Джеймс Чейз - Прекрасно, милая

Затем он ушел обратно. Том продолжал сидеть в машине. Он выкурил четыре сигареты и прождал еще пятнадцать минут, пока не появился Террелл.

— «Бьюика» нет, — сообщил Террелл. — Вы уверены, что оставили его именно на поляне?

Том замер:

— Да, шеф. Именно там мы его и оставили.

— Мы нашли место, где он прятался… пещеру, но машины нет.

— Мы оставили ее здесь.

Два полицейских автомобиля с сиреной подкатили сверху и остановились. Выскочила команда Хесса во главе с ним самим.

— Давай, Фред. Мы нашли его укрытие. — Террелл показал в сторону тропинки. — Пусть твои ребята там поработают.

К Терреллу, закуривая, подошел Беглер.

— Поедем к шоссе, — сказал Террелл. Они сели в машину, Террелл занял место позади Тома. Пролетев пять миль, они оказались возле «бьюика».

— А вот и он, — сказал Террелл. Все вышли и направились к автомобилю. Беглер попытался открыть багажник, но он был заперт. Он повернулся к Тому. — Сможете открыть?

На это Том чуть было не попался, но в последнюю секунду сориентировался и покачал головой:

— У меня есть отмычка к замку зажигания, но не к багажнику.

Беглер взглянул на него, затем вернулся к полицейской машине, достал из ящика с инструментами рычаг для насадки шин и вернулся к «бьюику». Понадобилось немало усилий, чтобы через несколько долгих секунд замок был взломан. Он поднял крышку багажника.

— Пусто, — произнес он и посмотрел на Террелла. — Возможно, он опять поменял машину, шеф.

— Ладно, Джо. Возвращаемся в управление. Только забросим мистера Уайтсайда по дороге.

Они сели в машину, и Беглер стремительно погнал ее по шоссе.

— Майски, наверное, где-нибудь припрятал коробку, прежде чем засесть в пещере, — вслух подумал Террелл. — Мы знаем, что он не мог провезти коробку мимо контрольных постов, но он хитер. Возможно, он где-нибудь спрятал коробку, а сам скрылся. Такие деньги стоят того, чтобы потерпеть. Он согласился бы выждать и полгода, чтобы потом вернуться и забрать деньги.

Беглер в ответ буркнул:

— Надо убедиться, что ни один человек с соответствующими приметами не покинул город даже без коробки.

— Еще одна головная боль, — отозвался Беглер. — Где он мог спрятать такую большую коробку?

— Например, в любой камере хранения. Но ему не унести ее одному. Передадим сообщение по телевидению и по радио. Вдруг кто-нибудь его видел.

Том слушал все это и понимал: эти двое даже не догадываются, что деньги у него. Он подумал, что в это трудно поверить, пока снова не вспомнил об отце. Именно из-за него люди всегда проявляли к нему уважение. Даже лежа в могиле, отец словно оберегал его, и Тому вдруг стало стыдно.

Они остановились возле его дома.

— Ну ладно, мистер Уайтсайд. Спасибо за помощь, — поблагодарил Террелл. — Сегодня больше мы вас беспокоить не будем. Завтра мне бы хотелось получить ваши письменные показания. — Он взглянул на бледное, какое-то скованное лицо Тома. — Пожалуй, вам стоит прилечь и отдохнуть.

— Я так и сделаю, — ответил Том. — Не знаю, что я съел, но явно какую-то гадость.

Когда полиция уехала, Шейла открыла дверь. Майски стоял в дверях гостиной. Чувствовалось, что оба напряжены.

— Ну? — спросила Шейла Тома.

— Пока все в порядке, — ответил он, проходя мимо, подошел к Майски. — Они решили, что вы спрятали коробку где-то здесь, в городе.

Майски улыбнулся.

— Не выпить ли нам чаю? — предложил он. — Завари-ка нам чаю, милая. Когда поволнуешься, чай помогает лучше всего.

Том очень удивился, когда Шейла пошла на кухню ставить чайник.

— Мы выкрутимся, — произнес Майски, складывая подушечки пальцев. Он улыбнулся Тому. — Я чувствую. Точно… мы выкрутимся.

Том ушел в спальню. Сбросил ботинки, скинул куртку и плашмя упал на кровать. Его бил озноб и мутило. Он лежал неподвижно, с закрытыми глазами.

А позже услышал, как Шейла входит в гостиную, как звенят чашки. Она подошла к двери в спальню:

— Чаю хочешь?

Не открывая глаз, он помотал головой:

— Оставь меня в покое… ладно?

— Ведешь себя, как изнеженная барышня! — Шейла не на шутку рассердилась. — Возьми себя в руки! И не валяйся ты здесь!

Он открыл глаза и посмотрел на нее. «Как можно было влюбиться в такую женщину?» — подумал он, садясь на кровати и свешивая вниз ноги.

— Я хочу, чтобы ты убралась отсюда, как только можно будет безопасно вынести деньги, — сказал он. — Ты меня достала. Забирай деньги… забирай этого сморчка, но только уезжай и оставь меня в покое! Я к этим деньгам не притронусь! Слышишь?! Я только хочу, чтобы духу твоего здесь не было!

Она вздрогнула, уставилась на него, затем откинула голову и визгливо расхохоталась.

— Ты и впрямь Мистер Дешевка! Думаешь, я не мечтаю о том, чтобы больше тебя не видеть, ты, ничтожество? Ладно, если тебя это устраивает, то меня и подавно. Когда наш добрый друг скажет, что опасность миновала, я уеду, но не раньше.

Майски слушал это и улыбался. «Что ж, — подумал он, — о парне, по крайней мере, можно не беспокоиться. Остается только присматривать за его сукой».

Шейла вышла в коридор, и он откинулся в кресле.

— Твой чай остынет, милая, — сказал он. — Вы из-за чего-то спорили?

— Не ваше дело! — огрызнулась Шейла и взяла чашку. Она подошла к окну и стала смотреть в него, о чем-то думая.

Майски наблюдал за ней, но потом ему стало неинтересно. Он подошел к телевизору и включил его.

— Может, дадите ему отдохнуть? — произнесла Шейла, не оборачиваясь.

— Никак нет. — Майски взглянул на часы. — Сейчас будут давать новости. В нашем положении, милая, всегда стоит быть в курсе новостей.

Звук включился, когда диктор договаривал фразу:

«…У нас есть новые подробности, касающиеся ограбления казино. Как мы сообщали прошлой ночью, полиция по-прежнему просит все банки и магазины обращать внимание на предъявляемые пятисотдолларовые купюры. Принимать их следует, если только вы знаете покупателя лично; в этом случае на купюре указывается имя и адрес ее владельца. Полиция также…»

Чашка выпала у Шейлы из рук. Ударилась о паркетный пол и разлетелась на кусочки, горячий чай выплеснулся. Она медленно поставила блюдце; у нее похолодело внутри.

Маршалл… часы! Записал ли он ее имя на купюре, которую она ему дала? Да или нет?

От звона разбившейся чашки Майски подскочил в кресле. Он увидел страх на ее лице, поджатые губы, испуганные, блестящие глаза и понял, что она потратила одну или несколько купюр.

Несколько секунд он сидел без движения с перекошенным от злобы лицом; затем почувствовал, что его сердце начинает биться сильнее, и медленно встал.

— Ты, шлюха! — захлебываясь, прошипел он. — Ты что… потратила деньги?

Шейла отпрянула, потрясенная злобным выражением его худого лица, которое внезапно превратилось в кровожадную маску дикого зверя.