Владимир Жуков - Крик совы

Эти объяснения убедили Белых в правоте и верности избранной тактики. Перед высокими арочными воротами, последней обители усопших, катафалки, автобусы и легковые машины замерли. И вновь парни в черных костюмах понесли гробы. Впереди с траурным стягом шествовал высокорослый распорядитель процессии. Следом, словно на волнах, поплыли венки, цветы, деревянные кресты, послышались рыдания и стоны. Музыканты старательно выдували из сверкающих в лучах июльского солнца медных инструментов самые печальные мелодии.

Следователь, оставив у ворот "Волгу", вместе с майором Белых присоединился к колонне. Беглыми взглядами они изучали лица людей, не сомневаясь в том, что среди них обязательно должен находиться и причастные к убийствам. Конечно, след киллеров, давно остыл, но остались заказчик и организатор, отслеживающие ситуацию, чтобы упредить действия оперативно-следственной группы. Предстоял незримый напряженный поединок с дерзкими преступниками.

– Съемка ведется?– вполголоса спросил Алексей Викторович у Егора.

– Да, работают три оператора и фотограф,– также тихо ответил майор.

– Это один из них?– взглядом указал Серебров на высокого мужчину с импортной кинокамерой, увлеченного съемкой.

– Нет, этот из студии телевидения,– сообщил Белых.– Наши снимают незаметно и аккуратно, как говорится, скрытой камерой для конспирации, чтобы не «засветиться».

– Здесь немало любителей – операторов, фотографов, решивших запечатлеть исторический момент,– сказал следователь.– Оно и понятно, событие громкое, когда еще выпадет. Прикажи своим ребятам, чтобы всех взяли под контроль. После похорон надо будет тщательно изучить весь отснятый материал. Вдруг интересные персоны на кадрах засветятся. Нельзя упускать ни одного шанса. У нас до сих пор нет крепкой зацепки.

Майор на несколько минут удалился и, возвратившись, доложил:

– Ребята в курсе, но чужих операторов и фотографов я решил не беспокоить, чтобы раньше времени не разбежались. Мало желающих связываться с милицией. Перед окончанием похорон Завалин их соберет и предложит добровольно на время сдать видеоматериалы, а если заартачатся, то в принудительном порядке.

– Правильно,– одобрил Серебров.– Ситуация вынуждает действовать быстро и решительно. Я просил вместе с саперами обследовать кладбище. Нет ли "сюрпризов"? Эта блатная братия любит напоследок громко хлопнуть дверью, показать свою силу и запугать граждан. Такое уже бывало, взрывы, похищение крестов, гробов и другие акты вандализма.

– Утром вместе с саперами и могильщиком мы обследовали территорию вокруг вырытых могил в радиусе ста метров,– ответил Егор.– Саперы использовали миноискатели. Чисто.

– Ты уверен?

– Пожалуй, у меня нет оснований не верить специалистам. Но на всякий случай я пригласил лейтенанта – командира взвода саперов. Толковый специалист, отлично разбирается во взрывоопасных предметах. Участвовал в разминировании Малой крепости и акватории залива у крепости Еникале и мыса Ак-Бурун.

– Мы должны предотвратить любой теракт, не допустить новых человеческих жертв,– твердо произнес следователь и продолжил с досадой.– Жаль, упустил один важный момент.

– Какой?

– Накануне следовало плотно оцепить кладбище, чтобы никто не смог проникнуть.

– На сей счет, я предупредил администратора, чтобы до начала похорон доступ был закрыт.

– А-а,– махнул рукой Серебров.– Администратор – человек штатский, с него взятки – гладки, а нам непростительно.

– Я полагаю, Алексей Викторович, что все обойдется,– ободряюще заверил майор.

– Расставь оперативников и бойцов "Беркута" в разных местах кладбища,– велел он.– Не ровен час, где-нибудь затаился снайпер. От них всего можно ожидать.

Белых тут же по портативной радиостанции передал начальнику угрозыска и командиру роты "Беркута" распоряжение следователя о рассредоточении по всей территории кладбища, проверке и обыске всех подозрительных лиц.

Между тем траурная процессия остановилась, люди полукругом обступили площадку перед бетонной стелой с изображением склоненного знамени и погребального огня. Усыпанный цветами гроб с телом Ломова установили на узкий постамент, остальные рядом на подставках. Мать Стаса, вся в черном одеянии, рыдая, припала к бездыханной груди сына. Рядом с ней Серебров увидел Алину Шервиц все в том же темно-коричневом платье. Заплаканное лицо со следами черной туши прикрывала сетка вуали. "Несостоявшаяся наследница,– с тоской подумал о ней Серебров.– Однако шустрая особа, свое не упустит и еще чужое прихватит". Он предполагал увидеть и Сюзанну Южину, но так и не обнаружил ее. Видимо, из принципа, она, рискуя своим положением, отказалась от участия в похоронах. Отчаянная женщина.

На длинных скамейках возле других гробов присели родители и друзья погибших охранников. Молодые, белые без единой кровинки, словно из гипса, лица. Налетевший ветер зашевелил их волосы. Казалось, что они отряхнут сон и поднимутся из преждевременных тесных саркофагов. Но, увы, нелепая смерть горячим металлом пронзила их сердца и навеки сомкнула молодые уста. Жизнь – это не театр, на сцене которого можно что– то переиначить, сыграть заново и лучше. В реальной жизни время и события необратимы.

– Гляди-ка, гроб, какой дорогой, на солнце блястит, поди, из краснава дерева,– отчетливо послышался удивленно-восторженный шепот одной из бойких седовласых старушек с лицом, как моченое яблоко и выцветшими глазами.

– И шо ты, Пелагея, удивляешься, покойник красную рыбу и икру лопал, потому и ляжить в красном дереве, как король,– ответила ей столь же престарелая соседка Варвара.– А мы с тобой хамсой, килькой да тюлькой давимся… и то не вдоволь. На такой гроб наших ста пенсий не хватит. Нонча, слышала, что нищету, бомжей, в целифановых мешках хоронят, дешевле обходится. Морги трупами завалены…

– Ох, и времечко, дожились до светлых дней, будь они неладны,– вздохнула Пелагея.– Кто богат, тому все доступно, красное дерево, мрамор, скульптуры-фигуры, бюсты, валюты – салюты. А бедняка, как собаку зароют бульдозером, без молитвы, музыки и отпевания. Упаси, Господь, заступник сирых и убогих… Маво супруга, Ефрема, царство ему небесное, ветерана войны, орденоносца, штурмовавшего Берлин, закопали на задворках кладбища, почти у самого скотомогильника. Без всяких почестей, музыки и салюта, а этих пацанов, на аллее боевой и трудовой славы. За какие заслуги? Где она справедливость и совесть?

– Т-и-ше, тише, а то побьют. Вишь, уши навострили и зеньками зыркают, – дернула ее за рукав Варвара и посочувствовала.– Свет перевернулся. Старых, больных и бедных людей никто нынче не пожалеет. Никому мы не нужны. Все свое здоровье на государство положили, а оно нас в нищету загнало, все сбережения, что на "черный день" копили, бандюги на свой бизнес пустили. Слыхала, что эти крутые, даже своих умерших породистых собак и разных сиамских и персидских котов и кошек с почестями, которые нам и не снились, хоронят и поминают в ресторанах. Вот какое нынче время, видно балом правит сатана.