Олег Голиков - Крымский Джокер

— Ладно — хорош тебе дуться, — он приобнял хмурого Толстого, — купим тебе завтра машину — не плачь!

— Да я и не плачу особо… — сразу улыбнулся Володя. — Так ты со мной на рынок рванёшь?

— Могу, — запросто сказал Витёк, — только из такси не буду выходить, на всякий случай.

Подожду тебя в машине.

— Вот это — реальный ход! — Володя уже был на пороге. — Айда трескать пироги!

…Когда Толстый разлил по пятой, Алёна засобиралась:

— Вы уж тут сами — а я к маме. Видите — даже в рифму, — улыбнулась она и махнула Виктору рукой. — Увидимся! Только хорошо себя ведите, мальчики…

Витька почтительно кивнул ей в ответ и, вращая глазами, принялся запихивать в себя третью порцию пирога с грибами.

— Куда-мм… оно всё-мм… помещается? Вкуснотища! — с набитым ртом, неизвестно кому задал вопрос и хряпнул вдогонку водки.

Толстый же просто обожрался. Он тихо сидел, откинувшись на спинку стула, и тяжело дышал. Потом подошёл к холодильнику, достал маленькую аптечку, и рубанул две таблетки «Фестала». Усевшись обратно на стул, он, закрыл глаза и стал поглаживать себя по животу:

— Вари, брюшко, вкуснятинку…

Карытин потянулся было к магнитофону, но тут у него зазвонил мобильный. Он встрепенулся, поднял трубку, и выразительно глянул на Володю. Толстый деликатно выполз из кухни в туалет, в надежде на хоть какое-нибудь облегчение. Без особых успехов, полистав там журнал, через пять минут он вернулся.

Витька потерянно сидел и угрюмо смотрел в пол.

— Случилось чего?

— Ерунда… — отмахнулся Карытин, нервно поведя рукой по подбородку, и налил ещё по одной. Потом он всё-таки добрался до магнитофона, и после недолгого просмотра кассет, остановил свой выбор на группе «Калинов Мост».

Толстый, продолжая бороться с одышкой, казалось, не заметил произошедшей с другом перемены. Витька же закрыл глаза и стал слушать спокойные мелодичные песни Димы Ревякина.

Только что ему звонил Лось. Всё, что он рассказал Карытину, потрясло его. Выгоревший дотла Лосиный Остров… Жмурик под балконом…

— Херня, Корыто, — немного дрожащим голосом успокаивал его Лось, — хата застрахована.

Я даже выиграю при этом ужасе. Только книжки свои жалко — лет десять собирал… И за рыбок жена голову открутит.

— Я всё возмещу… — прохрипел в трубку Виктор. — Слышишь, чувак — всё! И давай закончим этот базар! Планы твои какие?

— Теперь уж однозначно в санаторий рвану. Оставлю человечка для работы со страховиками, и поеду, подлечусь. Не помешает… Ты сам-то где?

Виктор ответил уклончиво:

— Да так… Недалече. Скоро вырвусь, наверное… — и заговорил быстрее. — Короче, жди моего звонка из штатов и подыскивай себе новое лежбище. И чтоб покруче старого было, понял?! Бабло будет — я обещаю. Всё — давай!

После таких известий Карытин резко протрезвел и действительно загрустил. Весь его, в целом, прикольный побег от невидимых злодеев, начинал превращаться во взрослую нехорошую игру. С трупами и пожарами. Суматошно мелькали в совершенно трезвой голове мысли.

«Пожалуй, если смогу послезавтра улететь — года три сюда не вернусь. А Маринке просто «грин кард» куплю. Там же всё-таки мир наживы и чистогана, как нас в школе учили. Всё продаётся и всё покупается… Вот и куплю…» — он немного успокаивался. Потом ещё с минуту подумал и посмотрел на разомлевшего приятеля:

— Слышь, Толстый, допустим машину ты с утра купишь. А мы завтра не сможем тогда в Алушту рвануть? Заодно и тачку твою свежекупленную обкатаем?

— Легко… — промычал сонный Володя и поднялся. — Я пойду подрыхну слегонца?

— Валяй…

Дождавшись пока Толстый, завалившийся прямо в одежде на диван, захрапит, Витька взял сигарету, телефонную трубку, и вышел на улицу. Там он набрал Розова. Через две минуты послышалось недовольное гундосинье американского дружбана:

— Корыто блядское… Когда ты уже подохнешь там к ебеням, чтоб я выспаться мог?

— Скоро, Димастый, скоро… Я в Нью-Йорк прилечу. Встретишь?

В трубке немного помолчали. Потом Розов совсем другим голосом тихо спросил:

— Что, дела уже так далеко зашли, что в Бостон прямиком прилететь не можешь? Говорил же я тебе, чудаку… Когда ждать-то?

— Ладно, Димыч — не рычи. Позвоню из Стамбула — там у меня три часа будет до пересадки. И вот что…

Карытин немного замялся:

— И вот что, чувак, отправь Лосю пятьдесят тонн грина… Координаты у тебя его есть?

Дима на том конце трубки набрал побольше воздуха, чтобы поточнее высказать, что он думает о Лосе, о Витьке и о таких левых просьбах, но в этот момент Карытин, зная суровый нрав друга, просто отвёл трубку от уха и убрал её в сторону. Когда через минуту он снова прижал к уху мобилу, до него донеслось окончание эмоциональной речи Розова:

— …задрал, нах!!

Виктор захихикал, и примирительно сказал:

— Ну, будет, будет… — и уже совсем другим, твёрдым голосом, продолжил:

— Надо, Димастый. Очень надо, поверь… Подставил я Лосевича по-полной. Ну, будь другом — сочтёмся!

— Ладно — попробую, — проворчал Розов, — ещё какие задания будут, хер поросячий?

Карытин, сильно смутившись, пробормотал:

— Тут это… Я, типа, м-м-м… Девушка понравилась мне одна… Очень.

Дима сочно зареготал в трубку. Давясь от смеха, он еле смог выдавить из себя:

— Охо-хо…ха-ха-ха… Хорошо, что не мальчик… или бабушка! Ну, бля, уморил, в натуре!

Знаешь, Корыто, мне они тоже иногда нравятся… — немного успокоившись, сказал он. — И даже очень…

— Нет, ты не понял — я серьёзно. Запиши на всякий случай — Кораблёва Марина Ивановна…

И Виктор продиктовал Розову телефон и киевский адрес Маринки. Потом сказал:

— Смотри — ежели чего…

Розов передразнил Витька паскудным протяжным голоском:

— «…еже-ели чего-о…» Давай уже прилетай — не парь мозги! Половинку от доллара не пробычил?

Карытин, наконец, смог расслабленно улыбнуться:

— Ладно, Димсон — не ссы в компот! Позвоню из Турции!

Дав отбой, Витька спрятал трубу в карман, откинулся на спинку лавки и закинул голову вверх.

На чистом голубом небе расплывался белёсый инверсионный след самолёта. В голове вдруг всплыл тоскливый мотив модной песни. Немного изменив слова, он негромко запел:

«… я увижу небо Бостона…»

Ему вдруг стало хорошо и спокойно.

Глеб Васильевич Кораблев очень спешил, потому что опаздывал. Вчера вечером ему позвонила Афанасьева и попросила часам к девяти приехать к ней домой в Симферополь. Замотавшись с шести утра по своим делам, он гнал теперь свой джип по пустой, по случаю выходного, севастопольской трассе на предельной скорости. Часы в машине показывали начало одиннадцатого. А в три часа дня в Севастополь должна была приехать Марина.