Эд Макбейн - Джек и Фасолька

— Наличные! — Она вновь широко раскрыла глаза, опять показавшиеся мне серыми, что бы она ни говорила об их настоящем цвете. — Как мог Джек?.. Это невероятно. Где он мог… — Она снова покачала головой. — У Джека просто не было таких денег.

— Он снимал квартиру на Стоун-Крэб, из этого я заключаю…

— Я оплачивала эту квартиру, мистер Хоуп. Мама Мак-Кинни. Мой сын Джек еле-еле закончил среднюю школу, даже если бы какой-нибудь колледж в Соединенных Штатах сошел с ума и принял его, он все равно не смог бы учиться. Я скандалила с ним из-за ранчо, он не мог даже научиться правильно клеймить телят, не то что сесть на лошадь. Теннис — вот что он любил, мой сын Джек. Он просто был помешан на большом теннисе. — Она тяжело вздохнула. — Я считала, лучше, если он будет жить без моего надзора где-нибудь на Стоун-Крэб. Платила за квартиру, давала немного денег на расходы каждый месяц…. — Она снова покачала головой. — Но четыре тысячи долларов? Наличными? Невероятно. Нет.

— Это то, что он дал мне, миссис Мак-Кинни. Они еще на счету в Трисите-Бэнк в Калузе. Если хотите, я покажу вам…

— Я верю вам. — Она молчала несколько мгновений, а потом сказала: — Как он собирался рассчитываться? Бежать к маме?

— Очевидно, у него не было проблем, он сказал, что к моменту подписания документов у него будет тридцать шесть тысяч долларов.

— Понимаете, мистер Хоуп, вы поставили меня в тупик. Вы говорите, что банк готов дать взаймы теннисисту-бездельнику тридцать шесть тысяч?

— У него уже были деньги, матушка, он сказал мне, что имеет наличные.

— Наличные? И, пожалуйста, не называйте меня матушкой. Я на самом деле буду чувствовать себя старой. Кстати, сколько вам лет?

— Тридцать восемь, — ответил я.

— Молодой самонадеянный мальчишка, — улыбнулась она. — Держу пари, что у вас сбиты коленки. Кто действительно избил вас, мистер Хоуп?

— Два ковбоя в баре.

— Да, это дела ковбоев. — И она точно так же, как дочь, посмотрела вверх.

— Итак, — сказал я.

— Итак, — повторила она.

— Мистер Берилл…

— Кто такой мистер Берилл?

— Продавец. Человек, который заключил контракт на передачу пятнадцати акров фермерских угодий со всеми постройками, оборудованием, механизмами…

— В собственность Джека, как я понимаю.

— Боюсь, что так.

— За сорок тысяч долларов.

— Да.

— Тридцать шесть из которых он еще должен внести.

— При подписании документов.

— Я не знаю, оставил ли Джек какое-либо имущество. Я поговорю об этом со своим адвокатом.

— Конечно. Вы должны сказать ему, что адвокат мистера Берилла пригрозил иском, если в соответствии с договорными обязательствами вашего сына он не получит его имущество.

— Иск против кого? Против меня?

— Нет, против имущества. Ни в каком случае вы лично не можете нести ответственность на основании родственных отношений с сыном. Я полагаю, вы должны стать личным распорядителем его имущества, но этот вопрос вам лучше решить со своим адвокатом. Последний срок назначен на начало следующего месяца. Как только найдется документ и другие необходимые…

— Почему Джек втянул меня в эту грязную историю?

— Он хотел быть фермером.

— Это похоже на желание быть пастухом!

— Хорошо, обсудите это со своим адвокатом. Пожалуйста, поймите, миссис Мак-Кинни, я не говорю сейчас о противоположной стороне, в этом деле я представляю вашего сына, а не мистера Берилла.

— Конечно, — сказала она. — Я позвоню Эрику, как только мы вернемся в дом. Там слева наши загоны, не хотите взглянуть?

Она повела джип вдоль деревянного забора, отгораживавшего лабиринт узких, забитых грязью проходов, благодаря чему образовывались дополнительные загоны.

— Здесь мы обрабатываем коров, — пояснила она. — Вы приехали в спокойное время года. Больше всего работы приходится на весну и осень. В августе мы чаще всего ремонтируем перегородки между пастбищами, рубим колючки, сжигаем пальметто — и тому подобное. Затем мы проводим проверку стада на продуктивность и так далее — но это при необходимости. В августе проводятся профилактические мероприятия, которые длятся до октября-ноября.

— У вас на каждом пастбище есть такой загон? — спросил я.

— Нет, этот один обслуживает все ранчо. Мы пригоняем сюда коров и помещаем их в расщелину. Не путайте, это не трещина в скале, а маленькое пастбище. Здесь они проходят обработку в течение одной ночи.

— Ничего себе работка…

— Да, это сложно объяснить. Можно потратить весь день!

Я понял неуместность дальнейших расспросов, возникла короткая неловкая пауза.

— Эта штуковина, — после небольшого перерыва продолжила она свои объяснения, — держит коров, пока мы их осматриваем.

Я увидел некое подобие орудия пыток с опускающимся металлическим ползуном из трехдюймового стального бруса и кривой металлической пластины, напоминающей подголовник на гильотине. Над механизмом располагался ряд рычагов с черными ручками.

— Загоняем их сюда, а отсюда забираем, — сказала она и потянулась к одной из черных ручек. — Я не очень хорошо умею обращаться с машиной, обычно этим занимаются ковбои.

Она потянула один из рычагов вниз. Длинные металлические бруски начали сближаться.

— Они захватывают корову и крепко держат ее. Даже дюжине мужчин не удержать семисотпудовую корову, когда ей нужно дать лекарство или проверить, беременна ли она. Этот, — сказала она и потянулась к другому рычагу, — по-моему, опускает и поднимает голову.

Она потянула черную ручку, и подголовник гильотины пополз вверх.

— Да, этот, — сказала она. — Удобная машина. Человек, который придумал ее, наверное, заработал денег больше, чем все скотоводы мира вместе взятые. Давайте вернемся домой, мистер Хоуп. Я должна позвонить Эрику и спросить, как, по его мнению, мы должны поступить. Эрик Ларсен, вы его знаете? Из адвокатской конторы «Петерсен, Ларсен и Расмуссен» — похоже, все они выходцы из Дании.

— Я знаю фирму, но не знаком с ним лично, — ответил я.

— Приятный мужчина и хороший адвокат. Думаю, мне нужен именно такой, если этот фермер намерен возбудить судебное дело.

Мы снова сели в джип. Она дала задний ход, отъехала от загородки, затем развернулась и выехала на другую грязную колею. Я сразу обнаружил, что мы сделали большой круг по ранчо. Вдоль дороги тянулись сточные канавы. Маленький крокодил, гревшийся на солнце, при виде нас вильнул хвостом и соскользнул в воду.

— Крокодилы иногда охотятся на молодых телят, время от времени мы находим раненых, но по большей части они безвредны. Главные хищники, которых нужно бояться, — канюки. Если не считать хищниками болезни, которых здесь предостаточно, — сказана она.

— Здесь? — осторожно спросил я, помня ее резкий ответ на заданный ранее вопрос и опасаясь, что она опять сочтет его «сложным» для меня.