Эд Макбейн - Джек и Фасолька

— Ты имеешь в виду свадьбу Дейзиной мамы?

— Да. Мама говорит, ты хочешь пойти…

— Она не могла так сказать.

— Это неважно. Если ты хочешь пойти…

— Я не видела Дейзи, должно быть, шесть или семь месяцев. Почему бы мне вдруг захотелось посмотреть, как выходит замуж ее мама? Я даже не помню, как она выглядит.

— Речь идет не о том, чтобы просто посмотреть, как кто-то выходит замуж, Джоанна. Я уверен, ты приглашена на прием, так же…

— Конечно, куча взрослых, напивающихся допьяна, — сказала Джоанна.

— Я уверен, там будет много твоих сверстников, которых знаешь и ты и Дейзи.

— Ты стараешься отделаться от меня или что? — спросила Джоанна, и я ясно увидел ее усмешку на другом конце линии.

— Я стараюсь быть справедливым, детка. Если ты в самом деле хочешь пойти…

Вероника вышла из ванной голая, вытираясь огромным голубым банным полотенцем.

— Это Блум? — спросила она.

Я отрицательно покачал головой.

— Это Дейл там с тобой? — спросила Джоанна.

Я вдруг растерялся, как будто Джоанна и я разговаривали по видеотелефону, где можно видеть друг друга во время разговора и где она могла видеть Веронику, которая вытиралась, стоя на пороге ванной.

— Нет, это не она, — ответил я.

— А кто?

— Одна из уборщиц.

— Я думала, они приходят по вторникам и четвергам, — сказала Джоанна в недоумении. — Разве сегодня не среда? Я потеряла представление, какой сегодня день, все эти проклятые письменные работы, которые задает миссис Карпентер. Папа, не беспокойся о свадьбе, хорошо? Правда, я лучше побуду с тобой. Во всяком случае, Дейзи Робинсон напрасно старается. Помнишь, она всегда говорила, что я жульничаю в камешки?

— Помню. Итак, что ты решила, детка: хочешь идти или нет?

— Конечно, нет. Во сколько ты заберешь меня в пятницу?

— В половине шестого.

— Ужас, я должна бежать, «роудранер» уже сигналит. Увидимся в пятницу, я люблю тебя, папа.

— Я тоже люблю тебя, детка, — сказал я, но она уже убежала.

Я положил трубку, Вероника наблюдала за мной с порога ванной.

— Твоя дочь? — спросила она.

— Да.

— Этот уик-энд она проводит с тобой?

— Этот и следующий тоже.

Она кивнула и вернулась в ванную, чтобы повесить полотенце. Через мгновение она снова вышла, подошла к стулу, где бросила свою одежду прошлой ночью, и натянула белые нейлоновые трусики.

— Ты познакомишь нас? — спросила она.

Я вернулся к зеркалу и стал заново завязывать галстук.

— Мэтью?

— Я думаю.

— Это так сложно, что требует обдумывания?

— Я еще не сказал ей о Дейл.

— Твоя бывшая подруга, — сказала Вероника и взяла белые шорты, — которая оставила тебя ради… как, ты сказал, его зовут?

— Джим.

— «Хардли всегда приносит мне чудесные цветы». Ты знаешь эту песню? Или это было еще до тебя? — Она надела шорты и застегнула «молнию» на спине. — Правильно, ты вырос на «Битлз», да? — сказала она.

— Я уже учился в юридической школе, когда появились «Битлз».

— Кто тогда? Элвис?

— И «Эверли Брадаз», и Дэнни, и «Юниорс», и…

— Никогда не слышала таких, — сказала она и натянула через голову широкую блузу. — Я сбросила свои годы, правда? Ты когда-нибудь отойдешь от зеркала? Ладно, я воспользуюсь зеркалом в ванной.

Она взяла сумочку и пошла с ней в ванную. В зеркале над раковиной мне было видно, как она красила веки в синий цвет, более темный, чем ее глаза.

— Почему ты сказал ей, что я уборщица? — спросила она.

Мне было неприятно лгать Джоанне. Мне хотелось считать, что наши отношения отца и дочери построены на взаимном доверии. Я не знал, как сказать ей в восемь часов утра, что женский голос, который она слышала, принадлежит незнакомой ей женщине, женщине, как немедленно решит она, с которой я провел ночь. В мире Джоанны, в ее юношеском мире, Дейл была единственной женщиной, с которой мне полагалось проводить ночи.

— Она застала меня врасплох.

— И поэтому ты сказал, что я уборщица. Мне стыдно, что я не мою твои окна или полы.

— Но я просто не знал, что ей ответить.

— Наверное, тебе следует постараться сказать ей правду.

— Не по телефону.

— Конечно, нет.

— Она восхищается Дейл.

— Вполне понятно. Ты говорил мне, сколько лет Дейл? В моем возрасте такие вещи запоминаются с трудом.

— Тридцать два.

— Тридцать два, как чудесно, — сказала она с издевкой, — они должны относиться друг к другу как сестры.

Я смотрел на нее, пока она подводила губы помадой. Она была единственной женщиной из всех, кого я встречал, которая по утрам была ослепительно прекрасной. Ее восхитительно чистому лицу с крапинками веснушек на переносице не нужны были ни тени, ни грим, ни румяна. Она заметила, что я наблюдаю за ней в зеркале, зажмурилась на мгновение и вышла из ванной взглянуть на себя в зеркало комода, где освещение было лучше. Она заправила за ухо прямую прядь светлых волос и сняла косметической салфеткой крошечное пятнышко помады в углу рта.

— Ты можешь сказать ей, что я это я. — Она все еще изучала себя в зеркале. — Я это я, ты знаешь.

— Да, знаю, — сказал я и улыбнулся.

— Может, ты подумал, что я когда-то была уборщицей. Она улыбнулась мне в зеркале, повернулась и оперлась о комод. — Я увижу тебя в этот уик-энд?

— После того как сообщу ей новости.

— Новости? — повторила она.

— О Дейл.

— О! О разрыве с Дейл.

— Да.

— На мгновение мне показалось, что «новости» относится и ко мне тоже.

— Я сделаю это отдельно. Когда ты познакомишься с ней.

— А я познакомлюсь с ней, Мэтью?

— Конечно, если хочешь.

— Конечно, хочу. Когда?

— Я позвоню тебе. Мне нужно посмотреть, что будет с Джоанной.

— После того как ты расскажешь о Дейл, ты это имеешь в виду?

— Да.

— Полагаю, это ее огорчит.

— Да, она была очарована ею.

— Как ты думаешь, когда это произойдет, Мэтью?

— Не понимаю тебя.

— Прости. Ты сказал, что позвонишь мне. Ты сказал, что хочешь посмотреть, как…

— О, я действительно не знаю. Мы должны играть по слуху. Я позвоню тебе, как только…

— У меня есть лучшая идея, — сказала она. — Вместо этого вызови мне такси. Сейчас, хорошо?

Я посмотрел на нее.

— «Синий Кэб» или «Желтый Кэб», все равно, какой сможет отвезти меня на ранчо.

— Я собирался отвезти тебя сам.

— Я не собираюсь утруждать тебя. Я уверена, что у тебя в это утро масса работы. Ты, вероятно, хочешь подготовить инструкцию, как лучше всего сообщить новости твоей…

— В чем дело, Вероника?

— Это тебе лучше знать.

— Почему ты вдруг ни с того ни с сего так рассердилась?

— Почему ты решил, что я сержусь? И кто тебе сказал, что ни с того ни с сего? Ты говоришь дочери, что я твоя уборщица, ты говоришь мне, что не уверен, сможешь ли увидеться со мной в этот уик-энд…