Микки Спиллейн - Дип

— И вы даже не представляете себе, насколько дорогим. Кто-то за вашу голову готов уплатить большую цену.

— Кто же, как не синдикатчики, Кэт?

— Это верно. Но и среди них…

— Посмотрим, посмотрим, Кэт. А пока — выпьем! Оджи утверждал, что все здесь в полном порядке, и буфет тоже. Поглядим сами.

Кэт кивнул головой и через минуту принес из буфета пару бутылок и бокалы. Первый большой глоток заставил его сильно закашляться, но затем он окреп и вытер глаза.

— Видимо, вы хорошо ориентируетесь в этом доме, Кэт?

— Конечно. Бен часто использовал меня в качестве почтальона. Он никогда не звонил по телефону, если нужно было передать распоряжение. А почему вы спрашиваете?

— Просто так, Кэт.

Кэт отпил с полбокала, помолчал и затем сказал:

— Предположим, что те парни начали бы действовать, а я не пришел бы, Дип?

— И тот, и другой получили бы по одной пуле между рогами.

— Вы думаете?

— Они не были бы первыми, кто это уже испробовал, — ответил я мягко.

В семь пятнадцать пришел Кэт и разбудил меня. Он зажег окурок, несколько раз затянулся и принялся неистово кашлять, стоя посреди комнаты. Он попытался еще разок затянуться, но от этого ему лучше не стало, и он раздавил окурок в пепельнице.

— Вы больны, Кэт?

Его костлявые плечи поднялись и неопределенно изогнулись.

— Нет, Дип. Я уже умер. И умер давно.

— Выбросьте это из головы. И подлечитесь.

Он поджал губы и прищурился.

— Нет, мое время истекло. Это стало ясно еще два месяца назад.

— Никаких шансов на лечение?

Кэт покачал головой.

— Может быть, еще в прошлом году, но теперь нет. Да и зачем?

Он усмехнулся, вновь закашлялся, держа носовой платок у рта, и продолжал:

— Мир не стоит того, чтоб жалеть о нем и цепляться за него. Каждый живущий в нем жаждет денег и пытается убить того, кто их имеет. Счастливые умирают своевременно, а остальные потеют и мучаются до тех пор, пока что-нибудь или кто-нибудь не прикончит их. Возможно, я один из счастливых.

Я сел на кровати, потянулся, спустил ноги на пол и, взглянув на Кэта, заметил:

— Итак, фаталиста Кэта уже нет в живых. Передо мной только дух его. Жаль.

Он рассмеялся, и это вызвало у него новый приступ кашля. Затем он сказал:

— Знаете, Дип… Мне самому кажется удивительным то, что я снова принимаю участие в забаве… Как в старые дни. Помните?

— Старое я помню, но не знаю, будет ли наше дело и на этот раз забавой, Кэт. Да и в старые-то дни не все было забавой.

Он вздохнул и задумчиво проговорил:

— Верно, Дип. Бывало и холодно, и голодно. Бывало, и с шишками на лбу возвращались домой…

— А помните наш последний бой у клуба на Девятой авеню?

— Это когда та банда хотела затащить в подвал Эллен и Тэлли Ли? Еще бы не помнить! Я до сих пор не понимаю, как нам удалось тогда остаться в живых. Вы с Беннетом были словно вырвавшиеся из ада черти. А бандитов было, кажется, двенадцать…

— Нет, всего одиннадцать. А потом появилась машина копов. Копы разбили мне тогда нос.

— Ну и что же? Зато вы отняли у них револьвер. Одно другого стоит. Револьвер тот еще у вас?

Я кивнул ему на свои брюки, висевшие на крючке. Револьвер 38-го калибра заметно оттягивал вниз поясной ремень.

— Да, неплохая память о том сражении, — заметил Кэт. — Мне тогда тоже досталось. Еле-еле домой доплелся. И то благодаря Беннету.

Я принялся одеваться.

— Кэт, — сказал я, — дозвонитесь до Оджи и пригласите его сейчас сюда. Пусть захватит с собой все, что есть по организации.

— Сейчас сделаю.

Кэт направился к телефону, но, обернувшись, сказал:

— Пожалуй, вы правы, Дип. Не так уж и много забав было в те дни.

— В те дни, Кэт, мы были еще подростками. А вот теперь у нас действительно будет забава. И надо подготовиться к этому.

Папка, которую вытащил из своего портфеля Оджи, была тонкой, но довольно содержательной. На схему города были нанесены известные и предполагаемые передаточные и связные пункты, секции и подсекции. Точное их расположение предстояло еще уточнить в случае, если не найдется пакет управления Беннета, нуждались в уточнении списки, имена и местожительство многочисленных агентов организации. Однако даже такая, примерно начертанная схема свидетельствовала о значительных масштабах и весьма широкой сфере деятельности контрабандно-наркотической организации Беннета, действовавшей под контролем Синдиката, штаб которого находился в Джерси, то есть почти в самом центре города.

Пока Оджи с Кэтом знакомились с содержимым бутылок, расставленных Кэтом на столе, я внимательно просматривал собранные Оджи документы и наброски, кое-что выписывая из них, кое-что конспектируя для себя. Всего этого было мало для того, чтобы представить себе во всех деталях «империю» Беннета, но вполне достаточно для первоначальных шагов.

Закончив свою работу, я сложил листы в папку и отдал ее Оджи.

— Кто-нибудь вас беспокоил? — спросил я Оджи.

— Нет. Кое-кто хотел бы, в этом я уверен. Но пока ничего.

— Хорошо. А где опись легального имущества?

— Бэттен держит ее в личном сейфе. В любой момент она может потребоваться ему.

— Я не думаю, чтобы Вильсу нравилось положение дел.

— Да, но у него нет выбора, мистер Дип.

— Кое-что он может замыслить.

Оджи покачал головой.

— Он не позволит себе этого, мистер Дип. Он уже не тот, что был прежде, стал осторожнее и всякую опасность старается обойти. Я уверен, что он рассчитывает на то, что вы сами скоро сломаете себе голову и так или иначе выйдете из игры.

— Ловкий парень.

— Он тщательно изучал все, что касалось убийства Беннета, и теперь абсолютно убежден, что вам до убийцы Беннета не добраться. Не только за одну неделю, но и «за целый год», как он вчера выразился в беседе.

— Его дело — верить или не верить, а наше дело быть поближе к реальности, — заметил я, поглядывая на часы. — Скоро полдень. Двинулись к Гими?

Бар Гими был уже наполовину заполнен собравшимися на ланч.

На нашем столике лежал свежий номер «Аптауна Спикинг». В глаза бросалась статейка, напечатанная жирным шрифтом и принадлежащая перу Роска Тейта. Первый же абзац заботливо готовил мне гроб. Он был пропитан тихой, шипящей ненавистью, и в то же время в нем проступал страх.

Прочитав статейку, я передал газету Кэту. Тот скривился и сказал:

— Пронырливый парень. Не хотите его проучить, Дип?

— Для него достаточно плохо уже то, что он живет сам с собою, со своею ненавистью ко всем и ко всему, Кэт.

— Он всегда был подонком. Он и его сэндвичи с цыплячьей печенкой. Однажды я видел, как он бросал собаке куски своих сэндвичей в то время, как рядом с ним стоял голодный ребенок и глотал слезы. Это я видел.

— Собаки тоже хотят есть, Кэт.