А. Веста - Звезда волхвов

Вполне логично, что через сто лет место скоморохов у трона Екатерины Второй заняли потомки знатных боярских родов, и наравне с шутом Педрилло царицу забавляли именитые князья во главе со стариком Волконским. Вот они, гримасы Клио, музы истории.

Решительно умертвив скоморошество и изгнав народную музыку, в конце своего царствования Алексей внезапно открывает театр в кремлевских палатах, и его вторая жена, Наталья Нарышкина, мать царевича Петра, первая из русских женщин наслаждается костюмированными «диалогами» из греко-римской истории, на фоне грубо намалеванных «рам перспективного письма», как тогда называли декорации. Она же первой из русских цариц свободно общалась с иностранцами.

Известно, что молодая царица Наталья легкомысленна и молода. Ее ловко опутывают долгами, и она по-женски беспечно берет деньги в долг у жидоморов под проценты.

– Жидоморов?

– Так на Руси называли скряг, а позднее ростовщиков. Когда подходит срок расплаты, выясняется, что платить ей нечем, тогда перед царицей ставят жесткое условие. Вы уже догадались, какое именно... Через положенный срок на свет появляется законный русский царевич весьма странной наружности: темноволосый, кудрявый, с маслянистыми глазками навыкате. Смертельно больной царь умирает вскоре после рождения этого воистину богатырского младенца. Однако мы отвлеклись. Взгляните, вот смонтированный фрагмент.

В подвале княжеского терема Аввакум грозил девушке грубым кнутом.

– За вас, негодных скомрахов, я горя принял немало! Раз подошли целым стадом к имению болярина Шереметева. Изломал я их бубны и хари и гнал до речки Свирки. И за сие меня болярин Василий Петрович Шереметев, плывучи Волгою в Казань на воеводство, браня много, бил батогами и велел бросить в Волгу. А многие люди, забыв Бога и православную веру, вам, скомрахам, следуют, на бесчинные ваши прельщения сходятся тучами и богомерзких песен слушают.

Выходилась на княжеских хлебах, аки стерлядка белозерская, аки куница гладкая, плясками горазда бесов тешить. Раскайся, трехголовый змей, исповедуй веру православную и ступай в монастырь!

– Обратите внимание, он бьет и плачет, а после сам вручает Анфее кнут, – шептал Версинецкий, утирая со щеки случайную слезу. – У нашего «рыкающего зверя» чувствительное, но непреклонное сердце. Это истинный «единорог», смирить которого может только дева. Анфея – не просто скоморошинка, она тайная жрица Велесова. Этому божеству издавна служили девы...

– А вы-то откуда знаете? – шепотом поинтересовался Севергин.

– Один мой хороший знакомый – специалист в области язычества. Сцены праздника Купалы в Поганьском бору еще не смонтированы, но, если я не ошибаюсь, вы были тому живым свидетелем. А вот, пожалуйста: княжеская банька. Мне велено было снимать только со спины, а это все равно, что целоваться через намордник. «Лесная девка» своими волшебными травами «снимает» с тела князя застарелые струпья и следы сабельного удара времен «разинской эпопеи». Князь Барятинский умоляет девушку принять крещение, чтобы обвенчаться, но она отвечает отказом.

– Барятинский? Почему вы выбрали эту фамилию?

– Видите ли, наша история идет по следам реальных событий семнадцатого века. Поохотиться во владениях князя Барятинского приезжал сам царевич Алексей. Ему уже двадцать семь лет, а он все еще был холост. После того, как была ошельмована и сослана в Сибирь, в Верхотурье, избранная им невеста, царь надолго утратил «вожделение».

Все, что вы увидите на экране, – выдумка чистой воды, но она катится на гладких салазках истории. На охоте царь случайно выезжает к озеру и видит игры юной язычницы. Глядя на пляски скоморошинки, царь Алексей теряет перстень: «державу Мономахов». Царь во всем винит «лесную девку». Девушку приводят на царский суд. Глядя в глаза Алексея, она произносит «немое пророчество», которое слышит только царь.

– От древней Кеми до Афона идут малиновые звоны, что на водах у Покрова растет Адамова Глава. Кто от живого злака вкусит – найдет зарочный перстень Руси . Его тишайший Алексей в палатах и среди полей носил на пальце безымянном; унесен кречетом буланым с миропомазанной руки, он теплит в топях огоньки. Но лишь Адамовой Главой закликать сокола домой, – пропел Версинецкий и продолжил. – Царь понимает, что речь идет о расколе.

Воркующий голос Версинецкого и чарующая магия экрана сделали свое дело. Егор поверил в экранную картинку, как верят в сказку дети и глубоко чувствующие неискушенные души.

– Тем временем над влюбленными сгущаются тучи, – волховал Версинецкий. – Князь Барятинский – приверженец раскола, он бесстрашен и фанатично предан старой вере. Вместе с протопопом Аввакумом и влиятельными раскольниками он брошен в темницу. Лесную красавицу обвиняют в ведьмовстве. Клеветники шепчут, что она присушила князя порошком из сердца новорожденного ребенка. Вдобавок ее узнают очевидцы разинского бунта. Эта необычайной красоты девочка ездила в обозе Алены-Ватажницы. Сия воинственная монахиня возглавляла одну из разинских шаек. Ватажница была сожжена в Арзамасе. Она мужественно приняла кончину и продолжала заклинать своих врагов из пламени. Вот отрубленная рука монаха Лазаря падает на снег и упрямо складывает пальцы в двуперстный крест. «Лесная девка» принимает «крещение огнем». Барятинский сослан в дальний Сосенский монастырь. Он собственноручно пишет икону, куда переливает всю свою тоску и любовь. И та икона становится чудотворной. Вот такая поучительная сказка о любви и верности.

Погрустневший Версинецкий нервно ходил по студии. Севергин все еще не мог отрешиться от увиденного. Он оказался неожиданно оглушен и растроган. Режиссер заметил это.

– После наслаждения всякий зверь печален, а человек чем паче. Искусство – от слова искушение, этот труд грешен изначально, но лишь в нем подлинная сладость и смысл жизни.

Под воркованье режиссера Севергин настойчиво искал ускользающую суть и, сматывая клубок, добирался до причины.

– А как вы нашли Ладу? Ведь она не актриса, а танцовщица.

– Я долго искал исполнительницу на эту роль. Все не то, какое-то мелкотемье, и вдруг мне звонит один мой хороший знакомый. Я рассказываю ему сценарий, о том, что съемки намечены в окрестностях Сосенского монастыря, посетовал, что так и не нашел ведущую актрису. А наутро он позвонил и сказал, что у него на примете есть молоденькая балерина, которая вполне справится с моей «хореографией». Вот и все...

– Так кто же этот нежданный благодетель?

– Черносвитов, директор крупного музейного фонда, известный историк. Он буквально засыпал меня своими советами, словно сам был очевидцем тех событий. Ну, что, продолжим нашу беседу после съемок?