Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

— Царь! — возбужденно закричал бандит с отрезанной мочкой уха. — Ты посмотри, что у него при себе было! Нет, ну ты посмотри, а? Недооценил ты его! Говорил — он честный, он дурачок… Глянь, что этот честный дурачок в кармане таскал!

Бандиты столпились вокруг говорящего, таращась на сверкающее украшение, которое тот держал на весу, поворачивая в разные стороны.

Сеня Царь метнул на Опалина такой взгляд, словно столкнулся с равным себе по силе мерзавцем, и нервно дернул головой.

— Да, Ваня, — начал Царь с кривой усмешкой, — ты, конечно…

Договорить он не успел, потому что из-за противоположной стены крепости неожиданно поднялась фигура и открыла огонь.

Тах! Тах! Тах!

И еще столько же раз, и еще…

Опалин бросился на землю, прикрывая рукой голову, но стрелявший целился в совсем другую сторону и времени даром не терял. Отгремели последние выстрелы, и теперь было только слышно, как глухо ворчит земля.

— Вера Ильинична! — крикнул стрелявший.

— Я в порядке, — поспешно ответила старая дама.

— Иван Ильич?

— Все хорошо, благодарю вас.

— Ваня!

Опалин не ответил.

— Ваня, ты ранен? — встревожился шофер, подходя ближе.

— Нет, просто… черт его знает… устал.

Без особой охоты Иван поднялся на ноги.

"Выстрелит или не выстрелит?" — думал он, глядя на своего собеседника.

— Откуда оружие? — не удержался Опалин, показывая на пистолет в руке Кеши.

— Откуда? Да я везде с ним хожу.

Из всех возможных ответов шофер выбрал самый уклончивый.

Иван нахмурился.

Кеша понял, что вид пистолета нервирует Опалина, и убрал оружие.

— За мной, значит, пошел? — спросил Иван, испытующе глядя на своего собеседника.

— Угу. Я, понимаешь, стал закуривать, спички уронил… вижу — свежие следы шин. Какая-то машина недавно проезжала. Кто там кататься будет во время землетрясения? Как-то мне это подозрительно показалось. В общем, я пошел за тобой. Но ты здорово меня опередил…

— А-а, — неопределенно протянул Опалин. — Ну молодец.

Он забрал свой "браунинг", который у него отняли бандиты, и подобрал "Алмазную гору", которая лишь слегка запылилась от падения.

Вера Ильинична молча переглядывалась со своим братом.

— Где так стрелять-то научился? — наконец спросил Иван.

— Я на войне был.

— А я думал, тебя там убили, товарищ барон. — Опалин прислонился к капоту машины, чтобы держать в поле зрения и непредсказуемого "Кешу Максимова", и Веру Ильиничну, и ее брата. — Ты же Розен, верно? Александр Розен.

Его собеседник усмехнулся и почесал щеку.

— Как узнал?

— Да по портретам догадался. У тебя иногда выражение — один в один как у твоей матери. А если у портрета твоего отца убрать усы, сходство сразу бросается в глаза. И я был не первый, кто понял, кто ты такой. Но тот человек выбрал себе неподходящего собеседника, который решил, что речь идет о Царе. — Опалин вздохнул. — Окончательно я убедился, что прав, когда вспомнил кое-какие слова, которые ты употребляешь. Говоришь "горничная", а не "домработница", это вроде мелочь, но сразу понятно, что ты не отсюда… На пароходе приплыл?

— Ну да.

— Зачем?

— Моя сестра болеет, нужны деньги на операцию… и вообще… А мать незадолго до смерти спрятала где-то в доме свои драгоценности. Но она умерла и не успела нам сказать, где именно.

— И ты хотел их найти?

— Хотел.

— И что?

— Да ничего. Я с трудом отыскал потайной ход, но там все было завалено. А в самом доме жили сторожа, потому что его сначала хотели передать под санаторий. В общем, не получилось у меня туда пробраться… а потом Винтер вбил себе в голову, что будет там снимать. И я решил остаться и посмотреть, не удастся ли позже найти тайник. Но его обнаружили при ремонте, и украшениями завладела Гриневская. Видеть ее в драгоценностях моей матери было не слишком… приятно, но я ее не убивал.

— Знаю, — сказал Опалин и повернулся к Вере Ильиничне. — Вы ведь сразу его узнали, когда я его к вам привел? Даже таз выронили. И потом он будто бы помогал вам с посудой, хотя за это время можно было перемыть… не знаю… все тарелки в Гурзуфе…

— Нам было о чем поговорить, поверьте, — сказала Вера Ильинична сдержанно. — И что обсудить.

— Меня, например?

— В том числе.

— Можно спросить? — вмешался Иван Ильич. — Ваня, что вы собираетесь предпринять?

Но Опалин не успел ответить, потому что Кеша неожиданно выхватил пистолет и выстрелил.

Выстрелил в Сеню Царя, который, приподнявшись на локте, целился в Ивана.

Вера Ильинична испуганно вскрикнула.

— Уберите оружие, барон, — буркнул Опалин. — Вы пугаете дам.

— Ваня. — Светлые глаза сверкнули. — Не надо со мной так говорить.

— А как с тобой говорить? Запутался я. Недавно вон детей больных из здания выносил — нормальным человеком казался. А сейчас, — Опалин покосился на трупы бандитов, — пятерых застрелил, а ведешь себя так, словно ничего не случилось.

— По-твоему, я должен о них сожалеть?

— Теперь, когда они никому больше не могут навредить? — усмехнулся Иван. — Почему бы и нет?

— Шутишь? — настороженно спросил его собеседник.

— Шучу. — Опалин вздохнул. — Как твою сестру-то зовут?

— Наталья.

— И где вы с ней живете?

— В Париже.

— Хороший город, наверное. Ты туда вернешься?

— Вернусь. Я уже несколько раз собирался обратно, да все откладывал.

— Почему?

— Наверное, потому, что здесь мои корни. И что бы ни случилось, этого уже не изменить.

Опалин поглядел на лицо барона, залез в карман, достал "Алмазную гору" и, в последний раз полюбовавшись на блеск драгоценных камней и переливы опалов и жемчугов, протянул украшение своему собеседнику.

— На, держи. Раз это твое, то пусть у тебя и останется.

— Ваня, — проговорила Вера Ильинична, волнуясь, — я так и знала… Я всегда думала, что вы настоящий человек.

— Да ладно вам. — Опалин махнул рукой. Отделавшись от драгоценности, которая его тяготила, он неожиданно почувствовал странное облегчение. — Вы меня только раз в жизни видели. Странно после одной встречи делать такие выводы…

— Я могу что-нибудь сделать для вас… для тебя? — спросил барон после паузы, спрятав украшение.

— Конечно, — ответил Опалин. — Я думаю, эту колымагу, — он кивнул на бандитский автомобиль, — придется завести. И потом все мы разъедемся кто куда… кто в Париж, а кто в Москву. Вера Ильинична, садитесь… Иван Ильич, давайте я перенесу вас в машину. Надо же, уже светает… И земля, кажется, почти перестала дрожать.

Захлопали дверцы, заурчал мотор.

Четверо уцелевших двинулись навстречу новому дню.

На следующий день Опалин, как и обещал, навестил Васю Селиванова в санатории.