Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

Иннокентий Максимов чувствовал, что он совершенно вымотался.

Все в съемочной группе звали его просто Кешей, но у него были документы, в которых значились имя, фамилия и отчество. Прежде работа шофера представлялась ему не слишком обременительной: он любил машины и умел находить общий язык с самыми разными людьми. Однако сейчас в глубине души он мог признаться, что все ему надоело.

Если вдуматься хорошенько, кино оказалось сборищем невротиков, которые ни минуты не оставляли его в покое. То он возил актеров на съемку, то доставлял их со съемки, то присутствовал в кадре, а помимо этого — выполнял самые разные поручения.

Привези дочь режиссера на процедуры. Забери ее с процедур. Устрой экскурсию на Ай-Петри. Привези Нину Фердинандовну в Ялту, потому что ее машина барахлит, и отвези ее обратно. Доставь в гостиницу врача для Бориса Ивановича, столик, купленный Пелагеей Ферапонтовной, отвези очередную подружку Эдмунда Адамовича…

— Куда отвезти?

— Куда хочешь! — замахал на него руками оператор. — Можешь хоть утопить ее в гавани…

«Пора с этим кончать, — вяло думал шофер, рассекая ночь на белом кабриолете. — Завтра же возьму расчет и… Ну их всех к дьяволу!»

И тут он услышал три выстрела, очень отчетливо, словно стреляли где-то совсем близко, а потом разглядел бегущего со всех ног человека.

Тот метнулся в тень деревьев и пропал из виду, а из боковой улочки выбежал другой.

— Стой, стой! — закричал он Кеше, и тут шофер узнал репортера Опалина, который писал очерк о съемках для «Красного Крыма».

— Ты его видел? — крикнул Иван, в свою очередь признав водителя. — Куда он побежал?

— Туда!

— Гони!

Опалин прыгнул в автомобиль, не утруждая себя открыванием дверцы.

Кеша прибавил скорость. Фары выхватили в ночи бегущую фигуру.

— За ним! — скомандовал Опалин.

Но погоня продолжалась недолго: незнакомец, очевидно, куда лучше знал город и отлично ориентировался в нем даже ночью. Ввинтившись в одну из узких старых улочек, где с трудом проходит автомобиль, он бесследно исчез.

— Куда он делся? — бормотал Опалин, привстав на сиденье и отчаянно ероша волосы.

— Это какой-то бандит? — несмело спросил Кеша. — Ограбить тебя хотел?

Иван дернул щекой.

— Убить он меня хотел, вот что, — объявил он. — Едем в угрозыск.

— Уже поздно…

— Я знаю. Едем!

Кеша внимательно посмотрел на него и неожиданно проговорил:

— Знаешь, а я тебя узнал. Ты тот самый парень, который последними словами обругал Нину Фердинандовну, когда я сидел за рулем…

— Ну узнал, и что? — набычился Опалин.

— Ничего. — Кеша завел мотор. — Татьяна Андреевна сказала, ты репортер из Симферополя. Не очень-то ты на репортера похож.

— А я не репортер.

Опалин сразу же рассердился на себя за это неуместное признание, но отступать было поздно. Кроме того, его только что чуть не убили, и он испытывал здоровую злость, помноженную на взрыв адреналина.

— Я агент уголовного розыска, — проговорил он, — и не из Симферополя, а из Москвы. Зря я, конечно, тебе это сказал…

— Думаешь, я язык за зубами держать не умею? — проворчал Кеша, косясь на своего странного собеседника.

— Откуда мне знать?

— Ну вот теперь и узнаешь. А что ты делаешь среди киношников? Ищешь, кто Сашу Деревянко убил?

— Почему ты так решил?

— Ну… Ты появился сразу после того, как его убили.

Опалин заинтересовался.

Кеша говорил взвешенно и мыслил на редкость логично, хотя с виду казался простаком и в съемочной группе был всего лишь водителем. Но и обычный водитель, если у него есть глаза и уши, может рассказать немало интересного.

— Ты хорошо его знал? — в лоб спросил Иван.

Кеша усмехнулся.

— Слушай, все, что я знал, я уже рассказал этому… Сандрыгайло…

— Плевать на Сандрыгайло, — решительно объявил Иван. — Скажи мне лучше вот что: Саша Деревянко часто общался с Щелкуновым?

— Наверное, да, — ответил Кеша, подумав. — Они… как бы это сказать… одного калибра, что ли. Не знаю, заметил ли ты, но киношники делятся на несколько групп. Актеры наши в основном общаются между собой, оператор и сценарист — с режиссером… Саша был помощник оператора, а Щелкунов так вообще реквизитор, мелкая сошка.

— Скажи, а о Щелкунове ты что думаешь?

— Ничего.

— Но ты же его знаешь, значит, составил о нем какое-то мнение?

Кеша усмехнулся.

— На таракана он похож, — промолвил он скучным голосом, в котором не ощущалось и тени неприязни, а лишь прилежная констатация факта. — Вечно суетился на площадке, всем улыбался, никому не перечил… Вроде человек как человек, а так — кто знает, что у него там внутри? Вот твой угрозыск.

Он затормозил перед темным зданием, в котором горели только несколько окон.

— Подождешь меня здесь? — быстро спросил Иван, выскакивая из машины.

— Ну… подожду, — пробормотал Кеша, почесывая щеку.

Опалин вернулся через пару минут.

— Парамонов уже уехал… Неважно, я ему записку оставил, самое главное написал. — Он нахмурился. — Скажи, а Кауфман — это уполномоченный кинофабрики, верно? Он за расходами следит… и, наверное, у него большие деньги бывают?

— Конечно, — ответил Кеша, ломая голову, к чему клонит собеседник. — Он и зарплату выдает, и рассчитывается за все… А ты что, ограбить его хочешь?

— Да ну тебя! — засмеялся Опалин. — Слушай, уже поздно… Пойду-ка я домой, а ты езжай к себе.

— Садись. — Не выходя из открытого автомобиля, а лишь перегнувшись назад, Кеша открыл дверцу. — Отвезу тебя домой. — Он поколебался, но все же спросил: — Слушай, а кто в тебя стрелял-то? Щелкунов? В свете фар мне показалось, что этот парень гораздо моложе был…

— Угу, — кивнул Иван, забираясь в машину. — Сопляк, потому и промахнулся… — Он пристально посмотрел на шофера. — Ты насчет меня не проговоришься? Ну что я из угрозыска?

— Можешь на меня положиться, — заверил его Кеша и завел мотор. — Куда ехать-то? Где ты живешь?

— У одной старой дамы, тут, недалеко. Я же говорю — мог пешком дойти…

— У дамы? — Кеша озадаченно поднял брови.

Если слово «барышня» кое-как отвоевало в нэповскую эпоху позиции у «гражданки», слово «дама» считалось пережитком прошлого, таким же, как устаревшее «господин». Пожалуй, его мог употребить человек старого склада, но никак не Опалин с его внешностью хулигана и шрамом возле брови.

— Ну у старушки из бывших, — поправился Иван. Слово «бывшие» употреблялось по отношению к тем, кто что-то из себя представлял при старом строе, но при новом утратил всякое значение. — А тебе что, слово «дама» не нравится?

— Ничего против него не имею, — объявил Кеша, подумав. — Давай указывай дорогу.

Он довез Опалина до дома Варвары Дмитриевны Лукомской, высадил своего беспокойного пассажира, искренне пожелал ему на прощание удачи и, осторожно развернувшись, укатил.