Надежда Лиманская - Бездна смотрит на тебя

— Пришла в себя, низшее сословие? Одевайся и проваливай! Чего стоишь?! Оглохла?!

Сорвал простынь с широкой кровати родителей.

— Блин! Не знал, что ты девственница! И что делать?! Кто стирать будет?! — Повернул к ней искажённое от злобы лицо:

— Давай — ка, сиротка, шагай в ванную, подмойся! И это захвати! — бросил простынь в лицо, — Застирай эти пятна! — И снова ехидно заржал. — Сама виновата! Строила из себя…

Не успел договорить, — встретил её широко открытые, недоумевающие синие глаза. Ему казалось, — девушка смотрит сквозь него. Доля секунды, — она выбежала из комнаты, услышала ехидный смешок вслед. Дальше. Дальше не понял, что произошло. Последнее, что увидел, — синие застывшие глаза на белом-белом лице, чуть растянутые в улыбке губы. И меч. Тот самый. Из Японии. Катана. Она занесла над его головой… Отвернулась, не дожидаясь звука падающего тела, бросилась к дверям. На миг остановилась. Не могла поверить. Вернулась назад и тщательно вытерла рукоятку меча. Покосилась на «врага». Схватив себя за шею, тот завалился набок, а нога продолжала подрагивать в предсмертных судорогах. Ещё раз внимательно осмотрела комнату. Свернула простынь, дрожащими руками кое-как запихнула в школьную сумку.

«Бежать! Немедленно! — пронеслось в голове. — Но как?! Как быть?!». Игорю всегда удавалось незаметно провести её к себе домой. А теперь? Наверняка, дежурная в своей каптёрке на первом этаже зорко наблюдает за всеми. Постояв немного, подумала. И тут в голову пришла дерзкая идея. Вернулась в квартиру, взяв охапку газет в прихожей, поднесла спичку. Бумага вспыхнула. Открыв входную дверь, поднялась двумя этажами выше. Запах гари моментально наполнил коридор. Через некоторое время началась суета, крики. Наконец, приехали пожарные. В суматохе, в дыму, на девушку никто не обратил внимания.

Она пробежала мимо той самой каптёрки, дежурной не было. Перескочив сразу несколько ступенек, выбежала из подъезда. Что было силы, пустилась бежать. Примерно через квартал, остановилась. Сердце подкатывало к горлу, рвалось. Щёки горели. Немного отдышалась. Густые светлые волосы растрепались. И тут, поправляя их, почувствовала. Ощутила руками. Серьги с сапфирами. Те самые, — антиквариат, — остались в ушах! «Это что же! Выходит, я ещё и воровка? Господи! Как же быть? Вернуться?». Ответом на сомнения послужил вой милицейской сирены. Машина мчалась мимо неё по улице в направлении того самого дома. Она беспомощно оглянулась. Заметив в арке подворотни маленькую скамейку в проёме глухого двора, поплелась туда. Присев, обхватила голову руками, раскачиваясь из стороны в сторону, молча, ничего не видя, смотрела перед собой. В доме напротив зажглись окна. Не заметила, не поняла, — потеряла счёт времени. Давно стемнело. Чувствуя себя грязной, осквернённой, посмотрела на носки своих туфель. Только сейчас ощутила, как неприятно, — коркой прилипли колготки к ногам. «Мама! Мамочка! Что же делать? Только она может спасти и придумать что-нибудь такое», — не заметила, как стала грызть ноготь большого пальца.

Она брела домой, держась самых тёмных уголков освещённых улиц. Внезапно захотелось горячего чаю, быстрее оказаться в уютных стенах родного дома. Ускорила шаг, неожиданно, поймала себя на мысли, что молится. Не зная ни одной молитвы, просит Господа об одном, — чтобы мама была дома. Одна. И не было милиции. Милиция? А, кстати! Причём здесь милиция? Им ничего не известно! Ни — че — го! Её никто не видел. Ни разу. Одна лишь тётя Света. Она одна знала и может…

— С проблемами, вопросами прямо ко мне! — произнёс Вадим, обращаясь к старшему сыну. И тут заметил Кирюшу. Мальчик, направился, было, к спальне родителей. — Иди, иди сюда, Кира! — махнул рукой, приглашая. — Только тс-с! — Вы, ребята, — продолжая разговор, — люди взрослые! Мужчины, одним словом! Вот и будем решать проблемы втроём, по-мужски, без мамы! — Насмешливо обвёл взглядом сыновей. — Пусть мама отоспится!

Саломея не спала. Боль, появившаяся в затылке, очень плавно подбиралась ко лбу. На последней встрече с Князевым, она поделилась новыми ощущениями, — как они выражались, — после «полётов туда». Вспомнила о его долгом молчании. В горле внезапно запершило.

— Вот и мама! Разбудили? Громко говорим? — Вадим встал из-за стола, отодвинув стул рядом, чмокнул жену в щёку, — присаживайся, дорогая! Кофейку? — глядя в лицо, — бледная, какая? Не заболела?

Саломея только собралась ответить, как зашлась сухим кашлем.

— Ясно! И голова раскалывается! — констатировал Вадим. — Я прав? — она кивнула в ответ. — Ледяной кофе! Просиживание до поздна за монитором и так далее… Постельный режим!

Ухватив рукой горло, Саломея напряглась, протестуя, хрипло произнесла:

— Нет, Вадик! Не могу! Меня ждут!

— Не спорь! Два — три дня ничего не изменят! Ровным счётом!

— Мам! Ну, правда! — поддержал отца Рома, — в больницу хочешь? В жару, сама говорила, опасно болеть простудой!

Блэкки незаметно подошёл сбоку. Положив лапы ей на колени, заглянул чёрными блестящими глазками в лицо. Кирилл рассмеялся: — Только посмотри на него, мам! И он просит! Ну, останься, а? Ну, мам!

Вадим достал малиновое варенье, мёд.

— А молоко? Нет его! Молока! — заглядывая в холодильник, удивлённо воскликнул. — Ребята!

— Что ещё купить? — Кирюша, готовый, что называется на всё, стоял у входной двери.

— «Что ещё купить?», — переспросил муж, вопросительно глядя на неё.

Саломея улыбнулась, прохрипев: — Клубники хочу!

Вадим, улыбаясь чему-то своему, хмыкнул. Взгляды супругов встретились. Они заговорчески улыбнулись друг другу. Затем недоумевающему сыну: — Беги, Кира! Одна нога здесь, другая… — Мальчик удивлённо взглянул на родителей. Клубника. Подумаешь! Что такого сказала мама?

Блэкки, внезапно подбежав к двери, громко заскулил. — Ты же гулял! — Кирилл потрепал собаку.

— Забирай его, куда деваться! — предложил отец.

— Ну, пап! Я же быстро хотел! — надевая ошейник, — а знаете, чего он рвётся на улицу?

— Все собаки любят гулять, бегать и вообще! — пожал плечами Роман.

— Не угадал! — воскликнул Кирилл. — Подружку себе нашёл! Тоже ньюф, вернее, ньюфу, из соседнего дома! Утром еле оттащил!

На следующий день Саломее, благодаря общим усилиям всей семьи, стало гораздо лучше.

— Я немного задержусь по одному важному делу! — бросила она в пространство квартиры. Её никто не слышал, никто не видел, — все были заняты и уверены, что и этот день она проведёт дома.

К великому изумлению, лифт не работал. Саломея уже спускалась в сторону цокольного этажа, когда услышала обрывки разговора.

— Что ты хочешь этим сказать?! Как это? Увольняюсь!!! Вместе начинали, поднимали всё! Ты забыл? А я? Ты не можешь уйти в такую минуту!