Якоб Арджуни - С днем рождения, турок!

У всех однообразные низкие заборы, окрашенные темно-коричневой краской, с заостренными верхушками, которые годились разве на то, чтобы выкалывать глаза играющим детям. В долгие летние вечера в воздухе стоит запах жаренного на углях мяса — это в своих садиках возятся возбужденные отцы семейств в неизменных темно-синих тренировочных костюмах, поджаривая на гриле сосиски и котлеты. На малой скорости я подрулил по тихой улочке к дому номер 34. Припарковавшись, я вышел из машины.

Из открытых окон доносился запах готовящейся стряпни. Из окна на нижнем этаже доносился женский голос, напевающий: «Мысли свободны…»

Я толкнул калитку и чуть не сбил ногой уродливого гномика, каких ставят в садах, и нажал на щеколду. «Бим-бам», — раздалось в ответ.

Дверь открыла фрау Лефф в фартуке в пестрый цветочек.

— Господин Каянкая! Добро пожаловать. Обед почти готов. Мой муж в гостиной.

Для своих шестидесяти лет она была в прекрасной форме и сохранила оптимизм. В противоположность супруге, муж вел, не считая выращивания салата на грядке, довольно унылую жизнь пенсионера. Самую большую радость для него составляло рассказывать благосклонным слушателям о своих былых подвигах на полицейском поприще.

Минуя небольшую прихожую со светло-коричневыми обоями, я прошел в гостиную. Когда семейство Леффов переехало в этот дом, первое, что они сделали, — прорубили громадное окно в углу комнаты и в соответствии с ним переоборудовали все пространство. У огромного окна стоял комплект мягкой мебели, обтянутой велюром кофейного цвета. Кресла были поставлены таким образом, чтобы на них падал приглушенный мягкий свет. На стенах висели гравюры с изображением замков и коврики с пасторальными сюжетами. Их вышивала долгими зимними вечерами госпожа Лефф. На двух низких столиках были разложены журналы по садоводству и газеты с программами телепередач.

Лефф, сложив руки, сидел в кресле и смотрел в окно, любуясь открывавшимся из него видом на сад.

Когда я вошел, он поднялся и, шаркая домашними тапочками, двинулся ко мне навстречу.

— А, господин Каянкая… рад вас видеть.

Я пожал его сухонькую ручку. У Леффа была пышная седая шевелюра, которую в первый момент можно было принять за меховую шапку. Узкое лицо, изборожденное мелкими морщинами, было похоже на печеное яблоко, на котором торчал орлиный нос.

— Добрый день, господин Лефф. Как поживаете? Хорошо ли растет салат?

Он скривил рот, отчего сходство с печеным яблоком только усилилось.

— Сала-а-а-а-т! Кому он нужен, кроме стариков да малых детей! Я выполол всю зелень и пустил на компост. Не могу больше видеть эту проклятую траву. Полгода сажаешь, потом ухаживаешь, а потом полгода ее жуешь. Жена хотела заморозить в морозилке. А я говорю: салат нельзя замораживать, ну не годится он для заморозки, а она мне твердит — годится, еще как годится. Меня, как представил себе, что надо будет есть эту замороженную дрянь, аж замутило. Вот я и выполол все грядки.

Он некоторое время внимательно рассматривал свои махровые шлепанцы.

— Ладно, бог с ним, с салатом. Рассказывайте, что вас привело ко мне. Вряд ли сосиски моей хозяйки.

Я плюхнулся в коричневое кресло. Он скрестил руки на груди и выжидающе смотрел на меня.

— Да, конечно, я пришел не ради сосисок. Я хотел спросить вас, г-н Лефф, нет ли у вас желания разнообразить свои пенсионерские будни и снова поиграть немного в полицейского? Вы мне очень бы помогли.

Он бросил на меня нетерпеливый взгляд.

— Вы же меня знаете, Каянкая, так что не говорите загадками, выкладывайте все, как есть.

Я изложил ему всю историю с самого начала, с визита Ильтер Хамул. Рассказал о письме с угрозами, о том, что Ахмед Хамул торговал наркотиками, о том, как на меня налетел «фиат», о Ханне Хехт, о матушке Эргюн, ее покойном муже и случившихся с ним авариях. Вплоть до моего последнего визита в полицейский отдел по борьбе с наркотиками.

Лефф внимательно слушал. Мне показалось, что у него даже улучшилось настроение.

— Это все, чем я располагаю на данный момент, — подытожил я и стал ждать его вопросов.

Лефф почесал в затылке, медленно поднялся, достал табак и трубку и принялся набивать ее. Лоб сморщился в толстые задумчивые складки. Наверное, трудно было доставить ему большее удовольствие, чем хоть временно вернуться к прежней деятельности.

— Шерлок Лефф раскурил трубку и принялся глубокомысленно выпускать дым из ноздрей.

— Кто ведет дело?

— Ах да, совсем забыл сказать. Есть такой известный живодер Футт со своей преданной собачонкой, которая все время виляет хвостом.

— Собачонку зовут Харри Айлер, — кивнул Лефф. — Это тень Футта, еще со времен, когда тот работал в отделе по борьбе с наркотиками. Вообще-то Гарри обыкновенный патрульный полицейский, до большего не дослужился. Но Футт всегда берет его в подручные, даже не знаю почему. Наверное есть на то причина. Футт хотя и неприятный малый, но полицейский хороший.

— Я думал, что если уж ты полицейский, значит, чего-то стоишь.

Лефф ничего не ответил. Вошла его жена и пригласила нас к столу.

Столовая в доме Леффов была вся из пластика, как будто предназначалась для неаккуратных детей, которые вечно все пачкают. По стенам развешаны запаянные в ламинат кулинарные рецепты. Обеденный стол и стулья были из яркого оранжевого пластика, а пол покрыт темно-зеленым линолеумом. Под тарелки подложены моющиеся пластиковые салфетки.

Хозяйка дома наложила мне в тарелку сосиски, картофельное пюре и тушеную квашеную капусту. Я откупорил сразу две бутылки пива.

Поданное пюре состояло большей частью из картофельных комков. На то оно и было домашним.

— Сразу видно, что пюре домашнее. Не то что магазинное, — вежливо заметил я.

Фрау Лефф благодарно кивнула мне.

После того как мы поговорили на все возможные темы — о погоде, ценах на распродажах, и даже пару раз сострили в адрес нового канцлера, — Лефф спросил:

— Все, что вы мне только что рассказали, довольно интересно. Но чем же я могу вам помочь?

— Погоди, Тео, дай гостю спокойно поесть, — сказала фрау Лефф.

Она потрепала меня по плечу.

— Все нормально, госпожа Лефф, у меня, к сожалению, мало времени. — Обратившись к Леффу, я добавил: — Мне нужны некоторые документы, мне недоступные. Вот в чем проблема. А вас все знают, вы можете их получить. Это протоколы двух дорожных происшествий с участием Вазифа Эргюна, и еще протоколы, касающиеся торговли наркотиками. Там речь идет об Ахмеде Хамуле и Вазифе Эргюне. Лучше всего, если бы вы смогли сделать фотокопии этих бумаг. Если вы вообще захотите ввязаться в это дело.

— Какой вопрос? Конечно хочу. Когда и где произошли аварии?

— Первая случилась в феврале 1979 года, прямо за вокзалом. Там как раз есть полицейский пост.