Джеймс Хедли Чейз - Каждый умирает в одиночку

Никто не стрелял в меня в упор, и я начал надеяться, что парень с пистолетом удрал. Но я все еще осторожничал и прислушивался, оставаясь на четвереньках. Через пару секунд я привык к звуку своего сердцебиения и крови, стучавшей в голове, и смог разобрать другой звук: звук дыхания, доносящийся из комнаты. А потом я расслышал другой звук, звук, от которого меня по коже подрал мороз: равномерное «кап-кап-кап» воды или еще чего-то.

Я взял себя в руки, встал и подошел к двери. Когда я зашел в комнату, мне в нос ударил запах кордита. Здесь кто-то задыхался и хрипел так, что от страха у меня зашевелились волосы. Я включил фонарь. Луч выхватил из темноты картину, которая снится мне до сих пор. Я лихорадочно стал нащупывать выключатель; спустя мгновение комната наполнилась резким белым светом.

Помещение было маленьким, прямо передо мной стояла кровать, на которой лежал мужчина, одетый лишь в одни пижамные штаны. Середину его белой волосатой груди украшали два больших отверстия от пуль 45-го калибра, по его ребрам, блестящим, темно-бордового цвета, ручьем стекала кровь. Третья пуля вскрыла яремную вену, из раны ужасающей алой струей хлестала кровь, ударяя по ближайшей стене и стекая по ней на пол.

На то, чтобы узнать мужчину на кровати, у меня ушла всего пара секунд. Перепачканное кровью, мертвенно-бледное лицо выглядело так, словно кто-то приготовил его для показа ужасов на выставке восковых фигур. Но это был Тейлер. Ошибиться я не мог.

Помочь ему было нельзя. Чудо, что он все еще был жив. Даже если бы я смог перекрыть артерию, все равно были еще отверстия в его груди.

Он лежал не шевелясь и смотрел на меня: его синевато-серые глаза не были испуганными; жизнь уходила из него, выплескиваясь на стену и капая на пол.

— Кто сделал это? — спросил я, нагибаясь над ограждением кровати. — Давай, ты еще можешь говорить. Кто сделал это?

Даже несмотря на то, что он умирал и его легкие тонули в крови, он попытался говорить. Его губы двигались, его челюсть подергивалась, но и только. Все же он смог сообщить мне кое-что. Медленно, с усилием, он поднял руку и указал на что-то. Я проследил взглядом направление его указательного пальца и обнаружил, что смотрю на шкаф.

— Что-то в нем? — спросил я, обошел кровать и открыл шкаф.

Там были только костюм, шляпа и маленький чемодан. Я через плечо взглянул на него. Его серые глаза смотрели в мои. Он хотел, чтобы я понял, что он пытается сказать.

— В костюме? — спросил я, вытаскивая костюм из шкафа.

Он не опускал руку, продолжая указывать на что-то. Я выкинул шляпу и чемодан и снова взглянул на него. Палец не опускался, хотя шкаф, насколько я мог видеть, был пуст.

— Спрятано там?

Его глаза сказали «да», рука упала. Дыхание стало очень медленным и затрудненным. Через два отверстия в груди выходила кровавая пена.

Я снова повернулся к шкафу, направил луч фонаря на пол и заднюю стенку, но не увидел ничего, кроме пыли и частичек пуха.

Я вынул мой нож, открыл самое большое лезвие и начал взламывать доски на полу шкафа. Работая, я осознал, что затрудненное, свистящее дыхание прекратилось. Я оглянулся через плечо. Лицо на пропитанной кровью подушке стало цвета глины, костлявая тяжелая челюсть отвисла. Палец все еще указывал на шкаф, мертвые пустые глаза смотрели прямо на меня.

Я поднял одну из досок и направил луч фонаря в полость. Там не было ничего, кроме грязи, пары пауков и следов того, что здесь когда-то жила крыса. Я выпрямился, сердито посмотрел на шкаф, зная, что мне надо выбираться наружу. Но Тейлер дал мне понять, что я найду там что-то, что может стать ключом ко всему этому сумасшедшему, смертоносному делу.

Поблизости стояло плетеное кресло, я пододвинул его к шкафу и встал на него. Верхняя полка шкафа оказалась на одном уровне с моим лицом. Деревянная панель образовывала заднюю стенку полки, я подсунул под нее лезвие ножа и стал взламывать ее. Она сопротивлялась моим усилиям, но я продолжал, чувствуя, как от подъемной силы прогибается лезвие, я действовал очень осторожно, но настойчиво. Панель уже начала поддаваться, когда я услышал тихий звук, который мог быть шарканьем ботинка по голым доскам. Сойдя с кресла, я подкрался к двери и прислушался. Тишина. Я выключил свет в комнате, открыл дверь и выглянул в темный проход. Мое сердце билось о ребра, и я почувствовал, как оно замерло, когда увидел отблеск света на стене у основания лестницы.

Я выбрался из комнаты и перегнулся через перила лестницы. Кто-то двигался по проходу внизу. Затем сверкнул другой фонарь, и я мельком увидел полицейского, стоящего у подножия лестницы и смотрящего вверх в темноту.

— Должно быть, наверху, Джек, — прошептал голос. — Здесь никого нет.

Я больше не стал ждать или смотреть. Быстро и бесшумно пошел обратно в комнату смерти, плавно захлопнул дверь и включил свет. На двери был хороший, крепкий засов, и я задвинул его. У меня было примерно две минуты, чтобы найти то, что я искал. Я вернулся к шкафу, просунул пальцы в щель, которую проделал в панели, и потянул ее изо всех сил. Она поддавалась, гвозди выходили с резким, скрипучим звуком. Я снова потянул, и панель осталась у меня в руках. Я направил луч фонаря в полость. Там были две вещи: автоматический пистолет системы «Кольт» 45-го калибра, снабженный миниатюрным оптическим прицелом, и блокнот в кожаном переплете.

Я схватил их, когда раздался стук в дверь.

— Открывай! — потребовал голос. — Мы знаем, что ты там. Это полиция города. Давай открывай!

Я сунул пистолет в боковой карман, а блокнот в карман пиджака, тихо спустился с кресла и подошел к окну. Я был перепуган до смерти, дыхание перехватывало, но я не терял голову. Если меня здесь поймают, я попаду в адскую переделку.

Когда я распахнул окно, один из полицейских ударил плечом в дверь, но засов выдержал.

— Спускайся вниз и обойди дом сзади, — услышал я. — Он может попытаться выбраться из окна.

Другой полицейский, громыхая, стал спускаться по лестнице.

Теперь я был снаружи, на подоконнике. До двора было ничтожное расстояние в тридцать футов — так не годится, помимо этого, во дворе с секунды на секунду должен появиться полицейский. Прямо над моей головой проходил водосточный желоб. Я схватился за него, проверяя на прочность. Он казался достаточно крепким, и, обливаясь потом, я начал подниматься на крышу. Примерно четыре секунды я висел в воздухе, затем забросил ногу на желоб и подтянулся. Я чувствовал, как от напряжения металл прогибается, затем голос внизу что-то закричал. Сделав титаническое усилие, я аккуратно перекатился на наклонную крышу и из последних сил пополз в укрытие за дымовую трубу. Я судорожно заполз за трубу и несколько секунд лежал, пытаясь восстановить дыхание. Я знал, что у меня немного времени до того, как они доберутся сюда. Лунный свет превратил ночь в день. Примерно в двенадцати футах я мог видеть плоскую крышу бара «Делмоника», отделенную от дома Бетилло аллеей.