Фрэнк Грубер - Говорящие часы. Честная игра. Бей ниже пояса, бей наповал

— Я не признавался вам в плагиате, — вставил Палеолог.

— В вашем признании нет необходимости, мистер Палеолог, — сказал Джонни. — Вы готовы выплатить компенсацию, а Эл Доннелли — нет…

— Хочешь сказать, что я приказал убить Вилли Воллера?! — заорал Доннелли.

— Я утверждаю лишь то, что ты украл «Фруктовую ириску»…

— А я заявляю, что это ложь…

Джонни полез в нагрудный карман и достал оттуда листок с текстом «Фруктовой ириски».

— Вот ноты и слова «Фруктовой ириски», — обратился он к Донне Двайер. — Сыграйте-ка ее на своем пианино, за которым Вилли сочинял к ней музыку. Все присутствующие, должно быть, уже слышали песенку про леденцы. Пусть они определят, не является ли она копией «Фруктовой ириски».

В комнате воцарилась тишина.

— Ну, что же ты, — сказал вдруг Ник Кондор, — играй!

Донна Двайер в нерешительности взглянула на лейтенанта Тарга.

— Если вы не станете играть, то сяду за пианино я, — сказал детектив.

— Кто бы мог подумать, полицейский-музыкант! — презрительно усмехнулся Ник Кондор. — Хорошо, лейтенант, садитесь за пианино, а я подыграю вам на трубе…

Кондор подошел к пианино и взял лежавшую на нем трубу.

— Откуда здесь взялась труба?! — воскликнула Донна.

— Почем мне знать? — сказал Ник Кондор.

— Я тоже играю на трубе, — заявил Эл Доннелли, — но свою оставил дома.

— Кто-то, наверно, ее здесь забыл, — предположил Кондор. — Флетчер, ты будешь держать ноты, лейтенант сядет за пианино, а я буду трубить.

Джонни подошел к пианино и положил ноты «Фруктовой ириски» на пюпитр. Тарг вопросительно посмотрел на Донну, но та не двинулась с места. Тогда лейтенант сел за инструмент, но тут же обнаружил, что стул слишком низок для него. Он приподнялся, покрутил вращающееся сиденье и наконец, удобно устроившись, взглянул на рукопись.

Ник Кондор встал за спиной у лейтенанта так, чтобы видеть рукопись песни. Приложив к губам трубу, он взял ноту.

— Отличный инструмент. Я готов, лейтенант, — сказал он, улыбнувшись Донне, которая подошла поближе. — Почему бы тебе не спеть, крошка?

— Я пою только за деньги, — отрезала она.

— Начали, лейтенант! — воскликнул Кондор.

Руки Тарга опустились на клавиши, и он заиграл. Кондор принялся дуть в трубу. Но не успел он сыграть и нескольких нот, как мисс Хендерсон истошно закричала и, кинувшись к Кондору, выбила трубу из его рук.

— Ах ты, маньяк! — набросилась она на него. — Хочешь нас всех на тот свет отправить?

— А мне все равно, — ответил ей Кондор. — Что на электрическом стуле изжариться, что на динамите подорваться…

Он наклонился и попытался поднять с пола трубу.

— Сэм! — крикнул Джонни.

Сэм тут же бросился на Кондора. Он схватил его руками ниже колен и повалился вместе с ним на пол. Однако сумасшедший химик начал отбиваться, пытаясь выбраться из-под уже оседлавшего его Сэма. Кроме того, одной рукой он продолжал тянуться к трубе.

— Не давай ему дотронуться до трубы! — крикнул вдруг Джонни.

Сэм размахнулся и ударил Кондора в лицо костяшками пальцев. Кондор обмяк.

Джонни нагнулся и поднял инструмент. Затем он подошел к пианино и указал на какую-то ноту на пюпитре.

— Что это за нота, лейтенант? — спросил он. — Да, та, которая была сначала стерта, а потом снова написана.

— Ля-бемоль, — сказал лейтенант.

Джонни поднес трубу к губам.

— Мисс Хендерсон, можно я сыграю ля-бемоль в верхнем регистре? — тихо спросил он.

— Нет! — крикнула она.

Вдруг лейтенант Тарг все понял. Он вскочил с вращающегося стула и открыл крышку пианино.

— Коробка печенья «Юнида», — констатировал он.

— Внутри динамит, который взорвался бы, если бы Кондор взял ля-бемоль, — пояснил Флетчер. — Поэтому-то некоторых из присутствующих и пригласили сюда на исполнение «Фруктовой ириски»…

Лейтенант Тарг осторожно опустил крышку пианино:

— Нам всем следует как можно быстрее покинуть помещение без лишнего шума. Дальше поработает отряд по разминированию. Фланаган, надень наручники на Кондора, а также… — Он обратился к мисс Хендерсон: — Вы с Доннелли оба ответите по закону.

— Ничего подобного, — возразил Доннелли, — я не имею к этому никакого отношения.

— Имеешь, — с горечью в голосе сказала мисс Хендерсон. — Ты просто получал от меня песни. Я находила их для тебя, переписывала, а ты получал за это деньги. Конечно, ты платил мне за работу. Может быть, скоро мы поженились бы. А когда все открылось, мне пришлось действовать немедленно. Но против тебя идти было опасно, ты был уже слишком большой шишкой. Ну и черт с тобой, Доннелли. Черт с тобой!

Роскошный автомобиль мистера Палеолога был припаркован прямо напротив входа в отель «На Сорок пятой». Шофер оставался внутри, сам же Палеолог находился в номере 821, где он сидел на стуле посреди комнаты. Второй стул занимал Воллер-старший, а Джонни с Сэмом пристроились каждый на своей кровати.

Мистер Палеолог подписал чек на сумму шестьдесят пять тысяч долларов и спрятал ручку. Он передал чек Сэму Крэггу.

— Мне доставляет большое удовольствие передать вам этот чек, мистер Крэгг, — сказал он.

— А мне очень приятно принять его из ваших рук, — ответил ему Сэм.

— Сэм, распишись на обратной стороне чека, — приказал Джонни.

— Не лучше ли подождать, пока я доберусь до банка? — удивился Сэм. — Если я его нечаянно потеряю, то…

— Ты не пойдешь с ним в банк, Сэм, — сказал Джонни.

— До банка всего десять минут ходу.

— Я же сказал — нет. Подписывай чек.

Сэм посмотрел на Джонни и взял ручку, которую протянул ему Палеолог. Он положил чек на тумбочку возле кровати и подписал его. Джонни взял чек у него из рук и, обойдя вокруг своей кровати, передал его Воллеру-старшему:

— Он ваш, мистер Воллер…

— Но почему?! — воскликнул Сэм Крэгг.

— Так надо, — сказал Джонни. — Мы обязаны так поступить. Эти деньги заработал Вилли Воллер. Он трудился в поте лица…

— Но мы тоже немало потрудились!

— Сэм, — тихо сказал Джонни, — что бы мы делали с шестьюдесятью пятью тысячами долларов?

Воллер-старший посмотрел на чек и поднял глаза на Джонни:

— Мне кажется, я не должен принимать от вас эти деньги. Особенно… после того, что я сказал вам вчера.

— Вы были правы, мистер Воллер, — ответил Джонни. — Берите деньги, поезжайте обратно в Айову и… почаще вспоминайте о вашем сыне.

— Но должны же вы оставить что-нибудь себе? — настаивал Воллер-старший. — Хотя бы половину…

Джонни покачал головой.

— Может быть, пять тысяч?

— Вот что, мистер Воллер, — предложил вдруг Джонни, — вы можете дать нам столько, сколько поставил бы ваш сын в той игре, будь у него деньги… то есть сорок долларов.

— Сорок долларов? Это же смешно…