Оскар Мюриэл - Темные искусства

— Как хочешь, — сказал я отчасти с облегчением.

Я хотел последовать за ним, но Макгрей меня остановил.

— Нет, Перси, подожди тут. Парнишка от одного твоего вида закипает.

И снова я вздохнул с облегчением.

Девятипалый вернулся через каких-то десять минут с невыносимо самодовольным видом.

— Готово. Он постарается дать нам ответы завтра утром, может, и до слушания успеет.

У меня не было настроения слушать, как он хвалится своими успехами, так что я быстро сменил тему и кратко рассказал ему об улове Холта.

— Этот тип все еще у нас в камере, — заключил я. — Хочешь, сейчас его допросим?

Макгрей потер руками.

— О да. Возможно, он — спасение для Катерины.

Комната для допросов и так представляла собой угнетающее зрелище — голые кирпичные стены, убогая обшарпанная мебель и узкое окно, которое почти не пропускало свет. Но сегодня в грязное стекло бился дождь, и комнатушка выглядела еще мрачнее.

Когда мы вошли, Холт грыз ногти и обливался потом. Позади него сидел клерк, готовый записывать показания мужчины.

Макгрей сел лицом к Холту. В комнате был еще один стул, но я предпочел вести записи, стоя за Девятипалым. Я старался не допускать прикосновения своей одежды к здешним грязным стульям.

— Мистер Холт! — произнес Макгрей. Даже не видя его лица, я знал, что Девятипалый улыбается. — Стоит ли мне сообщать вам, сколь глубоко в дерьме вы оказались?

— Я могу все объяснить, — в очередной раз сказал Холт.

— Ой, неплохо бы. Судя по тому, в каком виде была спальня полковника, и по вещам, которые наш денди обнаружил у вас в мешке, я бы сказал, что вы положили глаз на имущество господина. Часы, одежда, добротное итальянское ружье. Зачем вы все это взяли?

Холт вдавил ладони в стол в попытке усмирить их дрожь.

— Все эти вещи мне были обещаны. Полковник знал, что они мне нравятся. Он много раз говорил, что они достанутся мне, если с ним что-то случится.

Девятипалый прыснул.

— Ага, конечно, так он и сказал.

— Клянусь! Он…

— Вы доказать это сможете? — вмешался я. — Кто-нибудь из приличных людей хоть раз слышал, как он об этом говорил? Он где-нибудь оставил об этом запись?

— Да! Ну… по-моему, оставил. Он сказал, что впишет это в свое завещание.

Проверить это было нетрудно, но я не стал об этом говорить. Просто уставился на него с откровенным недоверием. Я давно убедился, что такой взгляд иногда срабатывает лучше, чем грозные расспросы.

— В этом доме полно вещей, куда более ценных, чем эти! — не выдержав, крикнул Холт. — Я взял лишь то, что мне полагалось. Клянусь.

Я кивнул, все еще изображая сомнение.

— Предположим, вы говорите правду. Тогда зачем вы унесли эти вещи именно сейчас? Почему не дождались, пока огласят завещание? Тогда вы спокойно…

— Знаю я, как это все бывает, — перебил он меня. — Я по уши в долгах! Мне семью надо кормить! У меня маленькая дочка и больше нет работы — если я не заплачу за жилье, малую придется отдать в приют.

Он спрятал лицо в ладонях, видимо, чтобы скрыть слезы, и я ощутил прилив сочувствия. Но даже если это правда — опять-таки, удостовериться в этом не составляло особого труда, — его поведение все равно выглядело весьма подозрительным.

— У вас были свои ключи от дома, — сказал я. — Почему вы не сдали их полиции?

Холт почесал седую бороду.

— Запасной комплект я держал дома. У меня не было его с собой, когда туда пришли полисмены. И я ничего не сказал, потому что хотел забрать то, что мне причиталось. — Он с мольбой взглянул на Макгрея. — Но я пошел прямиком в комнату господина! Я ни в жизни не осмелился бы украсть что-то у него из дома, особенно из комнаты, где он погиб!

— Точно? Вы точно ничего не взяли из гостиной, в которой проходил сеанс?

— Точно-точно!

Макгрей пронзил его взглядом, и Холт тихонько заскулил.

— Совсем ничего? — повторил Макгрей.

Скулеж стал чуть громче, и я представил, что голова Холта — это воздушный шар, который вот-вот лопнет. В конце концов, почти так и вышло.

— Я… да — но… я не брал!

Мы с Девятипалым одновременно произнесли:

— Что ты, черт тебя дери, несешь?

— Может, объяснитесь?

Холт опустил взгляд.

— Ну, я…

Макгрей треснул ладонью по столу.

— Эу! В глаза мне смотри.

Холт взглянул на него, не поднимая головы.

— Я не заходил в гостиную, клянусь. Мне было страшно! Особенно после…

— После чего?

Мужчина облизнул губы.

— Я направлялся в спальню господина. Прошел мимо двери в гостиную. Она была приоткрыта. Я… увидел на полу подвеску мисс Леоноры — ту, с золотым самородочком…

Мы с Макгреем переглянулись, вспомнив этот предмет.

— То есть она просто там лежала, — сказал Макгрей полным подозрения голосом.

— Ага. Полисмены, видать, обронили его, когда забирали… юную мисс.

— Зачем вы ее взяли? — спросил я. — Вы же говорили, что не решились бы на кражу.

Холт густо покраснел, и на миг мне показалось, что он сейчас прослезится.

— Это… — начал он, но затем прикрыл рот кулаком, будто пытался подавить рвотный позыв. — Это было так просто.

Бровь Макгрея поползла вверх.

— Откуда ты знал, что это была вещь мисс Леоноры?

Румянец на лице Холта стал ярче.

— Она всегда ее носит. В смысле… всегда носила. — Его голос понизился до шепота. — Я подумал… что она ей больше не понадобится.

Макгрей явно хотел расспросить его подробнее, но тут вмешался я.

— Думаю, мы достаточно узнали о сегодняшних событиях. Меня больше интересует прошлая пятница. А также несколько дней до того.

Холт откашлялся.

— Постараюсь помочь…

— Зачем они обратились к цыганке? — оборвал я его.

— По семейному делу.

— И какому же?

Холт покачал головой.

— Я не знаю. Мне так никто и не сказал.

Макгрей усмехнулся.

— Ой, умоляю! Ты точно что-то слышал.

— Я не имею привычки подслушивать, о чем…

— Вы точно что-то слышали!

Резкость моего окрика поразила меня самого. Холт вздрогнул от моего возгласа, затем сглотнул.

— Они… они что-то искали.

— И что же?

Холт перевел взгляд с Макгрея на меня.

— А что вам цыганка сказала?

Макгрей подался вперед.

— Вопрос тебе задали.

— Я… Я-я не знаю. Я…

— Похоже, твой господин искал что-то в том доме. Что именно?

— Я вам сказал уже, я не знаю!

Макгрей сжал кулаки, готовясь сделать из него отбивную. Мне пришлось погладить его по плечу, как успокаивают рассвирепевшего пса.

— Вы служили у полковника камердинером, — сказал я. — Сколько лет?

— Пять… шесть лет.

— Чистили его вещи, помогали ему одеваться, приносили ему еду…

— Да.

— Значит, вы точно видели, как они что-то ищут. Мы заметили доски, вырванные из стен и полов. За одну ночь столько не успеть. Я думаю, что вы им в этом даже помогали.