Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

Когда стало ясно, что все пациенты покинули здание и находятся в относительной безопасности, он просто повалился на землю и обхватил руками колени.

К нему подошел Стабровский и молча протянул раскрытый портсигар.

Это было, в общем, признаком уважения, потому что доктор слыл человеком с характером и с кем попало папиросами не делился.

Опалин поглядел на Андрея Витольдовича, взял две папиросы и сунул в карман.

— Что-то сейчас не хочется курить… Я потом.

— В городе сильные разрушения? — спросил доктор своим глуховатым, невыразительным голосом.

— Боюсь, что да. Думаю, весь южный берег…

Он не закончил фразу, вспомнив еще об одном месте, где могла понадобиться его помощь.

— Кеша! Как, по-твоему, мы сумеем сейчас проехать в Гурзуф? К Броверманам?

— Если шоссе не завалено, — ответил шофер из темноты.

— Я вам больше не нужен? — спросил Опалин у доктора, поднимаясь на ноги. — Тогда я пойду, попрощаюсь с товарищем.

Он нашел Селиванова в группе больных, которые пережидали стихийное бедствие в саду возле туберкулезного санатория.

— Кажется, землетрясение слабеет, — сказал комбриг и закашлялся.

— Вася, слушай, — начал Опалин, — мне тут надо… В общем, я должен кое-кого навестить и проверить, как они.

Селиванов поглядел на его лицо, понял, что отговаривать Ивана бесполезно, и сказал:

— Ну, езжай… Если что, возвращайся. — Он вздохнул и все-таки решился: — До утра подождать не хочешь?

— Не хочу, — честно ответил Опалин. — Там в доме только калека и старая женщина. И… в общем, я за них беспокоюсь.

— Да? Ну…

Больше ничего Селиванов придумать не мог.

— Я завтра вернусь, — пообещал Иван, поворачиваясь, — и все тебе расскажу.

Он махнул на прощание рукой и удалился быстрым шагом, насколько позволяло сравнительное затишье между двумя толчками.

Кеша сел в машину, "Изотта" стала подавать назад и наконец выбралась на шоссе.

Увы, до Мертвой долины они не доехали — мотор стал глохнуть.

Кеша вылез, покопался в нем, что-то поправил, и дело вроде бы наладилось, но через несколько километров машина стала.

— Сколько от нас до Броверманов? — спросил Опалин.

— Версты три осталось.

— Дойду пешком. — Иван вылез из машины. — Когда вернусь, обсудим, что делать. Опять придется на помощь звать, как в прошлый раз… Ты уж извини, что я тебя втянул во все это.

— Подожди, я тебе дам фонарь, — сказал Кеша, залезая в багажник.

— А ты как же?

— У меня запасной есть. Если что, включу фары. Держи…

Опалин забрал фонарь и ушел, а шофер присел на капот, сунул в рот папиросу и стал искать спички.

Земля снова задрожала, Максимов выронил коробок и, чертыхнувшись, наклонился за ним.

— А, чтоб тебя…

Иван стрелой летел через ночь. Он не думал об усталости и очень мало — о землетрясении, которое то затухало, то усиливалось.

Его звало чувство долга, то самое, которое побуждало его спасать Варвару Дмитриевну, выносить из санатория больных детей и ни за что никогда не требовать награды.

Стихийное бедствие, обрушившееся на эти края, стало для него кем-то вроде личного врага, с которым он обязан был сражаться. Но тут земля вновь пришла в движение, и Опалину пришлось сбавить шаг.

Издали он увидел в окнах дачи желтоватый огонек керосиновой лампы и обрадовался.

"Значит, с ними все в порядке… Да, дом, кажется, почти не пострадал. Трещины… ну, по сравнению с тем, что я видел сегодня, это пустяки…"

— Вера Ильинична! — крикнул он. — Вера Ильинична, это Опалин, я был у вас в гостях недавно! Вы целы? Отзовитесь!

Ни звука. А что, если хозяева лежат внутри, придавленные упавшими частями дома, и даже не могут позвать на помощь?

Он вновь осмотрел дом, чтобы убедиться, что тот не обрушится ему на голову, и, решившись, шагнул на крыльцо.

Дверь слегка перекосилась в пазах, и он открыл ее с трудом.

— Вера Ильинична! Иван Ильич!

Внезапно Иван услышал жалобный писк, посветил фонарем в том направлении и увидел уже знакомую ему лохматую собаку, которая лежала на полу, скребя когтями пол.

Пес был ранен, но прежде, чем Опалин шагнул к нему, кто-то сзади ткнул дулом ему под ребра, а другой человек ловко выхватил фонарь у него из рук.

— Тихо, тихо, — шепнул первый, отбирая у Ивана "браунинг".

— Надо же, какие гости, — объявил Сергей Беляев, он же Сеня Царь, выходя с керосиновой лампой из соседней комнаты. — Ну как там "Красный Крым"? — Он оскалился и ударил Опалина под дых, отчего тот согнулся надвое, ловя воздух ртом.

— Московский угрозыск, ну надо же, — продолжал Сеня с насмешкой. — Много я вашего брата перевидал, но московские мне раньше не попадались… Обыскать его, — велел он подельникам. — Руки держи так, чтобы мои ребята их видели…

— Что с собакой? — спросил Опалин, откашлявшись.

Бандит, который отобрал у него фонарь, засмеялся и покрутил головой.

— Мы тебя щас пришьем, а ты о собаке волнуешься? — прогнусил он.

— Собака сдохла, — сказал Сеня, равнодушно покосившись на умирающего пса. — От старости. Разве не видно?

Его подельники загоготали.

— Где хозяева? — допытывался Опалин.

Пол задрожал под ногами, но вовсе не из-за этого Иван переменился в лице.

Бандит, который его обыскивал, отнял у него не только кошелек с мелочью и папиросы, но и кое-что еще, туго завернутое в простой платок.

Тот, который принадлежал Нине Фердинандовне, Опалин еще раньше позаботился уничтожить.

— Ведите его в крепость, — сказал Сеня своим подельникам. — Там поговорим.

Опалин покосился на бандита с отрезанной мочкой уха, который отобрал у него "Алмазную гору", но, к счастью, тот не стал разворачивать платок, а небрежно сунул его в карман вместе с остальной собственностью Ивана.

— Шагай, — буркнул бандит, который держал Опалина на мушке.

Сеня Царь, трое бандитов и их пленник вышли из дома и направились к руинам генуэзской крепости.

"Почему они не убили меня в доме? — думал Иван. — И куда пропали хозяева?"

Ответ на последний вопрос напрашивался сам собой — вероятно, Вера Ильинична и ее брат лежали, застреленные, в одной из комнат.

Может быть, в той самой, из которой появился Сеня Царь.

— Кто идет? — прозвенел высокий мальчишеский голос.

Свет фонаря выхватил из темноты руины крепости, черный неподвижный автомобиль и на земле возле серой стены — две сидящие фигуры, у одной из которых не было ног.

Вера Ильинична была бледна, как смерть, но ее глаза сверкали, как маленькие синие солнца. У ее брата на скуле виднелся синяк, а в углу рта запеклась кровь.

Судя по всему, он пытался сопротивляться, когда появились бандиты.

Напротив пленников стоял и поигрывал револьвером сопляк, которого Опалин сразу же узнал. Это он трижды стрелял в Ивана однажды ночью.