Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку

— Это была неплохая встряска, а? — заметил я и сел на подлокотник длинного мягкого дивана, где всего несколько минут назад сидела Натали. — Ты никогда не будешь ближе к смерти, чем был сейчас.

— Я знаю, — выдохнул Миллс.

Он попытался налить виски в стакан, но его рука так тряслась, что большая часть божественной жидкости пролилась на ковер.

— Давай-ка лучше я сделаю это, — предложил я и взял у него бутылку.

Он откинулся назад в кресле, пот теперь ручейками струился по его лицу. Олаф Крюгер сказал, что если Миллса однажды напугать, то он становится трусоватым. Натали напугала его очень хорошо.

Я плеснул две порции напитка, достаточно большие для того, чтобы в них можно было запустить яхту, протянул ему один стакан, а другой практически вылил в свое пересохшее горло. Это был самый приятный напиток, который только был у меня во рту за последние сорок восемь часов.

Миллс выпил свою порцию в три больших глотка. Как будто это была вода. Осушив стакан, он снова сунул его мне.

— Я бы мог выпить еще один такой, — сообщил он. — Святой Петр! Эта сучка напугала меня. Если бы ты не вломился…

— Ты сам виноват, — констатировал я, смешивая для него еще виски. — Это чудо, что твои враги до сих пор не укокошили тебя. Если бы я не хотел с тобой поговорить, я бы позволил ей застрелить тебя.

Он неестественно хохотнул.

— Ты мой приятель, Мэк, — сказал он. — Я должен тебе. В какой опасности я был! Она сумасшедшая. Ты знаешь это? Она такая же безумная, как и гремучая змея, которую ты случайно задеваешь, и так же опасна. Я уж думал, что мне конец. Ты слышал, что она сказала? Ну, эту чушь о том, что ты одинок, когда мертв. Это хорошая шутка для случая, когда стреляешь в парня, а? Сразу ясно, что она сумасшедшая.

Я протянул ему стакан:

— Не проглатывай так много за раз. На следующие десять минут ты нужен мне трезвым.

— Дай сигарету, — попросил он. — У меня по спине бегают мурашки, как ножки паука. Я собираюсь убраться отсюда к черту. Знаешь что, Мэк? Я думаю, что она поедет домой, возьмет другой пистолет и снова приедет сюда. Что ж, я не останусь здесь. Я больше не собираюсь рисковать, встречаясь с психопаткой.

Я дал ему сигарету и прикурить. Хотя он продолжал говорить, я видел, что ему совсем худо. Упади он в обморок — я бы не удивился.

— Не думай об этом, — посоветовал я. — Она не вернется. Возьми себя в руки.

Он сидел, тупо глядя на ковер, со стаканом в руке. Я прекрасно понимал, что торопить его бессмысленно. У него был шок, но не было достаточно силы воли, чтобы быстро выйти из него.

Прошло почти пять минут, затем он снова заговорил. Его голос уже звучал немножко более естественно.

— А что ты здесь делаешь, Мэк? Не говори мне, если ты не хочешь. Я рад, что ты пришел. Если бы ты не ворвался сюда, то сейчас я бы уже коченел.

— Я здесь, чтобы поговорить с тобой, — ответил я. — Ты можешь помочь мне решить одну небольшую проблему, над которой я работаю.

Он взглянул на меня и натянуто усмехнулся. Потом серьезно сказал:

— После того, что ты сделал для меня, Мэк, если я могу что-нибудь сделать, то стоит только попросить. И я извиняюсь, что грубо с тобой обошелся в тот день. Я догадываюсь, что ты чувствуешь себя разозленным по этому поводу. Что ж, я извиняюсь.

— Да, я здорово злился, но это прошло. Я думал, эта девица не может ходить. Что стоит за всем этим?

— Она пытается отомстить Серфу, — сказал Миллс. — Я говорю тебе, что она сумасшедшая. И я не шучу.

— А что ей сделал Серф?

— Ты хочешь услышать об этом? — спросил Миллс. — Я расскажу вкратце, если тебе это действительно интересно.

— Вперед, — подбодрил его я.

— Ну, в общем так, — начал Миллс. — Она была без ума от своей матери, поэтому у нее не было особо много времени для Серфа. Чтобы усложнить картину, Серф был без ума от нее. Он готов был сделать для нее все, что угодно, и сильно ревновал, потому что она держалась все время с матерью. Как-то они втроем путешествовали на машине. За рулем был Серф. Они остановились в каком-то местечке, чтобы перекусить, и Серф взбодрил себя большим количеством спиртного. Он был в нормальном состоянии в отеле, но, когда вышел на воздух, он опьянел — именно так! — И Миллс щелкнул пальцами. — Вместо того чтобы передать руль одной из женщин, он заупрямился и настоял на том, чтобы вести. Он врезался во встречный грузовик. Это была чудовищная авария. Водитель грузовика погиб, Натали выбросило, а ее мать вылетела через лобовое стекло, порезав им горло. На Серфе не осталось даже царапинки. Когда Натали очнулась, она обнаружила себя перепачканной кровью матери, которая лежала рядом с ней, с головой, висевшей на полоске кожи. Знаешь, что я думаю? — Он наклонился вперед, чтобы пристально посмотреть на меня. — Я думаю, от этого Натали сошла с ума. Это не сразу заметно, но это так. Серф сам чуть не сошел с ума, когда обнаружил, что Натали пострадала. Она видела его реакцию. С тех пор, как она сказала мне, он никогда не показывал никаких чувств. Он был ответственен за смерть ее матери, и теперь Натали ненавидит его. Причем ее ненависть постоянно растет. Чтобы наказать его, она притворилась, что не может ходить. Может быть, первые пару месяцев она действительно наказывала его; из того, что она рассказала мне, ясно, что он искренне любил ее, но спустя некоторое время он свыкся с мыслью о том, что она калека. Конечно, он заботится о ней и все такое, но все же… Ты можешь себе представить, она провела в инвалидном кресле или кровати целых два года, выходя только тогда, когда Серф уезжал, или по ночам, когда она знала, что он не придет к ней. Это доказывает, что она безумная.

— А ты как попал туда? — спросил я.

— Они хотели сменить охранника на воротах. Я был на мели в то время и получил работу. Ты знаешь, как случаются подобные вещи. Спустя примерно два дня она начала заигрывать. Я думаю, ей было скучно, и она решила, что было бы весело иметь парня, с которым можно поразвлечься.

— Ты знаешь что-нибудь о чемодане с украденными предметами, который был найден в шкафу Аниты?

— Это была идея Натали. Я собрал вещи, а она подложила чемодан. Она считала, что это подпортит медовый месяц Серфа, так оно и вышло. У нее в голове полно милых идей, подобных этой.

— Что ты можешь рассказать мне о Гейл Болас?

Он смотрел на меня, искренне удивленный:

— Ты поспеваешь везде, не так ли, Мэк? А что ты знаешь о ней?

— Я спрашиваю тебя. Ты знаешь ее, так?

Он кивнул:

— Да. Она приехала в город где-то четыре месяца назад. Она была помешана на боях. Мы встретились у Крюгера. К тому времени я немножко боксировал. Мы встречались. Ей нравилось смотреть, как я дерусь. Когда я бросил бокс, она потеряла ко мне интерес. Ты знаешь, как это происходит, Мэк. Она была неприступной дамой и знала ответы на все вопросы. С такой крошкой надо чересчур упорно работать. Я перестал делать попытки. Насколько я знаю, она привыкла зарабатывать на жизнь игрой в покер. Она может переложит все тузы вниз колоды так же легко, как закурить. Я не знаю, что произошло с ней.