Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

— А еще, — задушевно молвил Леопольд Сигизмундович, потирая мочку уха, — дулом можно снимать крышки с бутылок, но лично я делать этого не советую — оружие такие вещи не любит…

Затем он достал патроны, зарядил наган Казачинского, разрядил его и повторил процедуру с оружием Яши.

— Заряжайте, — велел Леопольд Сигизмундович.

Казачинский справился с задачей очень быстро, потому что на этот раз внимательно следил за всеми манипуляциями наставника, но Яше вновь не повезло. Возясь со своим оружием, он не удержался и проворчал:

— Вы знаете, Леопольд Сигизмундович, а наган уже сейчас считается устаревшим. Между прочим…

Бах! Револьвер подпрыгнул в его руках и выстрелил в Казачинского. В ужасе Яша выронил оружие, которое со стуком упало на стол, а Юра, не веря своей удаче, дрожащими руками ощупал себя и убедился, что не ранен.

— Ты, …, ты совсем …? — заорал Казачинский, отбросив всякие церемонии.

Потому что, простите, одно дело, если вас на работе убьет бандит, и совсем другое — если по дурости застрелит собственный товарищ.

— Юра, я нечаянно… — лепетал Яша. — Я не хотел! Не понимаю, как он выстрелил…

Леопольд Сигизмундович громко кашлянул.

— Я русским языком объяснил про предохранитель, — промолвил он скучающим тоном. — Три раза повторил… Но вы меня не слушаете, вы никогда меня не слушаете.

— Я вас слушал! — взвился Яша. — Но…

— Если бы я не дал вам холостые патроны, — безжалостно оборвал его поляк, — ваш товарищ сейчас валялся бы мертвый, а не он, так я. Вы не умеете обращаться с оружием, вам этого просто не дано.

— Я научусь! — запальчиво воскликнул Яша. — Дайте мне время…

— Я уже достаточно за вами наблюдаю. Вы не можете выполнить простейшие действия…

— А я вам говорю, если вы дадите мне нормальное оружие…

— Это и есть нормальное, но дам я вам маузер, браунинг или винтовку — все равно ничего не изменится. Идите лучше играйте на скрипочке…

Яша побагровел.

— Вы антисемит! — выкрикнул он срывающимся голосом.

— В жизни не страдал такой глупостью, — ответил Леопольд Сигизмундович с презрением.

— Я буду на вас жаловаться! Вы не имеете права…

— Вы уже чуть ли не шестидневку собираете наган и никак не можете собрать, — безжалостно напомнил поляк. — Каждый день я напоминаю вам про предохранитель, но нет — вы всегда о нем забываете!

— Потому что вы меня сбиваете!

— Ах, значит, это я виноват? — уронил Леопольд Сигизмундович с совершенно непередаваемой интонацией. — Раз так, ищите себе другого учителя, товарищ Кауфман. Посмотрим, как скоро вы прострелите себе ногу или убьете кого-нибудь, кто находится рядом…

— А-а, да идите вы!.. — выкрикнул Яша и метнулся к выходу. Через секунду до Казачинского долетел грохот с силой захлопнутой двери.

— Сказал "идите" и сам ушел, — хладнокровно заметил поляк, оборачиваясь к Казачинскому, и тот понял, что этого обстоятельного, любящего и ценящего оружие человека вообще ничем не проймешь. — Может быть, вам тоже что-то не нравится?

— Мне все нравится, — поспешно ответил Юра и даже выдавил из себя улыбку.

— Тогда продолжим, — смилостивился Леопольд Сигизмундович и вывалил на стол несколько разных моделей оружия.

…Шел уже девятый час, когда высокий брюнет в форме с зелеными петлицами сошел с автобуса и зашагал по привычной дороге к дому. Впрочем, слово "дом" здесь не вполне уместно, так как речь шла о сущей развалюхе, которая тем не менее была плотно заселена несколькими десятками семей. Казачинским не повезло — они ютились в полуподвальном помещении, из окон которого можно было любоваться на ноги мимо ходящих людей.

Округа жила обычной жизнью: где-то наяривали на гармошке, толстая баба деревенского вида снимала белье с веревок, одновременно ругаясь с другой бабой, которая высовывалась из окна. На втором этаже самозабвенно ссорились муж и жена, и до Юры доносились их вопли, из которых он понял, что жена требовала купить новый примус, потому что старый в любой момент мог взорваться, а муж был согласен только оплатить починку. Слово за слово, и жена припомнила мужу некую Люсю в каком-то клубе, с которой он танцевал несколько месяцев назад, а также его мать, которая при всей своей худобе ела за троих. Муж в долгу не остался и высказал все, что думал о стряпне своей половины и о ее старшем сыне, прижитом неизвестно от кого. Судя по градусу взаимных оскорблений, дело вот-вот должно было дойти до рукоприкладства, но Юра отлично помнил, что соседи так ругались изо дня в день, из месяца в месяц, использовали для перебранки любой повод и всегда расходились без драки, а тот, кому удавалось в ссоре одержать верх, выглядел чуть ли не счастливым. Но тут Казачинский заметил на скамейке возле дома знакомую фигуру и поспешил к ней, выбросив склочных соседей из головы.

Сидя на фоне кустов шиповника, девушка лет шестнадцати читала книгу в пестрой обложке. Если присмотреться, можно было заметить, что юбка незнакомки перешита из школьного платья, а блузка сделана из дешевого ситчика. Однако Юра никогда не обращал внимания на такие детали, когда речь шла о близких людях.

— Привет, Лиза, — сказал он, подходя к девушке. — А ты что здесь?

— К отцу сослуживцы пришли. Отмечают встречу.

— Это там гармошка?.. — Юра поморщился.

— Ага.

Он сел на скамейку, собираясь с мыслями. Баба, собиравшая белье, зыркнула в его сторону и, на мгновение отвлекшись, уронила простыню. Ругаясь, как дюжина пьяных возчиков, она подобрала испачканную простыню с земли и удалилась в дом.

— Что читаешь? — спросил Казачинский.

— "Золотой теленок".

— Это что-то о колхозах? — спросил он несмело. Сестра читала гораздо больше, чем он, и Юра не поспевал за ее вкусами.

— Нет, там нет колхозов, — серьезно ответила Лиза. — И герой такой… странный. Я читала раньше другую книжку о нем, там в конце его убили, а тут он опять жив и здоров.

— Меня сегодня тоже чуть не убили, — невпопад брякнул Казачинский. Лиза не сказала ни слова, но глаза у нее стали в пол-лица, и он пожалел, что вообще затронул эту тему.

— Ладно, забудь, — поспешно прибавил он, пытаясь сгладить впечатление. — Ничего не стряслось, меня даже не ранили.

— Какой ужас, — проговорила Лиза сдавленным голосом. — Послушай, может быть, тебе поговорить с Раей? Объясни ей…

— Что объяснить?

— Что там опасно! Юра, как так можно? Ладно ты никого не боишься, это ты уже говорил, но у вас же отношения серьезные… А если что-нибудь случится?

— Ничего не случится.

— Юра!

— Лиза, перестань… Я обещал ей, что не буду бегать от серьезной работы. Что мне теперь — говорить, что я не смог? Что она обо мне думать будет?

— А если тебя убьют, что она будет думать?