Роберт Паркер - На живца

Ее глаза наполнились слезами.

— Теперь ты должна привыкнуть к мысли, что любовь кончилась.

Она со вздохом кивнула.

— Итак, неужели, будучи до вчерашнего дня его любовницей, ты не была посвящена в его планы?

— Он заранее ни о чем не рассказывал. Как только дело было подготовлено, он сообщал нам, что каждый должен делать, но не более того.

— Значит, вы были не в курсе, что произойдет завтра?

— Я не совсем понимаю.

— Вы не знали, что вам предстоит на следующий день?

— Да.

— А почему ты думаешь, что его сейчас нет на Принценграхт?

— Когда твой черный напарник явится туда, там будет пусто.

— Его имя Хоук, — напомнил я ей.

Она понимающе кивнула.

— Если бы полиция выследила вашу организацию или накрыла квартиру на Принценграхт, куда бы отправились уцелевшие?

— У нас существует система оповещения. Каждый член связан с двумя другими.

— Кому могла позвонить ты?

— Мило и Энтони.

— Хреново.

— Ничем не могу помочь.

— Наверное, — задумчиво произнес я. Скорее всего, она говорила правду. Я выжал из нее все, что можно.

Хоук вернулся менее чем через полчаса. Войдя, он сразу же отрицательно качнул головой.

— Смылись? — спросил я.

— Ага.

— Улики?

Хоук удивился:

— Улики?

— Ну да. Например, расписание самолетов с подчеркнутым рейсом на Бейрут. Подтверждение брони из парижского «Хилтона». Несколько рекламных проспектов из Калифорнии, графства Орандж. И звучащие аккорды пианино в соседней комнате. Улики, Хоук.

— Улик никаких, шеф.

— Кто-нибудь видел, как они уходили?

— Никто.

— Единственное, что нам точно известно, это то, что на Принценграхт его явно нет. Следов присутствия Пауля в нашем номере тоже не заметно.

— Его не было, когда я проверял тот адрес. Она сказала тебе что-нибудь стоящее?

— Все, что ей было известно.

— Может, тебе просто хочется в это верить, а? Я бы ей не доверял.

— Мы сделали все что смогли. Хочешь еще вина? Я заказал, пока тебя не было.

— С удовольствием.

Я налил в стакан Хоку и немного Кэти.

— Хорошо, малышка, — обратился я к Кэти. — Твой приятель смылся и оставил нам тебя в подарок. Где же он может быть?

— Где угодно, — сказала она. Лицо ее раскраснелось. Явно перебрала лишнего. — Он может быть в любой точке мира.

— Фальшивые паспорта?

— Да. Я не знаю, сколько их у него. Но думаю, что много.

Хоук снял пиджак и повесил кобуру на спинку стула, потом откинулся назад и, вытянув ноги, положил их на тумбочку. Стакан с вином он осторожно установил на груди. Глаза его слипались.

— А куда он явно не поедет? Можно исключить эти места.

— Не понимаю.

— Я слишком быстро говорю? Так ты внимательнее следи за моими губами. Куда он не поедет? В какое место?

Кэти отпила немного вина. Она смотрела на Хоука взглядом, каким, очевидно, кролик смотрит на удава. Взгляд лишенного воли и завороженного животного.

— Не знаю.

— Ишь ты. Она не знает, — передразнил Хоук. — Ты чувствуешь удовлетворение победителя?

— Что ты намерен делать, Хоук? Намерен перебирать все места, куда Пауль не отправится? Вычеркнуть все, оставить одно-единственное?

— У тебя есть идеи получше, шеф?

— Нет. Кэти, послушай. Ну куда, вероятнее всего, он бы мог поехать?

— Я не знаю, что сказать.

— Подумай. Может, в Россию?

— Нет-нет.

— В коммунистический Китай?

— Ни в коем случае. Коммунистические страны исключаются.

Хоук победно воздел руки:

— Вот видишь, малышка, таким образом мы исключили полмира.

— Отлично, — подтвердил я. — Вы похожи на телевизионных комиков.

Хоук спросил:

— Ты играла в такую интересную игру раньше?

— Олимпиада началась? — вдруг встрепенулась Кэти.

Хоук и я взглянули на нее в недоумении.

— Олимпийские игры?

— Ну да.

— Уже идут.

— В прошлом году он посылал кого-то за билетами на Олимпиаду. Где она проходит?

Хоук и я ответили одновременно:

— В Монреале.

Кэти отхлебнула изрядно из своего стакана и хихикнула:

— Скорее всего это и есть место их пребывания.

Я разозлился:

— Какого же черта ты сразу не сказала?

— Я об этом и не подумала. Мало интересуюсь спортом. Я даже не знала, где и когда проводятся игры. Единственное, что мне известно, так это то, что у Пауля есть билеты на Олимпиаду.

— Старик, так это же у нас под боком, — обрадовался Хоук.

— В Монреале есть ресторанчик под названием «Бакко», который в свое время мне очень нравился.

— А что же мы будем делать с замечательными французскими трусиками? — спросил Хоук.

— Угомонись, ради Бога.

Белое платье Кэти было очень простого фасона, с вырезом каре, и напоминало рубашку. На шее висела толстая серебряная цепочка, на ногах надеты узкие туфли на высоких каблуках, чулок на ней не было. Запястья и щиколотки сохраняли красные следы от веревок. Губы и глаза распухли и покраснели. Волосы приняли неопрятный вид после долгой борьбы с веревками.

— Не знаю, — размышлял я. — Она единственный наш свидетель.

— Я поеду с вами, — вдруг заявила она. Голос ее был почти неслышен, когда она произносила эти слова. Совсем не так она вопила, что убьет нас, лишь представится случай. Это не означало, что она изменила своим убеждениям. Но это и не означало, что она этого не сделала. Я подумал, что, если она будет с нами, это лишит ее возможности угробить нас.

— Слишком быстро меняет партнеров, — заметил Хоук.

— Это они слишком быстро от нее отказались, — поправил я его. — Мы забираем ее с собой. Может, она нам пригодится.

— Она подложит нам хорошую свинью, когда мы потеряем бдительность.

— Один из нас всегда будет настороже, — предложил я. — Только она знает этого Закари в лицо. А мы — нет. Если он — глава этой организации, то, вероятнее всего, он там. Вполне вероятно, что там и все остальные. Она у нас единственная ниточка, ведущая к Паулю. Мы берем ее с собой.

Хоук пожал плечами и стал пить вино.

— Завтра утром мы выписываемся из гостиницы и первым же рейсом летим в Монреаль.

— А как быть с теми двумя, что у нас под кроватями?

— Надеюсь, что они не начнут разлагаться до нашего отъезда. Мы не сможем от них избавиться. Полицейские торчат тут на всех этажах. Вынести трупы из гостиницы нельзя. Который час?

— Половина четвертого.

— В Бостоне половина десятого. Слишком поздно, чтобы звонить Джейсону Кэроллу. Да и к тому же у меня только его служебный телефон.

— Кто это, Джейсон Кэролл?

— Адвокат мистера Диксона. Он имеет кое-какое отношение к делу. Я бы чувствовал себя увереннее, если бы сообщил Диксону о наших планах.

— Может, и твой кошелек приобрел бы приятную упитанность.

— Нет, это особый разговор. Это касается только меня. Но Диксон имеет право знать, как идут дела.