Инесса Давыдова - Позывной «Черная смерть»

Помощник вывел графическое изображение на экран, Кира увидела контур силуэта, который могла оставить собака крупного размера.

– Это очертания взрослого ротвейлера, – пояснил Сото. Рядом появилась вторая картинка, – а это единственное чистое пятно на стене.

Очертания собаки и след на стене с места преступления не совпадали. По контуру, который обвел Сото, можно было предположить, что в подвале был либо взрослый человек хрупкого телосложения, либо подросток. Между бровями Киры залегла глубокая складка, она скрестила руки на груди и задумалась.

– Так сообщник или жертва?

– На этот вопрос и предстоит ответить, – опережая босса, отозвался Сото и вывел на экран еще несколько фотографий.

Это был крупный план ранений всех жертв.

– Теперь об орудии убийства, – продолжил Сото. – Обратите внимание на характер повреждений. Такие раны оставляет мачете.

– Мачете? – удивленно переспросила Кира.

На экране появилась новая серия фотографий. Это были разрубленные чернокожие тела. На земле в грязи лежали матери с мертвыми младенцами на руках, истерзанные старики и дети школьного возраста. Разглядев фотографии, Кира неосознанно прикрыла рот рукой. Зрелище было жуткое. Создавалось впечатление, что детей уничтожали намеренно, чтобы искоренить племя на корню.

– Это Руанда. 1994 год. Геноцид племени тутси. Посмотрите, какие схожие раны у этих людей с нашими жертвами. Вам не кажется странным такой выбор орудия для вашей страны?

По заданному вопросу Кира поняла, что Бирк не является гражданином России. Видимо, из-за этого возникли разногласия между полковником Лимоновым и заместителем начальника следственного управления Ткаченко. Как удалось Лимонову утвердить Бирка консультантом? – вот в чем была загадка. И похлеще выбора оружия убийства. Немыслимо даже представить, чтобы гражданин другой страны мог появиться на месте преступления, снимать свой собственный видеоматериал и составлять профиль убийцы, по которому официальные органы будут вести дальнейший поиск преступника. А недавние слова Бирка о том, что он собирается вести собственное расследование, сейчас выглядели блефом.

– Случись такое убийство в Африке или Южной Америке, это не вызвало бы никакого удивления, но в России… да еще с таким характером ранений… – Бирк постучал три раза тростью о пол, – это нонсенс.

– Убийцу следует искать среди наемников, побывавших в горячих точках в Африке, Латинской Америке или Юго-Восточной Азии, – пояснил Сото.

– Я бы сконцентрировался на Африке, – добавил Бирк и посмотрел на часы. – К сожалению, больше времени я вам уделить не могу. Сото передаст вам мой предварительный профиль. Жду вас завтра в два часа.

†††

К обеду конференц-зал, где проводились опросы свидетелей по нашумевшему делу, пропитался сигаретным дымом и стойким запахом пота. Громов брезгливо принюхался к напарнику и распахнул окно.

В дверь робко постучали, на пороге появилась молодая хрупкая женщина с длинными кудрявыми волосами. С первого взгляда было понятно, что она находится на третьем триместре беременности.

– Людмила Ширяева, – почти детским голоском представилась она. – Меня направили к вам.

Женщина была сильно взволнована и выглядела беззащитной. Оба следователя засуетились. Громов закрыл окно и выбросил окурки из пепельницы. Токарев помог свидетельнице снять полупальто просторного покроя и придвинул кресло. Ему не хотелось, чтобы их разговор сразу перешел на тему жестокого убийства, и он спросил:

– Скоро вам рожать?

– Через три недели, но лучше бы завтра. Сил моих больше нет.

– Мы хотели бы поговорить о последних днях Богатыревых, – Громов судорожно искал в блокноте заметки о Ширяевой, – а также о вашей работе на эту семью. Вы ведь были няней их младшей дочери?

– Да. У Ольги была послеродовая депрессия. Она постоянно спала в своей спальне за закрытой дверью. Старшая дочь Ларочка тянулась к ней, но та была как статуя. После лечения постепенно оттаяла и стала подпускать к себе детей. Лечение длилось не один месяц. Тогда-то Максим и спутался с этой грымзой… – протараторила Людмила на одном дыхании. Поняла, что проболталась, и тут же осеклась.

Следователи переглянулись.

– С какой грымзой? – уточнил Токарев.

– Светкой… Хозяйка, как узнала об их шашнях, сразу ее уволила.

– Кто такая Светка? – не отступал Токарев.

– Светка Лапина, она работала у них в коттедже на Рублевке еще до банкротства.

– А сейчас?

– После того как они вернулись, прошел слух, что она начала работать у Максима бухгалтером в новой фирме.

Токарев придвинул к себе папку и открыл список фамилий всех сотрудников фирмы Богатырева. Найдя фамилию Лапиной, он поднял глаза на напарника и еле заметно кивнул.

– Какой из нее бухгалтер? – усмехнулась Ширяева. – Она и образования-то не имела. Три класса и полкоридора. Ольга поначалу боролась с ней, а потом плюнула и сама роман закрутила. Нда… дела…

Следователи поняли, что именно эта свидетельница поможет разобраться с закулисьем жизни Богатыревых.

– И с кем же был роман? – спросил Токарев.

– Да с доктором этим… тьфу-ты… фамилию никак не могу запомнить.

– Мадецкий? – подсказал Громов.

– Да! – воскликнула Ширяева и просияла. – Артур. Постоянно крутился возле хозяйки. Особенно после того, как она родила третьего ребенка. Злые языки поговаривали, что он вовсе не от Максима, но это не так, Ольга забеременела еще во Франции. После появления этого доктора в семье стало тихо, а то скандалили страшно.

– В последнее время в доме появлялись люди, которых вы раньше не видели?

Ширяева на минуту задумалась, затем помотала головой.

– Нет. Не припомню. Все было как обычно. Никаких новых знакомств и посетителей. К ним после возвращения редко кто заезжал.

– А кто конкретно приезжал в последнюю неделю? – Токарев вооружился списком, предоставленным охранной фирмой.

– Вот так сразу и не припомню, – нахмурилась она.

– А вы постарайтесь, – мягко попросил Громов.

Несколько секунд Ширяева вспоминала, затем начала загибать пальцы и называть фамилии. Токарев сверял их со списком и утвердительно кивал, пока свидетельница не сказала:

– Еще приходил директор охранной фирмы. Начальник Шмелева.

Токарев еще раз проверил список и в недоумении посмотрел на коллегу.

– Вы точно помните, что он приходил? Как его фамилия? – спросил Громов.

– Фамилию не знаю, но Шмелев называл его Антон Петрович. Статный такой мужик, с сединой. Похож на певца одного… которого потом посадили… на Захарова, вот!

– Какого еще Захарова? – не понял Токарев.

– Певец был такой популярный в семидесятые, он еще в фильме «Небесные ласточки» снимался. Вот он и приезжал к ним за день до того, как нас всех распустили.