Рэймонд Чандлер - Свидетель

Я вскочил и шагнул вперед, чтобы ногой зашвырнуть револьвер Каналеса под стол. И тут я увидел, что у Фрэнка Дорра не было правого глаза. Каналес успел выстрелить.

Дорр спокойно сидел, склонив подбородок на грудь. Уцелевшая сторона лица сохраняла меланхолическое, я бы даже сказал приятное выражение.

Дверь открылась. В комнату скользнул секретарь в пенсне и тут же, выпучив глаза, попятился к двери. Через всю комнату до меня доносилось его учащенное дыхание.

– Что-то... что-то случилось?

Я сообразил, что он близорук, и на таком расстоянии вид хозяина кажется ему вполне обычным. Все же остальное для людей Дорра могло быть привычным делом.

– Мы сами справимся. Не входите сюда больше, – ответил я.

– Слушаюсь, сэр. – Он вышел. Я подошел к седовласому Бизли и нагнулся над ним. Он был без сознания, но пульс еще прощупывался. Его бок был мокрый от крови.

Я обернулся к мисс Гленн и увидел ее лицо. Она быстро заговорила ломким, не очень внятным голосом:

– Я не знала, что Лу хотят убить, но если бы и знала, все равно ничего не смогла бы поделать. Они прижигали меня раскаленным железом... Просто чтобы показать, что со мной сделают. Смотрите!

Она разодрала платье на груди, и я увидел следы страшного ожога.

– Паршивое дело, сестренка... Но сейчас нам надо вызвать полицию и «скорую помощь» для Бизли.

Она вцепилась в меня, но я стряхнул ее руку и шагнул к телефону. Она же продолжала говорить мне в спину тонким, отчаянным голосом:

– Я думала, что просто подержат Лу до суда взаперти. Но они выволокли его из такси и пристрелили без единого слова. Потом тот, что пониже ростом, отвел такси в город, а высокий повез меня в горы, к Дорру. Он велел вас обмануть и научил, как это сделать. Обещал деньги, если я все сделаю. Грозил замучить до смерти, если я их выдам...

Тут мне пришло в голову, что я слишком часто поворачиваюсь к людям спиной. Я развернулся, взял в руки телефон и выложил пистолет перед собой.

– Послушайте! Отпустите меня, – взмолилась мисс Гленн. – Ведь все это подстроил Дорр вместе с крупье, с Пиной. А Пина из той банды, которая увезла и прикончила Шэннона...

– Идея была не плохая, – неторопливо отвечал ей я, будто мне некуда было девать время. – Лу для Дорра был простой пешкой в игре, позволявшей ему убрать сразу двух свидетелей. Но игра-то получилась слишком запутанной, слишком много народу в нее втянуло. Такое никогда не кончается добром.

– Лу хотел уехать из этого штата, – сказала она, комкая платье на груди. – Он боялся. Он думал, что фокус с рулеткой придумали, чтобы заплатить ему за молчание.

– Ну да, – я снял трубку и попросил полицию.

Тут дверь открылась снова, и влетел секретарь, но теперь уже с пистолетом. За ним виднелся шофер в форме, тоже вооруженный.

Я громко сказал в трубку:

– Говорят из дома Фрэнка Дорра. Здесь произошло убийство. Секретарь с шофером выскочили из комнаты, слышно было, как они топочут по холлу. Я положил трубку и еще раз позвонил – в редакцию «Телеграммы». Пока я рассказывал Бэллину новости, рыжая мисс Гленн исчезла в саду за стеклянной дверью.

Я не побежал за ней. Я был совсем не против, чтобы она скрылась.

Еще я попробовал дозвониться Олзу, но мне сказали, что он все еще в Солано. Тут в ночи раздался вой полицейской сирены...

У меня были неприятности. Впрочем, не слишком серьезные – Фенвезер человек влиятельный. Конечно, не все в этой истории выплыло наружу, но того, что выплыло, оказалось достаточно, чтобы ребята из муниципалитета, одетые в двухсотдолларовые костюмы, какое-то время прикрывали свои лица.

Пину поймали в Солт-Лейк-Сити. Он раскололся и назвал еще четверых из банды Мэнни Тиннена. Двое при аресте отстреливались и были убиты, двое получили пожизненный срок.

Мисс Гленн удрала, я больше о ней ничего не слышал. Вот, пожалуй, и все. Да, двадцать две тысячи мне пришлось сдать судье. Он выделил мне двести долларов гонорара и еще девять долларов двадцать центов за бензин. Иногда я спрашиваю себя, куда он девал остальное.