Хосе Сомоса - Этюд в черных тонах

— Мистер Икс, могу я наконец выразить свое мнение? — Это произнесла я, покрасневшая от собственной решимости. — Доктору Понсонби не обязательно ни в чем извиняться. Если кто-то и должен принести мне извинения, так это вы, вы ведь едва скрываете свое нетерпение, вы ждете, чтобы я уехала… — Голос мой задрожал. Поскольку мистер Икс не отвечал, я обратилась к Понсонби: — Доктор, я прошу разрешения удалиться, мне нужно собрать вещи.

— Мисс Мак-Кари, в этом нет необходимости, — сказал мистер Икс. — Мы уезжаем через несколько дней. Но точно не сегодня.

«Мы уезжаем» — так он сказал. Я посмотрела… мы с доктором посмотрели на него в недоумении.

— Мистер Икс… — У Понсонби затряслись губы.

— Мне не в чем винить Кларендон, — заверил мой пансионер, поднимая забинтованную руку, — но мне хочется переменить обстановку и навестить старого друга; море больше не приносит мне радости, и через неделю я переберусь в другой пансион, подальше от побережья, моя семья об этом предупреждена, вы же в ближайшее время получите окончательный расчет.

— Мистер Икс… — Понсонби старался следить за своими словами и сдерживать эмоции. — Если мы в Кларендоне допустили какие-то ошибки…

— Повторяю, доктор: это я нуждаюсь в переменах. За исключением сиделки, потому что мисс Мак-Кари, безусловно, покинет Кларендон вместе со мной. Я решил, что мисс Мак-Кари сделается моей личной медсестрой на всю жизнь, а поскольку вы уволили ее еще вчера, вам будет несложно обойтись без ее услуг. А взамен я оставлю самые лестные отзывы о Кларендоне — тогда, и только тогда, когда будут выполнены все мои условия.

— Благодарю вас, мистер Икс, — признательно прошептал главный врач.

— Излишне добавлять, что я заплачу за дополнительное время, которое намереваюсь провести здесь до отъезда, и не буду настаивать, чтобы вы оплачивали услуги мисс Мак-Кари сверх оговоренного ранее, поскольку я решил включить в компенсацию ее ущерба и то жалованье, которое она заработала бы здесь в предстоящие несколько дней, до нашего отъезда.

Понсонби поклонился в ответ:

— Мистер Икс, вы — само великодушие… Моя благодарность…

— Ваша благодарность начнет проявлять себя здесь и сейчас в виде устных извинений перед мисс Мак-Кари.

Это заявление лишило нас дара речи. Увидев отчаяние в моргающих глазах доктора, я почувствовала себя почти что оскорбленной.

— Ни в каких извинениях нет необходимости, — твердо сказала я.

— Я настаиваю.

— А я настаиваю, что нет. Однако кое-что действительно необходимо, — прибавила я. — Мистер Икс, вы не распоряжаетесь мною и моим будущим. «Личная медсестра на всю жизнь»? Хорошенькое дело! Вы это решили в одиночку? А вы не забыли про одну маленькую деталь — узнать, согласна я или нет?

— Согласны вы или нет?

— Я… да. Согласна.

— Спасибо. А теперь, доктор, ваши извинения.

Понсонби взирал на нас как мученик, готовый принести себя в жертву ради высшего блага. В течение своей речи главный врач, словно постаревший Гамлет, оглаживал рукой череп.

— Мистер… мистер Икс совершенно прав: мое вчерашнее поведение, мисс Мак-Кари, перешло все границы дозволенного. Как оказалось, судя по докладам медсестер, вы даже помогли… задержать настоящего виновника. Ой, конечно же, не я один вам благодарен: благодарность всего Портсмута пребудет с вами навсегда, но… я тоже вам благодарен… Вы замечательная медсестра, а я выказал себя очень неумелым руководителем и невежливым джентльменом. Не стану утверждать, что в этот момент я не верил всему, что говорил, однако… Вследствие вышесказанного я прошу принять мои самые искренние извинения.

— Спасибо, доктор, — ответила я. — Извинения приняты.

После моего ответа снова зазвенел голосок мистера Икс:

— Прекрасно, а теперь, доктор, когда формальности улажены, не могли бы вы переселить нас в другую комнату? Перенесите также мое кресло: таким образом мы позволим полиции спокойно доделать свою работу и инспектор Мертон скоро сможет отдохнуть.

Не знаю, удалось ли Мертону отдохнуть. Кому это точно удалось — и лучше, чем кому-либо другому на моей памяти, — так это мистеру Икс. Он провел два следующих дня в своей комнате наверху, лежа на постели в летаргическом состоянии, как он обычно и спал: на спине, с закрытыми глазами, руки сложены на груди. Иногда мистер Икс перемещался, чтобы что-то съесть — каждый раз совсем чуть-чуть. Этот человек как будто предпринял громадное усилие, и теперь его хрупкому организму в уплату требовался сон.

Что касается меня, все происходящее казалось мне — как и всегда, начиная с нашего знакомства, — потрясающим, изумительным, необыкновенным и ужасным. В конце концов я пришла к выводу, что мистеру Икс театр не нравится потому, что он сам себе и зритель, и зрелище. «Личная медсестра на всю жизнь», — повторяла я раз за разом. И в общем, это мне нравилось.

На третий день мы принимали посетителя. Его привел Джимми Пиггот. Это был молодой, но сильно изможденный мужчина с подкрученными усами; выглядел он так, словно перенес суровые испытания и до сих пор еще не пришел в себя; он как будто вернулся с войны.

— Мистер… Икс? — осведомился он серьезным, надтреснутым, усталым голосом. Услышав этот вопрос, мистер Икс моментально перешел из лежачего положения в сидячее. — Я доктор Артур Конан Дойл. Мне рассказали о том, что вы сделали. Я приехал, чтобы вас поблагодарить.

И тогда произошло воскресение: мистер Икс выпрыгнул из постели и занял место в своем кресле.

— Доктор Дойл, спасибо, что вы приехали. — И мистер Икс быстро представил нас друг другу: — Мисс Мак-Кари, моя личная медсестра; доктор Дойл. На этот раз — да, — добавил он.

Мы все были рады познакомиться, но позже, когда завязался разговор (а говорили мы долго, несколько часов), я обнаружила, что настоящий Дойл, несмотря на разительное сходство с фальшивым двойником, — человек куда более серьезный, уравновешенный и далеко не такой очаровательный, быть может, оттого, что он не испытывал никакой потребности очаровывать. Он приехал не затем, чтобы в него поверили: он приехал, чтобы поверить. Дойл сидел, низко наклонившись к мистеру Икс, и пристально его рассматривал. Это был рассудительный усталый мужчина, с которым сыграли злую шутку, так что теперь он по понятным причинам вел себя крайне недоверчиво.

— Друг мой, — заговорил мистер Икс, — ваша одиссея, вероятно, была очень печальной.

— Дело в том, что я так до конца и не разобрался, — признал Дойл.

И я подумала: «Он тоже нуждается в объяснении».

— Не могли бы вы рассказать о вашем освобождении? — попросил мистер Икс.

— Сэр, я буду счастлив рассказать вам все, что помню сам, — ответил Дойл.