Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

– Артур Ди. Его в России звали Артемий Иванович Дий.

Одинцов отреагировал странно.

– Оп-па, – сказал он и полез в свой макбук. – А я-то голову ломаю…

– Что не так? – спросил Мунин.

– Наоборот, всё так! – ответил Одинцов и развернул макбук экраном к историку. – Смотри!

На экране читалась цитата из файла группы «Андроген».

Главное управление государственной безопасности

ПРИКАЗ <���…>

8. Обеспечить фотографическую съёмку изображений на объекте № 3 в гор. Кострома (Дий А.И.).

9. Обеспечить розыскные мероприятия недостающих элементов изображений.

10. Полный комплект фотографических снимков передать в распоряжение группы «Андроген».

11. Тов. Зубакину Б.М. подготовить докладную записку:

а) о подробной расшифровке изображений (Дий А.И.),

б) о внесении необходимых изменений в «Примерный план последовательности проведения опытов по алхимии для получения лабораторным способом так называемого Философского камня».

<���…>

Генеральный комиссар госбезопасности тов. ЯГОДА Г.Г.

– А я голову ломаю, кто такой этот Дий, – повторил Одинцов. – Думал, сотрудник Зубакина или фотограф. Все документы перерыл, про всех всё есть, а про него нигде ни слова.

Мунин стал загибать пальцы.

– Значит, объект номер три – это царские палаты. Изображения – алхимические картинки на изразцах, которые оставил Артур Ди. Очевидно, это зашифрованная технология создания Философского камня. Недостающие элементы изразцов уехали в Яффо. Без них Зубакину не удалось полностью восстановить последовательность опытов. Поэтому его план соответствовал только тем картинкам, которые сохранились в Костроме. Ведь Зубакин указал, что план – примерный, а не точный… Я ничего не забыл?

– Конрад Карлович, ты гигант! – похвалил Одинцов. – И новость действительно супер. Давай вторую.

– Звонил директор Фонда кросс-культурных связей. Который меня в прошлый раз сюда приглашал.

– Чего хотел?

– Увидеться. Говорит, есть срочное дело.

Весёлость Одинцова тут же улетучилась.

– Откуда он знает, что ты в Лондоне?

– Я не спросил. Мало ли… Директриса библиотеки могла сказать. Какая разница? Он через час подъедет.

– Клара, позови Еву, пожалуйста, – попросил Одинцов и, когда девушка вышла, грозно взглянул на Мунина: – Умеешь ты всё испортить… Сколько раз я просил не заниматься самодеятельностью? Ты со мной мог посоветоваться перед тем, как встречу назначать?

Инициатива Мунина заставила Одинцова скорректировать планы. Нельзя было оставлять разговорчивого историка наедине с директором Фонда, особенно когда речь шла о каком-то срочном деле. Вейнтрауб не раз упоминал, что Фонд – любимое детище Ротшильдов, а значит, его директор – фигура весьма значительная. Сам Вейнтрауб пригласил на такую же должность экс-президента Интерпола. Одинцов решил сперва увидеться с британцем и узнать, чего ему всё-таки надо, а уже потом разговаривать с французом.

Француз позвонил, когда вся компания собралась в номере Одинцова для обмена информацией. Ева рассказывала про чёрное зеркало Джона Ди и открытия, которые учёный делал с его помощью, а Мунин – про изразцы Артура Ди, часть которых оказалась в Яффо, и про их взаимосвязь с опытами группы «Андроген». Все отдали должное сообразительности Артура: он зашифровал алхимические секреты в рисунках и спокойно оставил у всех на виду. Хорошая печь стоит веками, а обожжённые глазированные изразцы не подвластны времени. Четыреста лет люди ходили мимо – и никому в голову не пришло, какие тайны скрываются за примитивным дизайном. Никому – кроме барона Одинцова, который увёз несколько изразцов и сделал полную расшифровку невозможной.

– Мне сейчас неудобно говорить. Я перезвоню, – сказал французу Одинцов и вместе со всей компанией отправился в бар на встречу с директором Фонда кросс-культурных связей.

– Броуди, – представился директор, сухощавый мужчина средних лет с лакированной причёской на пробор, волосок к волоску.

Ева взглядом бывшей манекенщицы оценила его безукоризненный костюм от очень хорошего портного и столь же безупречные сияющие туфли. Клару впечатлил статус нового знакомого: с персонами такого уровня она ещё не общалась. Мунина, который уже был знаком с Броуди, опять восхитили аристократические манеры директора. Менее эмоциональному Одинцову бросилось в глаза, насколько британец вписывается в готический интерьер бара с резными дубовыми панелями на стенах.

Клара с Муниным заказали по бокалу вина, Ева выбрала безалкогольный коктейль, Одинцов заинтересовался новым для себя сортом виски, Броуди предпочёл коньяк и обволакивающим голосом произнёс:

– Признаться, я полагал, что увижу только мистера Мунина. Тем приятнее видеть вас всех. Благодарю, что оказали мне честь и откликнулись на просьбу о встрече.

Слушать лондонское произношение директора было чистым удовольствием. Мунин постарался проявить ответную учтивость.

– Это честь для нас, – сказал он. – Чем мы можем быть полезны?

– Вы сегодня беседовали с доктором Саксом, – ответил Броуди. – Он сделал снимки перстня, который вы ему показали, и отправил их мне. Могу я увидеть оригинал?

Одинцов передал перстень директору и спросил:

– А я могу узнать, почему вас так интересует эта вещь?

– Да, конечно. – Броуди рассмотрел золотую печатку, полюбовался сверканием звезды на сапфире и вернул перстень Одинцову. – Очевидно, вам уже известно, что у этого кольца есть легенда. Названа даже точная дата его появления. Мы современные люди и понимаем, что архангел Михаил упомянут в легенде для красоты. Можно спорить о магической силе, которая заключена – или не заключена в перстне. Бесспорно другое. Перстень принадлежал Джону Ди, от него перешёл по наследству к Артуру Ди, а от него – к сыну Джону…

Так принято считать, а дальше следы перстня теряются. Артур Ди провёл при дворе московского царя четырнадцать лет и вернулся на родину спустя некоторое время после смерти жены. В документах его потомков нет упоминаний о кольце. Но это была не просто фамильная реликвия. Подобные знаки с намного более давних пор передавали вместе с фамильными секретами. Кому же могли достаться секреты Джона Ди?

Расследование принесло неожиданный результат. Оказалось, что Артур в России стал отцом внебрачного ребёнка. Позвольте пока не вдаваться в деликатные подробности, которые к тому же уводят слишком далеко. Могу лишь сказать, что матерью стала весьма достойная женщина…

Артур покинул Москву в тысяча шестьсот тридцать седьмом году. Его русский сын был ещё совсем юным. Но за последующие тринадцать лет юноша возмужал и совершил путешествие с архангельскими купцами в Англию – в пятидесятом, за год до смерти отца. Вероятно, тогда ему и достался перстень, а вместе с ним семейные тайны или какая-то их часть. Правнук Артура тоже навестил Англию – в тысяча шестьсот девяносто восьмом году с Великим посольством Петра Первого.