Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

…Всю жизнь думал, что у него нет друзей, ни одного.

Как же! Друзья — это не те, кто громко кричит на весь свет, как они с тобой дружат; друзья — это те, кто помогает тебе, не дожидаясь просьб с твоей стороны…

— Только вот что, — продолжал Селиванов, хмурясь, — ты у нас жалостливый, так что слушай сюда… Если после моей смерти к тебе заявятся какие-нибудь… Неважно кто и начнут причитать, что они мои родственники, что ты должен их пустить пожить, хоть ненадолго, хоть на пять минут, гони их в шею, слышишь? Нет у меня никаких родственников, а если какая-нибудь сволочь и объявится, это все шантрапа, самозванцы и мразь…

— Вася, ну что ты все время говоришь про смерть, ну честное слово, — пробормотал Иван и, не выдержав, расплакался.

— Это не я про нее говорю, это она обо мне думает, — мрачно ответил больной. — Увидел бы сейчас тебя Терентий Иваныч! — Это был непосредственный начальник Опалина, человек многознающий, суровый и весьма желчный. — Ладно, хочешь реветь — реви. Толку от слез никакого, зато никакого и вреда… Скажи мне лучше вот что: когда я упомянул, ну насчет фотографа, ты на кого-то подумал?

Опалин кивнул, вытирая слезы.

— Там в съемочной группе есть один. И я его сегодня видел.

— То есть после убийства он не сбежал. — Селиванов задумался.

— Я не могу понять, — признался Опалин, — как они жену наркома не побоялись убить. Должны же были понять, что после этого начнется.

— Надо расписание иностранных пароходов посмотреть, — с виду нелогично ответил Селиванов. — Которые заходят в Ялту.

— Думаешь…

— Конечно. Одна "Алмазная гора" стоит столько, что на всю жизнь хватит. Договорятся с кем надо, спрячутся на корабле, и айда за границу… Уже уходишь? — спросил больной, заметив, что Опалин поднялся с места.

— Да. Скажу Парамонову насчет фотографа… Может, конечно, это и не он. Проверять надо… Еще я в гараж собирался заскочить, к знакомому. Если хочешь, я могу остаться…

— Да нет, мне тут хватает общества, — пожал плечами Селиванов. — Иди.

— Я еще завтра приду, — пообещал Опалин. — Расскажу тебе, ошиблись мы или нет насчет фотографа. — Он осторожно встряхнул на прощание вялую, горячую руку и удалился.

— Мы, — пробормотал больной, поудобнее устраиваясь на стуле, — мы… м-да… надует тебя Парамонов. Все успехи себе припишет, как пить дать. — Он поглядел на пеструю бабочку, которая вилась возле него, и вздохнул.

Что же до Ивана, то он побывал в гараже "Крымкурсо", где навел кое-какие справки, и через пару часов объявился в кабинете начальника угрозыска на Пушкинском бульваре.

Завидев его, Николай Михайлович молча залез в стол и достал оттуда коробку спичек.

— Вот… Забирай свой выигрыш.

— Значит, во время обыска ничего найти не удалось? — спросил Опалин. — Так я и думал.

Он взял коробку, но ее вес ему не понравился, и, открыв ее, он понял, что она пуста.

— А где спички? — не удержался он.

— Мы спорили только на коробку, — развеселился Парамонов, — тебе еще и спички подавай?

Иван закрыл коробку, и лицо его неожиданно сделалось настолько недобрым, что Николай Михайлович нервно оглянулся на окно, из которого его уже раз выбрасывали.

— Да пошел ты, — с ожесточением бросил Опалин, скомкал пустую коробку, швырнул ее на стол и шагнул к двери.

— Ваня! Ну что ж ты за человек такой, и пошутить уже нельзя… Откуда я знал, что ты обидишься? Стой! Не то не узнаешь, что у реквизитора пропало…

Иван остановился у самого порога.

— "Наган"? — спросил он, не оборачиваясь. — Я его видел во время съемок.

— Ну да, "наган"… Представляешь, всех трех женщин застрелили из "нагана", и не исключено, что из этого.

— Чушь, — презрительно ответил Опалин. Он чувствовал себя в своей стихии и был намерен не дать сбить себя с толку. — Зачем бандитам оружие со съемок? У них своего должно быть с лихвой… Этот реквизитор, Митя Абрикосов, болван просто, вот и все.

— Ну болван не болван, а пока я его закрыл. Кстати, мне тут из Ростова кое-какие любопытные сведения пришли. Сеню-то Царя не расстреляли, представляешь? Под амнистию подлетел.

— Он в прошлом фотограф, — не удержался Опалин.

— Что? — Николай Михайлович весь обратился в слух.

— Он был фотографом до того, как стать бандитом. Что тебе известно об этом, как его, Сергее Беляеве? Он давно живет в Ялте? Кто его семья, отец-мать и далее по списку?

— Ваня, — сказал Парамонов после паузы, — ты золотой человек. Я тебе пять коробок спичек подарю…

Опалин хотел дать достойный ответ, в какую именно часть тела его собеседник может их засунуть — прямо в коробках, — но сдержался. Очень уж ему хотелось узнать, прав он был в своих догадках насчет Сени Царя или нет.

— Обойдусь без твоих подарков, — проскрежетал он. — И это, ты с ним аккуратней. Это пока только догадки, что он может быть Царем… Фото его затребуй. По фото сразу будет видно, он это или не он…

— Ты, Ваня, большим начальником станешь, — заметил Парамонов то ли шутя, то ли серьезно. — Куда ж я без твоих распоряжений? Нет, ну суровые вы, муровские ребята…

Этот странный день, наполненный событиями, имел самое неожиданное завершение.

Раздеваясь за ширмами перед тем, как лечь спать, Опалин отогнал Пиля, который в последнее время вел себя особенно нервно, и неожиданно нащупал в кармане брюк какой-то твердый предмет.

Иван решил, что забыл там кусок халвы, которую ел вчера, и почувствовал досаду, потому что других брюк у него не было, и если вдруг осталось пятно, стирка превращалась в целую проблему.

Однако это оказалась вовсе не халва, а маленький сверточек, туго затянутый в батистовый платок с метками "Н. Г.".

Развернув его, Опалин оторопел. Он увидел сверкающие бриллианты, мерцающие опалы, невероятные сапфиры, барочные жемчужины, образующие украшение дивной красоты. Одним словом, это была "Алмазная гора".

— Но мы все-таки должны что-то предпринять! — горячилась Валя. — Митю Абрикосова арестовали, Беляева арестовали… Пусть нам хотя бы разъяснят, в чем их обвиняют! Мы столько работали вместе, что имеем право знать…

— Вы, Валя, — сказал оператор, качая головой, — настоящая активистка.

— Абрикосов потерял "наган", который использовался на съемках, — сказал Володя Голлербах. — А Беляева задержали, потому что его подозревают в том, что это он организовал нападение.

Валя вытаращила глаза.

— Ну знаете ли! По-моему… по-моему, Парамонову просто позарез нужно назначить кого-нибудь виновным. Вот он и старается!

— Должен сказать, — вмешался парикмахер Фрезе, — что мне этот молодчик всегда казался подозрительным.