Рэймонд Чандлер - Окно в вышине

Я посмотрел на озеро. Довольно далеко от меня промчалась моторка. Ее не было видно — лишь слышен звук мотора. Я пошел к машине.

Из-за густого кустарника показалась темная фигура. Блеснули очки. В вытянутой руке что-то темное, должно быть, пистолет, человек сказал шепотом:

— Поднимите руки, позалуйста.

Я подумал о том, что хорошо бы сейчас упасть на землю и дернуть этого типа за ногу. Но я был уже не такой молодой и решил, что этот трюк у меня не получится.

Человек шагнул ко мне, ткнув пистолет в бок, усмехнулся. Маленький рот приоткрылся, обнажив золотую коронку. Черные усики дернулись.

— Повернитесь ко мне спиной, позалуйста. — Сказал он тихим, вежливым голосом. — Вы видели его?

— Послушайте, — сказал я, — я здесь никого не знаю, я…

— Повернитесь, вам говорят, — повторил он спокойно, не повышая голоса.

Ствол пистолета уперся как раз посередине позвоночника. Он похлопал меня по карманам. Обнаружив под мышкой пистолет, издал звук, похожий на воркование голубя при виде голубки. Потом рука полезла в мой задний карман.

— Я сейчас буду смотреть, ста у вас в бумазнике, и поэтому просу вас стоять спокойно.

Я почувствовал, что ствол уже не упирается в позвоночник. Опять я подумал, что человек помоложе и поискусней непременно воспользовался бы этим шансом.

Пистолет опять уперся мне в спину, рука засунула бумажник в карман.

— Ну сто зе, — сказал коротышка в очках самым задушевным тоном, — вы соверсили больсую осибку, приехав сюда, мистер.

— Слушай, друг, не береди рану, — ответил я.

— Ну, ладно, — продолжал он, — отправляйся туда, откуда приехал. Будес молсать, ровно через неделю полусис пятьсот долларов.

— Прекрасно, — сказал я. — Не забудьте записать мой адрес.

— Я смотрю, ты селовек с юмором, — опять проворковал коротышка. — Ха, ха, ха…

Я был уверен, что получу сейчас удар пистолетом по затылку, но ошибся. Он ударил меня ногой под коленку, я присел, и в этот момент он ударил меня твердым, как доска, ребром ладони по шее. В глазах у меня потемнело, и я ткнулся лицом в землю.

Я очнулся от собственного стона. Послышался звук приближающейся моторки, потом я услышал чьи-то шаги. Коротышка ждал, стоя одной ногой на земле. Другую ногу он поставил мне на спину.

— Ну что там у тебя, Чарли? — сказал подошедший, грубым голосом с непонятным акцентом.

— Да нисего особенного, — опять проворковал Чарли. — Какой-то турист присел отдохнуть и выкурить трубку. Ха, ха, ха…

— Он жмурика видел?

— Нет, — ответил Чарли, и я удивился, почему он сказал.

— О'кей. Тогда идем.

— О, как скверно, как скверно, — сокрушался Чарли. Он убрал ногу с моей спины. — Узасно, но нисего не поделаес.

На сей раз мои ожидания полностью оправдались.

Я оперся на локти и подтянул согнутые в коленях ноги. Потом, стоя на карачках, попытался подняться в полный рост на вздыбившейся, качающейся земле. Когда мне это удалось, я стер с лица землю и иголки и сделал несколько шагов.

Озеро блестело, как и раньше, но теперь уже освещенное луной. Справа от меня была вывороченная бурей сосна. Я наконец вспомнил, как я здесь оказался, дотронулся кончиками пальцев до затылка и посмотрел на них — нет, крови, слава богу, не было. Странно, а где же моя шляпа. Ах да, ведь она осталась в машине.

Луна сияла так ярко, что вполне можно было читать газету. Я подошел к дереву. Ни трупа, ни пистолета, конечно уже не было.

Я слышал, как стучит кровь у меня в висках, и чувствовал, как с каждым ударом пульса разламывается на куски голова. Я сунул руку под мышку — пистолет был на месте, хлопнул себя по заднему карману — да, здесь и бумажник. Достав его, я убедился, что все деньги целы.

Я повернулся и побрел к машине. Вернуться в отель, сделать два хороших глотка из бутылки и завалиться спать — был предел моих мечтаний. Нет, не совсем. Очень еще хотелось найти Чарли, ну да ладно, не все сразу. Сначала отдых — бедной сивке требовался отдых после крутой горки.

Пыльная дорога. Беседка. Хриплый голос поет: «Я никогда не буду больше смеяться». Только выехав на шоссе, я включил фары. Полицейский участок находился напротив пожарного депо. Небольшое здание, обшитое тесом.

Я остановился на другой стороне улицы и посмотрел в окно. За письменным столом во вращающемся кресле сидел человек в форме. Я открыл дверцу машины и хотел выйти, но потом передумал, и захлопнув дверцу, поехал дальше.

Ведь в моем бумажнике лежало сто долларов.

Я проехал мимо пекарни и свернул на дорогу, идущую по берегу озера. Мелькнули палатки бойскаутов. Между палаток висели электрические лампочки. За лагерем начиналась дорога с глубокими колеями, полными камней и грязи.

Ветви деревьев касались машины. Промелькнули две-три хижины, в окнах которых горел свет. Затем деревья остались позади, и дорога пошла круто вверх. Вскоре я увидел стоявший над обрывом дом. Над крышей торчали две трубы, освещенные окна смотрели на озеро. К нему прямо от крыльца вела широкая лестница. Дом был окружен каменным забором грубой кладки. Фары выхватили из темноты прибитую к дереву табличку, на которой было написано: Болдуин. Ну что ж, я приехал, куда мне надо.

Я вышел из машины и прошел к гаражу, двери которого были раскрыты настежь. Я вошел внутрь и потрогал выхлопную трубу стоявшего там седана. Она была холодная.

Я прошел через ворота и поднялся по каменным плиткам на ступеньки крыльца. Едва я ступил на них, как входная дверь открылась, и в ее проеме появился женский силуэт. Из дома вырвалась собачонка, и спустившись по ступенькам крыльца, бросилась мне на грудь. Потом спрыгнула на крыльцо и закрутилась у моих ног, радостно повизгивая.

— Поди сюда, Шайни! — позвала женщина. — Кому говорю! Одно наказание с этой собачонкой!

Собака послушалась и убежала в дом.

— Вы — миссис Лэйси? — спросил я. — А я Эванс, я звонил часа два назад.

— Да, я миссис Лэйси, — ответила она. — Муж все еще не вернулся, и я… — Может быть войдете в дом?

Она закрыла за мной дверь и провела меня в гостиную. Остановившись посреди нее, она как-то странно на меня посмотрела, и пожав плечами, села в плетеное кресло. Я сел в точно такое же кресло напротив. Собачонка вернулась, прыгнула ко мне на колени, лизнула меня в нос и потом спрыгнула на пол. У нее была шелковистая шерсть с серебристым отливом, длинная морда и длинный мохнатый хвост.

Комната была большой с окнами во всю стену, на окнах пыльные гардины. На полу ковры, у стены направо камин, два дивана, накрытые покрывалами из кретона, несколько плетеных кресел, над камином и на противоположной стене висят оленьи рога, очень красивые.

— Фреда все еще нет, — повторила она. — Не знаю, почему он задерживается.

Я ничего не сказал и только кивнул головой. Она была бледна, темные волосы слегка растрепаны. На ней была двубортная алая куртка с медными пуговицами, серые брюки из фланели, сандалии на босу ногу. Единственным украшением было ожерелье из дымчатого янтаря, да алая лента в черных волосах. Видимо, она считала, что перевалив за тридцать, женщине не надо гнаться за модой.