Рэймонд Чандлер - Сестричка

Люди все еще тянулись к несоразмерно маленькой галерее похоронной конторки на другой стороне улицы. В доме стонал орган.

Я обогнул угол дома, сел в машину и уехал. Ехал я медленно и глубоко дышал всей грудью, нет, казалось, никак не мог вдохнуть необходимого мне количества кислорода.

Оканчивается Бэй-Сити примерно в четырех милях от океана. Я остановился возле последней аптеки. Настало время сделать еще один анонимный телефонный звонок. Поезжайте, ребята, заберите труп. Кто я такой?

Удачливый парень, постоянно находящий для вас покойников. И скромный. Даже не хочу назвать своего имени.

Я окинул взглядом аптеку и поглядел сквозь стекло внутрь помещения.

Какая-то девушка в раскосых очках читала журнал. Она походила на Орфамэй Квест. У меня сжало горло.

Я выжал сцепление и поехал дальше. Орфамэй имела право узнать обо всем первой. Несмотря на закон. А я вышел уже далеко за рамки закона.

Я остановился у входной двери с ключом в руке. Потом бесшумно подошел к соседней, что всегда отперта, встал и прислушался. Орфамэй уже могла ждать меня там с блестящими за стеклами раскосых очков глазами, с маленьким, жаждущим поцелуев влажным ртом. Вместо нежностей ей придется услышать суровую весть. Вскоре после этого она уйдет, и я никогда больше ее не увижу.

Изнутри не слышалось ни звука. Я вернулся назад, отпер дверь, взял почту и, войдя, бросил ее на стол. Ничто в ней не могло улучшить моего настроения. Потом я пошел открывать щеколду двери в другую комнату и, помедлив, отодвинул ее и заглянул в пустое помещение. Пустота. У моих ног лежал подсунутый под дверь сложенный листок бумаги. Я поднял его и развернул.

«Пожалуйста, позвоните мне домой. Дело очень срочное. Необходимо встретиться». И подпись "Д".

Набрав номер Шато-Берси, я попросил мисс Гонсалес. Можно узнать, кто ей звонит? Минуточку, мистер Марлоу. Дзинь-дзинь. Дзинь-дзинь.

– Алло?

– Сегодня у вас очень сильный акцент.

– А, это ты, амиго. Я очень долго ждала в твоей маленькой смешной конторе. Можешь приехать сюда, поговорить со мной?

– Исключено. Жду звонка.

– Ну а я могу приехать к тебе?

– А в чем, собственно, дело?

– Не могу сказать по телефону, амиго.

– Приезжайте.

Я сидел, дожидаясь звонка. Телефон не звонил. Я поглядел в окно. На бульваре кишела толпа, вентиляция соседней кофейни источала запах кофе.

Время шло, я сидел, сгорбясь и подперев рукой голову. На горчично-желтой штукатурке стены мне смутно виделась фигура умирающего человека с короткой пешней в руке, ощущалось ее острие между лопатками. Поразительно, что может сотворить Голливуд с разной шушерой. Заурядная девица, которой бы гладить рубашки водителю грузовика, превращалась в блестящую очаровательную красавицу, мальчишка-переросток, которому на роду написано таскаться на работу с жестяной коробкой для завтрака, становится полубогом со сверкающими глазами и неотразимой улыбкой. Техасская официантка с образованностью юмористических персонажей, подающая еду в автомобили, преображается в международную куртизанку,сменившуюшесть мужей-миллионеров и в конце концов до того пресыщенную и развращенную, что пределом ее мечтаний становится соблазнение грузчика мебели в пропотевшей майке. Голливуд даже может незримыми щупальцами ухватить захолустную никчемность вроде Оррина Квеста и за несколько месяцев превратить его в бандита, доведя незатейливую зловредность подросткового характера до классического садизма маньяка-убийцы.

На дорогу у мисс Гонсалес ушло чуть больше десяти минут. Я услышал, как открылась и закрылась дверь, вышел в приемную и увидел эту Всеамериканскую Гардению. Восхищенно уставился на нее. Глаза же Долорес были глубокими, темными и суровыми.

Она была в черном, как и накануне вечером, но на сей раз в сшитом на заказ костюме, щегольски заломленной широкополой черной соломенной шляпе; воротник белой шелковой блузки был отогнут поверх воротника жакета, шея была смуглой и мягкой, а губы красными, как новенькая пожарная машина.

– Я долго ждала, – сказала Долорес. – И не обедала.

– А я обедал, – сказал я. – Цианидом. Очень плотно. Синева только что прошла.

– Мне сейчас не до смеха, амиго.

– Вам и не нужно смешить меня. Я смешу себя сам. Совершенно бескорыстное деяние. А потом катаюсь от смеха. Прошу.

Мы вошли в мой частный мыслительный салон и сели.

– Вы всегда носите черное? – спросил я.

– Ну да. Оно действует очень возбуждающе, когда я раздеваюсь.

– Вам необходимо говорить, как шлюха?

– Ты плохо знаешь шлюх, амиго. Они в высшей степени респектабельны.

Кроме самых дешевых, конечно.

– Угу, – сказал я. – Спасибо, что просветили. Что это за срочное дело, о котором нам надо поговорить? Улечься с вами в постель – дело не срочное.

Это можно устроить в любой день.

– Ты в дурном настроении.

– Да, в дурном.

Долорес вынула из сумочки длинную коричневую сигарету и осторожно вставила в золотые щипчики. Подождала, чтобы я поднес ей огонь. Не дождалась и прикурила сама от золотой зажигалки.

Держа щипчики рукой в черной перчатке с раструбом, она глядела на меня бездонными черными глазами, в которых уже не было смеха.

– Ты бы хотел улечься со мной в постель?

– Как и любой мужчина. Но давайте пока не будем касаться секса.

– Я не провожу резкой границы между делом и сексом, – спокойно сказала она. – И не пытайся меня унизить. Секс – это сеть, в которую я ловлю дураков. Кое-кто из них полезен и щедр. Иногда кое-кто бывает опасен.

И приняла задумчивый вид.

– Если вы хотите выяснить, – сказал я, – известно ли мне, что представляет собой определенный человек – то да, известно.

– Ты сможешь это доказать?

– Вряд ли. Полицейские не смогли.

– Полицейские, – с презрением проговорила Долорес, – не всегда говорят все, что знают. Не всегда доказывают все, что могут доказать. Ты, наверное, знаешь, что в феврале он десять дней просидел за решеткой.

– Да.

– Тебе не кажется странным, что он не освободился под залог?

– Я не знаю, на каком основании его держали в камере. Если как важного свидетеля...

– А ты не думаешь, что он бы мог изменить это самое основание на допускающее освобождение под залог – если бы захотел?

– Как-то не думал об этом, – солгал я. – Мы с ним не знакомы.

– Ты ни разу не разговаривал с ним? – небрежно, даже слишком небрежно, спросила Долорес.

Я не ответил.

Она коротко хохотнула.

– Совсем недавно, амиго. Возле дома, где живет Мэвис Уэлд. Я сидела в машине на другой стороне улицы.

– Я там случайно с кем-то столкнулся. Это он?

– Не пытайся обмануть меня.

– Что ж, ладно. Мисс Уэлд была со мной очень несдержанной. Я ушел злющим. И тут навстречу мне попался этот красавчик с ее ключом в руке. Я вырвал у него этот ключ и швырнул за кусты. Потом извинился, поднял ключ и вернул ему. Мне показалось, что он славный парень.