и явлений, исчезли. Осталась лишь молодая женщина, готовившая ужин на кухне. Молодой мужчина, который читал и с разместившейся на лице полуулыбкой гладил любящим взглядом маленького сына, играющего в конструктор. Кот, сосредоточивший все внимание на своих гениталиях и проводивший по ним шершавым языком. Всегда мечтал завести кота, но никогда не имел дома, где мог бы о нем заботиться. За ноздри ухватился запах вкусной еды. Хотелось хотя бы одну лишнюю секунду провести в «Этом Мире», чуждом мне, но столь желанном. Но я покинул его. Заставил себя. Хотя куда приятнее было погибнуть там, в этом оазисе, так и не вернувшись в свой мир, воняющий кровью и трупным разложением. Но вместе со мной погибнет последний шанс остановить взрыв Реактора.

Я оказался на балконе и начал слезать вниз, на другой балкон. Заметил, что внизу меня ждут. Вот только тот, кто ждал, не догадывался, что дождался. Когда я повис между пятым и шестым этажом и уже приготовился к прыжку, мною овладело сомнение. Лучше расслабить кисти, устремиться вниз и не мешать этому человеку с автоматом в руках выполнять свою работу. Или нет? Я призвал рассудок к послушанию. А вот призвать к нему тело не выходило. Федор! Вернулся и снова хочет себя убить. А заодно и меня, ведь у нас одно на двоих тело. Но пока он только пытается «свергнуть» меня. Моя воля в очередной раз вступила в жестокий поединок с волей Федора. Все мог исправить укол уже наполненного шприца, который я взял с собой. Он обездвижит меня и сделает немым на пару часов, спасет от Федора. Но пока не было возможности проделать спасительную процедуру.

Я услышал не так далеко от себя звуки ожесточенной перестрелки: Организация вступила в бой с полицией. Вертолет давно высадил десант. Нужно убраться из этого пекла. В тихое место, где можно спокойно сделать инъекцию…

Но для начала нужно «обрести целостность» и прыгнуть. Федор агитировал наш мозг к сомнению и нанес сокрушительный удар по моей воле, когда я «летел» на балкон этажом ниже. Приземлившись, замер. По мне открыли огонь. Только стреляли по балкону на шестом этаже, а не на пятом. Когда стрелявший перезаряжал оружие, я перевалился через перила и расстрелял его. Спустился еще на два этажа по балконам и прыгнул. Как только оказался на земле, побежал.