Дмитрий Миропольский - Тайна двух реликвий [litres]

Старик поднял бокал на уровень глаз, слегка поклонился Жюстине и пригубил вино. Гости последовали его примеру.

– Вы же помните, что ещё недавно Чехия и Словакия были одной страной? – продолжал Вейнтрауб. – Так вот, в тысяча девятьсот восемьдесят четвёртом году к правительству Чехословакии через посольство в Вене обратился американец по имени… скажем, Дэнни. Он предложил полмиллиона долларов за разрешение на законных основаниях вывезти из страны клад, который никто не ищет, поскольку о нём никому не известно…

Чешские чиновники переполошились, поскольку действительно не знали предмета сделки. Они попали в сложное положение: если позже выяснится, что реальная цена клада больше полумиллиона, за его продажу по головке не погладят, но если отказаться от денег, будет ещё хуже. Дипломаты попытались переложить ответственность на специальную структуру, которая у чехов по примеру Советского Союза торговала антиквариатом и предметами искусства, чтобы пополнять бюджет валютой…

– Я в Лондоне видел Синайский кодекс, – подал голос Мунин. – Его наши англичанам продали, только раньше и дороже.

Старик поморщился; сравнение показалось ему некорректным.

– Там обе стороны знали, о чём идёт речь. А здесь была предложена сделка вслепую. Кот в мешке. Беспрецедентный случай! И Дэнни не ограничился разговорами: он положил в швейцарский банк треть суммы как задаток. Тогда в Праге велели министерству иностранных дел без спешки готовить контракт с Дэнни, а Федеральной уголовной службе и госбезопасности тем временем разобраться, что это всё-таки за клад…

Дэнни был довольно известным кладоискателем и торговцем ценностями, рассказывал старик. За ним стали следить, но он сидел в Вене и не пробовал попасть в Чехословакию. Федералы решили, что хитрый американец точно знает, где находится клад, и просто ждёт окончания бюрократических процедур, чтобы его забрать.

– Много лет спустя мне рассказали, что чехи сперва хотели пойти самым простым путём: похитить Дэнни и выбить из него тайну, – прибавил Вейнтрауб. – К счастью, им хватило ума этого не делать. А может, просто побоялись покушаться на американца, да ещё на территории Австрии… Зато контрразведка выяснила, что Дэнни любит светскую болтовню и дармовую выпивку. Его стали чуть не каждый день приглашать на вечеринки, внедрили агентов в его окружение и постепенно узнали, что искать надо нечто размером с большой сундук, а спрятан клад где-то между Карловыми Варами и Мариенбадом… Похоже на вашу историю с Ковчегом Завета, вы не находите?

– Есть немного, – согласился Одинцов.

– Да, и ещё следователям стало известно, что клад принадлежит какому-то старинному аристократическому семейству, которое связано родством со многими знаменитыми фамилиями Европы, – сказал Вейнтрауб. – Так что в течение года круг поисков постепенно сужался. В конце концов чехи сообразили, что искать надо в замке Бéчов. До Второй мировой он принадлежал семейству де Бофор, члены которого после войны уехали за границу. Проверили – оказалось, в восемьдесят втором году несколько Бофоров побывали в своих бывших владениях на экскурсии. Значит, хотели убедиться, что клад на месте…

Старик снова сделал жест рукой; что-то коротко сказал по-немецки Штерну, который появился в дверях столовой, и продолжил:

– Буквально накануне подписания контракта с Дэнни, осенью восемьдесят пятого, в Бечов приехала команда следователей и археологов. Им снова повезло. Замок большой, но учёные определили наиболее вероятные места, где мог лежать клад, и действительно вскоре отыскали его под полом часовни. Это был… вот, взгляните!

Штерн взял телевизионный пульт и включил огромную плазменную панель на стене столовой. Экран расцвёл изображением узкого золотого ларца полутораметровой длины. Под звуки старинной музыки картинка стала плавно поворачиваться, чтобы сокровище можно было рассмотреть со всех сторон.

По гребню ларца искрился горный хрусталь. Боковины сияли драгоценными камнями, вмурованными в богатую чеканку среди эмалевых пластин и филиграни. Круглые барельефы со сценами из Священного Писания украшали крутые скаты крышки, а по периметру ларца расположились фигуры апостолов, небесная стража.

– Реликварий? – предположила Жюстина.

– Реликварий святого Мавра, – уточнил Вейнтрауб. – Хотя были там и мощи Иоанна Крестителя. Редчайшая вещь! Работа бенедиктинских ювелиров тринадцатого века. Это чудо пятьсот лет хранили в Бельгии, а потом герцог де Бофор выкупил его и перевёз в Бечов. В сорок пятом году через те места проходила демаркационная линия между русскими и союзниками. Вывозить такую ценность было опасно, хозяева замка спрятали её в тайнике, а сами уехали в Вену. После войны их обвинили в сотрудничестве с нацистами, хотя ничего такого за Бофорами не водилось. Просто коммунисты очень хотели прибрать к рукам замок. И прибрали, поэтому следующие сорок лет ларец пролежал в земле.

Любуясь игрой сапфиров и аметистов на экране, где продолжал медленно вращаться реликварий, Ева спросила:

– А где он сейчас?

– Там же, – вздохнул Вейнтрауб. – Это визитная карточка замка Бечов, можешь посмотреть в любом путеводителе. Вторая по значимости святыня Чехии, после королевских регалий. Страховая оценка – тридцать миллионов долларов, но ты же понимаешь, это всего лишь деньги… Как вам вино, леди и джентльмены?

– Изумительное. Я в этом кое-что понимаю, но никогда не встречала ничего подобного, – призналась Жюстина.

Вейнтрауб поднял глаза от бокала и снова глянул на неё.

– Не встречали, поскольку вряд ли у вас была такая возможность. Вместе с реликварием де Бофоры спрятали коллекцию старинных вин и коньяков. Чехи оставили в тайнике один ящик вина – уж не знаю, как издёвку или как благодарность. Дэнни заплатил всю сумму по контракту, явился в Бечов за кладом, а нашёл только это вино. И привёз его мне.

Одинцов крякнул.

– Хорошее вино! Двадцать пять тысяч баксов за бутылку…

– Да, хорошее, хотя и не стоит таких денег. Конечно, это был страшный удар для Дэнни, ведь в контракте он не указал содержимое клада и мог забрать только то, что нашёл в известном ему месте… Ваши чешские товарищи наверняка очень долго смеялись над глупым американцем. – Слово to-va-rist-chi Вейнтрауб со смаком проскрежетал по-русски. – А сегодняшний ужин показался мне достойным поводом для того, чтобы откупорить пару бутылок… Видите, мадам де Габриак, сделка была абсолютно законной. И это касается каждого экспоната моей коллекции.

– При чём тут вино и реликварий? Вы же собирались рассказать про Урим и Туммим, – напомнил Мунин, в недоумении глядя на старика.

Вейнтрауб хищно улыбнулся.