Александр Костенко - Колье Барбары

— Да потому, что пистолет этот наверняка был у этого самого майора на том злополучном самолёте. И концов теперь уже не найти. В сухом остатке, кроме твоих предположений и россказней бабулек о призраках, у нас ничего нет. Ну да ладно, главное — картины вернули в Пушкинский музей, и то хлеб. В общем так, Ростова, выпишешься из госпиталя и всё — сворачивай это дело. Нехай белорусские товарищи сами его дожимают.

— Но, товарищ генерал, а как же Томка? Я так не могу.

— Сможешь!

— Но ведь пистолет этот всё-таки всплыл через столько лет… И если пока не за что зацепиться, то в ходе следствия обязательно появятся новые факты и тогда…

— Какого ещё следствия? Ростова, ещё раз тебе повторяю, — начал закипать генерал, — пистолет засветился на территории другого государства, вот пусть спецслужбы Белоруссии и ломают себе головы, как он там у них оказался, — сказал генерал, сделав ударение на фразу «у них». — А ты здесь вообще ни при чём.

— Разрешите хотя бы отправить запросы музейщикам и поисковым отрядам? Может, пистолет через них ушёл?

— Может быть. А может и нет. Чёрным копателям ты тоже запросы разошлёшь? Я так думаю, что это их рук дело. Копали в лесу, нашли вполне годный ствол, проверили — стрелять можно, да и сплавили его по-быстрому. Ещё и ведро патронов небось в придачу отвалили. Вот и вся недолга. Тем более откуда мы знаем, когда это произошло? Может, лет двадцать назад, а может и все тридцать, судя по тому, что ствол до сих пор в боевом состоянии. Непохоже, чтобы кто-то пошёл на такое серьёзное преступление, как убийство двух сотрудников КГБ с пистолетом, который шестьдесят лет пролежал в земле.

— Вот и я о том же, — с жаром подхватила я. — Необходимо проверить музеи, у них в запасниках чего только нет. Особенно краеведческие и областные. Попасть в музей этот ствол мог только через поисковиков, причём запросто. Есть такая практика. Сами знаете. И уйти мог также просто. Кража, например, или сами сотрудники от безденежья продали налево опасную игрушку. Если имела место кража со взломом, то всё ещё проще. В этом случае наверняка было заявление в милицию, а если они сами толкнули ствол на сторону, всё равно у них периодически проверяют фонды, и пропажа экспоната не в этот раз, так в другой, по идее, должна была всплыть. А такие факты, тем более если они касаются огнестрельного оружия, они просто обязаны фиксировать и информировать об этом правоохранительные органы.

— Ростова, это только по твоей идее. Всё слишком просто у тебя получается. А ты не забыла, в какой стране мы живём? Вот то-то и оно. Ладно, запросы мы, конечно, отправим. Исключительно для моего личного спокойствия. Ты ведь всё равно не отвяжешься. Но если положительного результата не будет, чтобы больше никаких телодвижений! Запрещаю! Вот если белорусские коллеги попросят, поможем, конечно, чем сможем. Я имею в виду — поделимся информацией, если таковой будем располагать к тому времени… Но не более. Поняла? Всё, я пошёл, — генерал поставил мне на тумбочку пакет с апельсинами, — вот тебе Суходольский витаминов передал.

— Да пошёл он со своими апельсинами куда подальше, так и передайте, — в сердцах крикнула я. — А от Егора ничего не слышно?

— Ну почему же не слышно? Всё в порядке. Работает. Возвращение, правда, пока не планируется… Я имею в виду в ближайший месяц, ну от силы два, — сразу поправил себя Тарасов. — Но, думаю, к моменту твоего полного выздоровления уже будет в Москве. Ты — главное лечись, отдыхай и витамины вон кушай, — генерал кивнул на злосчастный пакет с апельсинами, — и не забивай пока свою прелестную головку разными проблемами. Договорились? Вот и ладно.

Едва генерал вышел, я встала и, на цыпочках подойдя к двери, выглянула в коридор. Убедившись, что шеф ушёл, я взяла сотовый телефон, принесённый мне Суходольским, и набрала рабочий номер Рудовича. Он, к счастью, оказался на месте.

— Гришка, привет! Ты как там?

— А ты? Скоро выписывают? Я хотел было вырваться на пару дней, тебя навестить, да не отпустили, сама понимаешь.

— Да ладно тебе. У меня уже всё нормально. Слушай, а ты можешь выполнить одну мою просьбу?

— Ты насчёт этого злосчастного «ТТ»?

— А как ты догадался? — удивилась я.

— Ничего тут сверхъестественного нет. Просто я тоже сейчас голову ломаю — откуда этот пистолет взялся? Чёрных копателей, что ли, потрясти? Ты сама-то как думаешь?

— Нет, Гриша, чёрных пока оставим в покое, а вот белыми… То бишь поисковыми отрядами надо заняться и срочно. Кроме того…

— Погоди, Ростова, не тарахти, я же записываю.

— Вот и пометь себе. Необходимо разослать запросы во все, слышишь, во все ваши поисковые отряды и выяснить, не находили ли они на местах раскопок пистолеты системы Тульский Токарева, потом разослать телефонограммы во все отделения милиции, на территории которых находятся краеведческие музеи. Пускай пороют там и как можно основательней. Особенно в бумагах, ведомостях и прочих списках, не знаю как у них там это называется, не ставили ли они на баланс тэтэшники, — потом помолчала, слушая сопение Рудовича и шуршание бумаги, и добавила:

— Надо проверить все эти данные за последние лет сорок.

— За сколько? — враз осипшим голосом тихо спросил Гриша, видимо решив, что ослышался.

— За последние сорок лет, как минимум. Попотеть, конечно, придётся, но другого выхода у нас нет. Сам пойми, этот пистолет никто нам с тобой не принесёт на блюдечке с голубой каёмочкой. Да ты не тушуйся, нашего генерала я тоже озадачила. Так что рыть будем с двух сторон и навстречу друг другу. Если, что-то накопаете — сразу звони, договорились?

— Ты, Ростова, как всегда — озадачила выше крыши.

— Ну так как? Договорились или нет?

— Ладно, будем работать, ты ведь всё равно не отвяжешься, — упавшим голосом пробормотал Рудович и отключился.

Честно говоря, на такой быстрый результат я не рассчитывала. Это было бы невероятно щедрым подарком фортуны. И тем не менее. Эта капризная барышня решила таки, наконец, одарить меня своим расположением. Иначе, как можно было трактовать тот факт, что уже через сутки я, естественно, при содействии генерала и совершенно легально (что было особенно приятно) была выписана из госпиталя и неслась по прекрасно отремонтированному Киевскому шоссе в сторону Брянска.

Приоткрыв окно и с наслаждением затянувшись сигаретой, я откинулась на удобную спинку пассажирского сидения нашего «Лендровера» и, подставив лицо тёплому ветерку, искоса поглядывала на Суходольского. Тот, полностью расслабившись, вёл машину в свойственной ему манере. Спокойно и даже в какой-то степени лениво. Напевал что-то вполголоса и постукивал в такт по рулевому колесу. Я же не могла похвастаться таким железным спокойствием и всю дорогу напряжённо размышляла. На наш запрос поисковики из Брянского отряда «Память» на удивление быстро сообщили, что ещё в 1985 году в ходе раскопок в Белоруссии, под Борисовым ими были обнаружены обломки советского транспортного самолёта ЛИ-2, потерпевшего крушение во время Великой Отечественной войны. На месте поисковики нашли, помимо останков пилотов и нескольких пассажиров, четыре ржавых в хлам пистолетов «ТТ» и личные предметы, принадлежащие экипажу и пассажирам. Но ни один из заводских номеров обнаруженных пистолетов не совпадал с номером «ТТ», закреплённым в 1941 году за майором НКВД Азаровым А. П. Это было очень плохо. Но вот что касается личных вещей…