Александр Костенко - Колье Барбары

— Рудович, да ты, оказывается, у нас просто гений ораторства. Вы только посмотрите, какая харизма, какой блеск в глазах! — захлопала я в ладоши. — Браво! Только вот что я тебе скажу, законник ты мой: моей лучшей подруге, то есть очень близкому мне человеку угрожает серьёзная опасность, и если твой закон не в состоянии обеспечить безопасность не всей республики, а отдельно взятого гражданина, то я не виновата. И плевать я хотела на все ваши запреты и прочую лабуду. Понятно? Если хочешь мне помочь — помоги. Если не хочешь или не можешь — отвали в сторону и не мешай. Обойдусь и без тебя, — выговорившись, я перевела дух и, плюхнувшись на диван, отвернулась к стене.

— Наташка, да пойми же ты, если начальство узнает про нашу самодеятельность, а оно, как пить дать, узнает, я в этом даже не сомневаюсь, то меня мгновенно уволят. Но дело сейчас не во мне. Ты сама говорила, что в подземелье творится какая-то чертовщина. А мы с тобой даже примерно не представляем, с чем можно там столкнуться. Люди рассказывают такие страшилки про эти подвалы… Многие из тех, кто туда спускался, потом умом тронулись. А как вспомню лица охранников твоей подруги, до сих пор мурашки бегают по всему телу.

— То, что ты боишься, я уже поняла. Вот только в толк никак не возьму, кого больше? Начальства своего драгоценного или подземелья такого страшного?

— Какая сейчас разница, кто кого или чего боится, — с досадой проговорил Рудович. — Я же о тебе беспокоюсь. Как мы с тобой туда спускаться будем? У тебя же даже оружия нет.

— Вот и придумай что-нибудь. Ты ведь у нас целый капитан. А без оружия туда идти действительно негоже, тут ты прав, — усмехнулась я.

— Ну ты, Ростова, совсем обнаглела. Хочешь точно меня под монастырь подвести? Где я тебе ствол возьму? — задохнулся от возмущения Рудович.

Но по тому, как порозовели щеки моего друга и хитро блеснули глаза, я поняла, что Рудович мне поможет.

«Вацлав Алисе. Прибытие княжны (в) Варшаву ожидается десятого августа. Агент Агнежка произведёт замену фигуранта (на) лесном участке автодороги Краков — Варшава. Прошу обеспечить зачистку Несвижа (и) прилегающих населённых пунктов (от) бывших служащих Леона возможно знакомых с внешностью Ганны. Жду подтверждения (на) ликвидацию Ганны Р».

— Передайте Вацлаву, срочно, — После замены, фигуранта ликвидировать.

Тяжёлый бронированный «Хорьх» чёрного цвета, тяжело переваливаясь на мощных амортизаторах и заглушая рёвом работающего на предельных оборотах мотора всеобщую какофонию звуков, раздающуюся со всех сторон, метр за метром упорно вползал в лес. Прекрасное загородное шоссе, по которому машина так легко преодолела почти половину пути до Варшавы, оказалось наглухо перекрыто на этом лесном участке рухнувшим прямо на асфальт вековым тиком. Огромный ствол дерева в три обхвата перегородил проезд, накрыв своей огромной кроной несколько автомашин и мотоциклов. Движение на обычно довольно оживлённом участке автодороги Краков — Варшава внезапно оказалось полностью парализованным. С первого взгляда на упавшее огромное дерево было понятно, что без помощи мощного армейского тягача или танка сдвинуть с места эту махину нечего было и думать. Водитель «Хорьха» пытаясь объехать лежащую огромной зелёной горой крону дерева, подмяв днищем автомашины несколько молодых елей, перевалил через обочину и заехал в лес, но забуксовал и окончательно и бесповоротно застрял в метрах десяти от дороги. Блестящие хромированные колеса роскошной машины, продавив в мягком лесном грунте глубокую колею, пытались удержать на поверхности тяжёлый корпус автомобиля, но под его массой только садились всё глубже и глубже. Наконец, стало ясно, что своим ходом машина из леса не выберется. Водитель несколько раз с досадой ударил по рулю и, обернувшись назад, произнёс извиняющимся тоном по-немецки:

— Простите, фрейлейн, но нам придётся сделать небольшую остановку, — потом он заглушил двигатель и выбрался наружу. Вокруг темнел густой, насыщенный хвойными запахами сырой лес. Сопровождавший «Хорьх» бронетранспортёр с солдатами, двинувшийся следом за охраняемым объектом, был сразу, ещё на обочине, остановлен куда-то опаздывающим и очень нервным штурмбанфюрером СС, который приказал водителю бронетранспортёра немедленно приступить к очистке дороги от упавшего дерева. Застрявшие на шоссе машины не решились двинуться в объезд за «Хорьхом» и продолжали стоять по обе стороны шоссе в ожидании, пока бронетранспортёр оттащит в сторону препятствие. Сквозь густой кустарник можно было рассмотреть, как остальные водители тоже выбрались наружу и курили, недовольно ворча и обсуждая досадное происшествие. Молодая миловидная женщина, сидящая на заднем сидении «Хорьха», недовольно надула губки и, опустив стекло, с тревогой всматривалась в густые лесные заросли вокруг. Её водитель, несколько раз обойдя автомобиль и, вероятно, убедившись, что своими силами вытащить машину не удастся, решил подождать, пока сопровождавший их бронетранспортёр освободит проезд по шоссе и, взяв их на буксир, вытащит из леса. Со стороны дороги доносились рёв бронемашины, треск ломающихся веток и гортанные выкрики штурмбанфюрера СС, руководившего работами. Водитель облокотился на капот машины и опустил руку в карман кителя, но, не успев достать папиросы, вдруг дёрнулся всем телом и, держась за горло обеими руками, стал медленно оседать на кучу сухого валежника. Увидев это, пассажирка «Хорьха» в ужасе прижала ладонь в белой перчатке к губам, подавляя собственный крик, и замерла на бархатном диване салона. Ей было хорошо видно, как из самой чащи леса бесшумно вышли очень просто одетая девушка с автоматом в руках и двое парней, которые, быстро осмотревшись по сторонам, стремительно бросились к машине. Распахнув заднюю дверь, девушка направила автомат на пассажирку и по-немецки прошипела: — выходи, быстро! Сидящая в машине женщина медленно, как в полусне, вылезла из машины. С ужасом косясь на труп водителя, и подталкиваемая сзади стволом автомата, она, спотыкаясь на каждом шагу, пошла в самую чащу леса. Когда она на мгновение оглянулась, то увидела, что тела её шофёра около машины уже нет. Женщину завели за высокую старую ель, надёжно закрывающую своими развесистыми лапами обзор с шоссе, и приказали снять одежду. Трясущимися от страха руками она принялась расстёгивать многочисленные застёжки и крючки на своём дорогом платье. От волнения у неё так дрожали руки, что получалось плохо. Тогда девушка с автоматом, не выдержав, положила оружие на землю и стала помогать ей. Когда она сняла платье и осталась в одном нижнем белье и чулках, девушка, критически оглядев её, показала на чулки. Пассажирке, дрожа от страха, пришлось расстегнуть пояс и, присев на бревно, снять и их. Раздевшись, пленница прижалась спиной к стволу ели и с ужасом смотрела, как девушка аккуратно, явно стараясь не помять, собрала всю её одежду и отнесла в сторону и, нагнувшись, аккуратно положила на мох. Потом выпрямилась, и тут несчастная пленница заметила в ее руках тускло блеснувшее лезвие ножа. Дальше всё произошло настолько быстро, что пассажирка «Хорьха» даже не успела понять, что происходит. Девушка сделала рукой едва уловимое круговое движение, как будто у неё вместо ножа был серп, и дневной свет сразу померк в глазах так и не успевшей почувствовать боль жертвы. Ей просто стало тепло и очень спокойно. Она пошатнулась, инстинктивно зажав страшную рану на шее рукой, и медленно сползла по стволу старого дерева на мягкую, усыпанную толстым слоем еловых иголок землю.