Сергей Качуренко - Флигель №10-бис

Как и положено молодые расписались. Спустя полтора года в семье преданного коммуниста и задорной комсомолки Маши появился на свет любимый сынишка Богдан. Мария Филипповна по выходу из декрета выучилась на культпросветработника и стала хормейстером в заводском дворце культуры.

Шли годы, Богдан Михайлович подрастал. Дождливым весенним вечером он познакомил родителей со своей невестой. Ольга Петровна заканчивала интернатуру столичного мединститута, а родом, как и будущая свекровь, оказалась из черкасской глубинки. Мария Филипповна сразу поладила и спелась с землячкой в прямом и переносном смысле, а Михаил Павлович, хоть и не считал себя подкаблучником, но старался не перечить жене.

Ко всему он гордился выбором сына посвятить жизнь борьбе с преступностью. Даже добился для него направления в школу милиции от комитета комсомола и дирекции завода.

После выпуска и распределения новоиспеченный лейтенант Скорик был назначен зональным инспектором угрозыска в родном районе. Весьма скоро зарекомендовал себя сугубо с положительной стороны. Стал уверенно продвигаться по служебной лестнице, продолжал заочно учиться. Ко времени появления на свет своего первенца получил юридический диплом Киевского университета. Заслужил немало наград и пользовался авторитетом не только среди коллег, но и в кругах подучетного контингента. Дослужился до подполковника, занимая должность замначальника районного управления по оперативной работе.

Когда же Юрко получал аттестат зрелости, отец выкупил на Зверинецких холмах участок земли с ветхим домиком в придачу. Раньше там обитала давняя знакомая самых старших Скориков. Пенсионерка собралась перебраться к детям в Прибалтику, оттого продавала участок недорого. Тем не менее, семейству Скориков пришлось собирать воедино все сбережения, да еще и занимать у друзей.

Ремонт и достройка дома затянулись на три года. В итоге Богдан с семьей перебрался в добротный двухэтажный коттедж, освободив родителям квартиру в Староникольском переулке.

К тому времени Дарка получила диплом Киевского университета и стала бакалавром в области микробиологии. Но продолжала учиться в аспирантуре. Юрко же пошел по стопам отца – осваивал юриспруденцию в Национальном университете «Киево-Могилянская академия». Родители хоть и участвовали в процессе выбора детьми будущих профессий, но довольствовались совещательными голосами. Так уж повелось в семье Скориков: молодое поколение без указок и наставлений обучалось ответственности, самостоятельности и организованности, наблюдая за образом жизни родителей.

В начале 2011 года Богдан Михайлович вышел в отставку. На пике карьеры и неожиданно для всех. Объяснил свое решение тем, что по выслуге лет ему давно полагается пенсия. Ко всему не осталось ни желания, ни сил тянуть служебную лямку за мизерную зарплату. Позже признался, что принял предложение университетского товарища вступить в Национальную ассоциацию адвокатов Украины и начать гражданскую карьеру. Знающему юристу и опытному сыщику удалось в кратчайшие сроки стать высокопрофессиональным столичным адвокатом.

Спустя полтора года в жизни Скориков появилось неоднозначное поначалу воззрение: «Майдан». Неоднозначное из-за того, что Богдан Михайлович скептично отнесся к первым студенческим выступлениям. В один из вечеров он недовольно бурчал, развалившись в кресле перед телевизором:

‒ Детский лепет на лужайке. Все равно, что биться головой о стену. Толку не будет! Майданили уже в 2005-м. Чего добились?

Юрко моментально вспыхнул:

‒ Значит, пусть и дальше воруют?! Дурят нас и продают в рабство! Для них Конституция – пустой звук! Сколько можно терпеть выходки бандитов при власти?

‒ Не собираюсь с тобой спорить, ‒ продолжал бубнить старший Скорик. – Только учти, что в отличие от «оранжевого» Майдана сейчас с народом панькаться не станут. Сам же сказал – бандиты.

‒ Ты бы поаккуратнее выражался, – урезонила мужа Ольга Петровна. – Что ж они, по-твоему, детишек газом потравят? Между прочим, студенты всех вузов на митинги выходят. Из Могилянки строем идут вместе с преподавателями.

‒ Пусть преподы за них и отвечают, ‒ отмахнувшись, изрек адвокат и погрозил сыну кулаком. – Чтобы на рожон там не лез! За Амикой приглядывай. А ты, мать, поговори с Даркой. Я ведь знаю, что она тоже на Майдан шастает.

Юрко прислушивался к наставлениям родителей, но уберечься тогда не смог. Спустя неделю чудом избежал серьезных увечий во время ночного разгрома студенческого лагеря на Майдане. После удара дубинкой по голове, успел прикрыть Амику, схватить ее в охапку и оттащить подальше. Потом вместе с другими студентами они залечивали раны, отсиживаясь в Михайловском монастыре.

В тот же день семейство Скориков, за исключением дедушки с бабушкой, отправилось на Майдан, чтобы присоединиться к многотысячному митингу. При этом Богдан Михайлович неустанно повторял:

– Так не пойдет! Детей бить нельзя!

Промитинговав до позднего вечера, возвратились домой, а наутро заявился дед и выразил ноту протеста. Заняв непримиримую позицию, Михаил Павлович орал на сына и невестку:

– Вы с потрохами продались америкосам! Они хотят рассорить нас с Россией! Разорвать многовековые узы дружбы. Придет НАТО и сделает из Украины плацдарм для нападения на Москву. Вы заразились бандеровщиной и детей втягиваете в неонацизм! Знать вас не желаю, пока не одумаетесь!

Богдан Михайлович не стал перечить отцу. Одумываться тоже не собирался. Спустя неделю вступил в Самооборону, а позже возглавил специальную Сотню, которая занималась выявлением провокаторов на Майдане.

В день расстрела Небесной Сотни пуля снайпера раздробила Скорику-старшему левую ключицу. Довелось три месяца отлеживаться в больнице, под неустанным присмотром жены. Ольга Петровна уволилась из поликлиники, чтобы выхаживать мужа, а после его выздоровления записалась в медслужбу Штаба Национального Сопротивления. Сутками дежурила в перевязочных Октябрьского дворца, а осенью 2014 года была мобилизована на работу в центральный военный госпиталь.

Юрко доехал до бульвара Дружбы народов. На выходе из метро дозвонился маме:

‒ Я уже на Печерском мосту. Бегу на троллейбус. Что случилось?

‒ Сама толком не знаю. Живу в операционной, ‒ усталым голосом отозвалась Ольга Петровна. – Папа позвонил дежурному врачу и попросил передать, что его с работы забрали в милицию. Или в полицию. Сказал, что скоро повезут домой. Собираются делать обыск.

‒ Какой обыск?! Он же адвокат и бывший…

‒ Юра я ничего не знаю! ‒ с надрывом выпалила мама. – Не могу сейчас все бросить и уйти. Приду вечером. Поезжай домой и держи меня в курсе. Пиши эсэмэски. Все! Меня зовут.