Рэймонд Чандлер - Свидетель

Только в начале пятого я закончил давать показания большому жюри и прошел по задней лестнице в кабинет прокурора Фенвезера. У него было суровое, резко очерченное лицо и седые виски, которые нравятся женщинам. Он поиграл авторучкой на столе и сказал:

– Мне кажется, присяжные нам поверили. Сегодня, возможно, большое жюри даже признает Мэнни Тиннена виновным в убийстве Шэннона. Если так, вам надо держать ухо востро.

Я размял сигарету и закурил.

– Не приставляйте ко мне своих людей, мистер Фенвезер. Я в этом городе знаю все закоулки, а ваши парни все равно не смогут держаться поблизости, чтобы помочь мне вовремя.

Он посмотрел в окно – чтобы не встречаться со мной взглядом.

– Вы хорошо знаете Фрэнка Дорра?

– Слышал, что он крупный политический босс. Его надо спрашивать, когда хочешь открыть игорное заведение или бордель. Даже просто лавчонку без него не откроешь.

– Точно, – Фенвезер произнес это резко и, повернувшись ко мне, понизил голос. – То, что Тиннена привлекли, – для многих сюрприз. Если Фрэнк Дорр был заинтересован, чтобы избавиться от Шэннона – ведь Шэннон возглавлял совет, где Дорр заключал контракты, – не исключено, что он может пойти на риск. Я слыхал, что я с Мэння Тинвеном у него были дела. На вашем месте я бы поглядывал за Дорром.

– Я ведь один, – усмехнувшись, ответил я. – А у Фрэнка Дорра вон какая территория. Сделаю что смогу.

Фенвезер встал и протянул через стол руку.

– Меня пару дней не будет в городе. Если Тиннена признают виновным, уеду сегодня же вечером. Будьте осторожны – коли что-нибудь случится, обращайтесь к моему старшему следователю Берни Олзу.

– Само собой.

Мы пожали друг другу руки, и я прошел мимо секретарши, которая устало улыбнулась мне, поправляя выбившийся на затылке завиток. К себе в контору я вернулся около половины пятого. На секунду задержался возле маленькой приемной, потом открыл дверь и вошел. Конечно, там никого не было.

Приемную я оставлял открытой, чтобы посетители могли войти и подождать – если настроены ждать. Там ничего не было, кроме старого красного дивана, пары разнокалиберных кресел, ковра и журнального столика со старыми журналами.

Я отпер дверь в свой кабинет с табличкой «Филип Марлоу. Расследования».

Лу Харджер сидел на стуле у письменного стола, поодаль от окна. Руки в ярко-желтых перчатках сжимали трость, зеленая шляпа сдвинута далеко на затылок. Из-под шляпы виднелись очень гладкие черные волосы, которые спускались низко на шею.

– Привет. А я вот жду, – сказал он и вяло улыбнулся.

– Привет, Лу. Как ты сюда попал?

– Дверь, наверное, была не заперта. А может, у меня оказался подходящий ключ. Ты не против?

Обойдя стол, я сел во вращающееся кресло. Положил шляпу на стол, взял из пепельницы трубку и стал ее набивать.

– Ничего, раз это ты, – сказал я. – Просто я думал, что замок у меня получше.

Он улыбнулся полными красными губами. Очень красивый был парень. И спросил:

– Ты делами еще занимаешься?

– Занимаюсь – когда дела есть.

Я раскурил трубку, откинулся и стал смотреть на его гладкую оливковую кожу, на прямые темные брови. Он положил трость на стол и подвигал губами.

– У меня для тебя дельце. Пустяковое. Но на трамвай заработаешь. Я ждал.

– Сегодня вечером собираюсь маленько поиграть в Лас Олиндасе, – сообщил он, – у Каналеса. Думаю, повезет – и мне бы нужен парень с пистолетом.

Я вынул из верхнего ящика пачку сигарет и подвинул их через стол. Лу взял пачку и стал ее открывать.

Я спросил:

– Что за игра?

Он вытянул сигарету наполовину и уставился на нее. Что-то такое в его поведении мне не нравилось.

– Меня уже месяц как прикрыли. Никак не получалось зарабатывать, чтобы держать заведение в этом городе. После отмены сухого закона ребята из полиции стали меня прижимать. У них прямо кошмары начинаются, как представят, что им придется жить на зарплату.

– Здесь это стоит не больше, чем в другом месте. И платишь одной фирме.

Уже удобно, Лу Харджер вставил сигарету в зубы.

– Да, Фрэнку Дорру, – проворчал он, – этому жирному сукину сыну, кровопийце.

Я ничего не ответил. Давно уже вышел из того возраста, когда приятно обругать человека, с которым ничего не можешь сделать. Я смотрел, как Лу прикуривает от моей настольной зажигалки. Он продолжал, выпустив клуб дыма:

– Чистая смехота. Каналес купил новую рулетку – за взятку, прямо у людей шерифа. Я прилично знаком с Пиной, главным крупье у Каналеса. Эта рулетка – та самая, что они отобрали у меня. Она с фокусом, и я этот фокус знаю.

– А Каналес – нет... Очень на него похоже, – заметил я.

Лу не смотрел на меня.

– У него там полно народу собирается. Устроил маленький дансинг с мексиканским оркестром из пяти человек, чтобы клиенты отдыхали. Потанцуют – а потом обратно на стрижку, а иначе бы уходили злые.

– А что у тебя за фокус? – спросил я.

– Долго объяснять, но работает безотказно, – уклончиво ответил он, глядя на меня из-под длинных ресниц.

Я отвернулся от него и обвел взглядом комнату: рыжий ковер, пять зеленых ящиков для картотеки, над ними рекламный календарь, старая вешалка в углу, несколько стульев орехового дерева, тюлевые занавески на окнах. Края у занавесок грязные от вечных сквозняков. На стол падал предзакатный солнечный луч, и в нем плясала пыль.

– Значит, так, – сказал я. – Ты считаешь, что эта рулетка тебя будет слушаться, и собираешься выиграть столько, что Каналес разозлится. И я тебе нужен для защиты. По-моему, это бред.

– Совсем не бред, – возразил Лу. – Любая рулетка работает в определенном ритме. Если ты ее действительно хорошо знаешь...

Улыбнувшись, я пожал плечами.

– Ладно, в этом я все равно не разбираюсь. Рулетку не изучал. Мне сдается, что ты сам себе ставишь капкан, но я могу ошибаться. И вообще не.в том дело.

– А в чем? – нерешительно спросил Лу.

– Не слишком-то я люблю работу телохранителя, впрочем, может, это и не главное. Я, значит, должен считать, что игра будет честная. Допустим, я так не посчитаю, брошу тебя, а тебя заметут за решетку? Или, допустим, я поверю,"что все в полном порядке, а Каналес со мной не согласится и полезет в бутылку.

– Поэтому мне и нужен парень с пистолетом, – сказал Лу, не шевелясь,двигались одни губы. Не повышая голоса, я продолжал:

– Не думаю, что гожусь на такую работу, но меня вовсе не это беспокоит.

– Забудь обо всем, – сказал Лу. – Больно глядеть, как ты волнуешься.

Я улыбался, наблюдая, как он разглаживает стол руками в желтых перчатках – слишком нервничает, потом неторопливо ответил:

– Уж очень ты не похож на человека, который добывает деньги на расходы таким образом. И я совсем не гожусь, чтобы стоять у тебя в это время за спиной. Вот и все.