Евгений Сухов - Камера абсурда

– А вы не знаете, Наталья Валерьевна, о чем ваш муж и Альберт Андреевич разговаривали и даже спорили в ресторане в тот злополучный вечер?

– Нет, – словно упершись в невидимую преграду, застыла Аленина.

А вот это было уже неправдой. Я почувствовал в голосе женщины враждебные интонации. И еще успел увидеть в ее глазах тревогу. Она промелькнула почти так же быстро, как радость в глазах ее героини на съемочной площадке, когда после долгой разлуки она увидела своего бывшего мужа, выходящего с покупками из продуктового магазина.

– До вас мы разговаривали с режиссером Пиктиримовым, – сказал я, пристально следя за ее реакций и уже поняв, что это бесполезно: Наталья Валерьевна мгновенно взяла себя в руки (недаром хорошая актриса!), реагировала так, как и должна была реагировать женщина, которая слышит важную и интересную для нее информацию впервые. – И он рассказал нам, что они с Лисянским крепко повздорили и разошлись, очень недовольные друг другом. Они даже не попрощались…

– Ах, вот оно что… Так это, наверное, они поспорили насчет сценария фильма, – произнесла Наталья Аленина, словно что-то припомнив. – Марк как-то говорил мне, что хотел бы видоизменить в сценарии некоторые сцены. Усилить, что ли… А Альберт Андреевич, наверное, ничего менять не хотел. Обычный рабочий момент. Знаете, – Наталья Валерьевна доверчиво посмотрела на меня, – он ведь просто в восторге от этого сценария и считает его едва ли не верхом совершенства. Я вполне допускаю, что они могли повздорить из-за этого. Но это чисто творческий спор, и я не сомневаюсь, что они пришли бы к общему знаменателю и разрешили бы все недоразумения между собой. Ведь они были добрыми друзьями…

– Да, мы это знаем, – сказал я. – А еще мы знаем то, что ваш муж тогда, в ресторане «Ерема», требовал, чтобы Пиктиримов заменил вас на другую актрису. И из-за этого они крепко поругались, поскольку Альберт Андреевич ничего не хотел менять.

– Этого не может быть, – как мне показалась, делано удивилась Аленина. – Когда Марк выбрал Альберта Андреевича в качестве режиссера для своей картины, то поставил ему непременное условие, чтобы в главной роли в картине снималась именно я. Это было его основное и непреклонное требование к Пиктиримову…

– Именно так, Наталья Валерьевна, – согласился я. – Когда продюсер Лисянский предлагал режиссеру Пиктиримову снимать фильм, условие, что вы в нем будете играть главную роль, было непременным. Пиктиримов против этого требования Лисянского, а тем более против вас ничего не имел. Съемки начались, все шло поначалу очень даже хорошо, но за день до своего убийства Лисянский позвонил Пиктиримову и потребовал, чтобы Альберт Андреевич снял с главной роли вас и начал бы искать на эту роль другую актрису. По этому поводу Пиктиримов и назначил Лисянскому встречу, надеясь убедить его отказаться от своего решения. Ведь он считает вас очень талантливой актрисой.

– Наверное, вы что-то путаете, Аристарх, – мягко произнесла Аленина и как-то с сожалением посмотрела мне прямо в глаза. – Или это что-то путает Альберт Андреевич. В его положении это немудрено.

– А какое у него положение? – теперь уже делано удивился я.

– Ну как какое положение? – пожала плечами Наталья Андреевна. – Пиктиримов на подозрении у полиции, как главный подозреваемый, он последним видел Марка живым… У любого от этого в голове может многое перепутаться.

– Последним продюсера Лисянского видел не мой отец, а тот, кто убил, – с жаром высказала Ирина мнение, которое совсем недавно высказывала мне.

– Конечно, конечно, милочка, – с прежней мягкостью поспешила успокоить девушку Наталья Валерьевна. – Я уже говорила, что ничуть не сомневаюсь, что Альберт Андреевич никак не причастен к гибели Марка. Я лишь хотела подчеркнуть, что при его теперешнем положении он мог что-нибудь перепутать и сказать вам то, чего на самом деле и не было. Он в смятении, а в таком состоянии ошибиться все равно что…

«Два пальца обмочить», – хотел было добавить я, но, конечно, не стал этого делать по причине врожденной интеллигентности. А потом ведь все-таки я разговариваю с дамой.

– …словом, ошибиться в таком его состоянии очень и очень просто, – закончила Аленина.

– Значит, вы ничего не знаете о решении вашего мужа снять вас с главной роли в фильме? – спросил я.

– Не имею ни малейшего понятия, – твердо ответила Наталья Валерьевна. – И уверена, что ничего подобного и быть не могло, – безапелляционно сказала она и добавила: – Честно говоря, вся картина и весь этот новый проект был предпринят Марком исключительно ради меня. Да и с чего Марку вот так, ни с того ни с сего вдруг менять свое решение на совершенно противоположное? Это же нонсенс!

– Он объяснил Пиктиримову это свое решение так: «в связи с вновь открывшимися обстоятельствами», – как бы мимоходом произнес я. – Вы, Наталья Валерьевна, не знаете случайно, что это за обстоятельства такие? – спросил я с сахарной ласковостью в голосе.

– Простите, но я вам уже все сказала, мне нечего добавить, – холодно ответила мне Аленина и уж совсем не по-светски выпроводила: – Кажется, вы уже собрались уходить? Тогда не смею вас больше задерживать.

– Да, спасибо вам, до свидания, – безответно улыбнулась Наталье Валерьевне Ирина.

– До свидания – повторил я за Ириной, правда, без улыбки.

Ответного прощания мы не дождались…

– Послушай, ты зачем ее под самый конец разозлил? – почти прошипела мне Ирина, как только мы покинули усадьбу покойного продюсера. – Ведь все так хорошо шло.

– Значит, на это была причина, – ответил я, на мой взгляд, вполне резонно.

– И какая же? – не менее резонно спросила Ирина.

– Чтобы заставить ее встревожиться. Если она, конечно, причастна к убийству Лисянского, – ответил я. – И если это так, то она станет делать ошибки. Две она уже совершила.

– А если она непричастна? – спросила Ирина.

– А если непричастна, то она просто больше нас к себе не пустит, только и всего, – ответил я.

– Ну, не зна-а-аю, – протянула Ирина. – Какой ей резон убивать Лисянского, который дал ей все да еще собирался вернуть ее в мир кино?

– Резон в том, что это все он собирался у нее отнять, – возразил я своей прекрасной оппонентке. И добавил: – Вместе с миром кино в придачу.

Ирина задумчиво посмотрела на меня, замолчала, и какое-то время мы шли молча.

– А что это за две ошибки, что допустила Аленина? – первая нарушила молчание девушка.

Я думал совсем о другом, и вопрос Ирины застал меня врасплох.

– Прости, ты о чем? – спросил я.

– А ты вообще где? Ты здесь? – недовольно сказала моя подруга.

– Куда же я денусь, – ответил я.

– Что-то не очень похоже, – заметила девушка. – Идешь, о чем-то думаешь, размышляешь, а со мной не делишься. А ведь мы напарники, забыл?