Валерия Вербинина - Иван Опалин. 9 книг

— Никто меня не убьет.

— Ты же сам говоришь: в первый день тебя чуть не убили! Что же будет дальше?

— Зато я помог поймать преступника, — сказал Казачинский, благоразумно решив не уточнять, каким образом. — Все наладится! И Рая на меня рассчитывает… Я не могу ее подвести, понимаешь, не могу!

Лиза растерянно молчала. В их большой, работящей и с виду вполне дружной семье она по большому счету не любила никого, кроме брата. Мать погрязла в быту, отец выпивал, остальные ничем не выделялись среди малокультурного, примитивного, убогого окружения, и только Юра с Лизой пытались противостоять ему и ускользнуть от его влияния. Юра не пил, не курил, пытался найти достойную профессию и даже забрался в кино; Лиза спасалась книгами, которые читала без всякой системы, но со смутным ощущением, что они поднимают ее над миром, сотканным из серой советской нищеты, омерзительных свар и безнадеги. В глубине души она чувствовала, что всегда может положиться на брата, только на него одного, и мысль, что она может его лишиться, привела ее в ужас. Она не чувствовала в себе достаточно сил, чтобы бороться со средой в одиночку, и боялась, что та в конце концов одолеет ее и подчинит, превратит в злобное, задавленное нуждой существо с беспросветной жизнью — такое же, как Лизины соседки, которых она инстинктивно сторонилась.

— Я все-таки считаю, что тебе лучше посоветоваться с Раей, — сказала Лиза, нервным жестом заводя за ухо прядь волос. В отличие от брата, она не являлась красавицей, но выразительные глаза и высокий лоб были у них общие, и когда Лиза с Юрой сидели рядом, сразу чувствовалось, что они родственники.

— Лиза, нет. — По лицу брата она поняла, что он начал сердиться. — Она решит, что я испугался трудностей, пошел на попятный. Да и что со мной может случиться? Ребята в угрозыске хорошие, пропасть мне не дадут…

— Как сегодня, когда тебя чуть не убили?

— Вот именно, как сегодня. Лиза, хватит! У меня был тяжелый день. И девушка эта убитая, и та, которая в парке Горького… — Он неожиданно вспомнил, что их просили не болтать об изуродованном трупе, и прикусил язык. — Ничего, Опалин во всем разберется, я уверен.

— Опалин?

— Да, Иван Григорьевич.

— Какой он — старый? Сердитый?

— Да какой старый — ему, наверное, столько же, сколько и мне. Шрам у него вот такой, — Казачинский сделал неопределенный жест, так что могло показаться, что у Опалина шрам на пол-лица. — Это он с бандитами, значит, дрался. Помощник у него — Петрович, тоже хороший человек. Его так зовут — Петрович — а вообще его фамилия Логинов. И он постарше, но не главный.

Лиза попыталась представить себе молодого Опалина, который дрался с бандитами и заполучил жуткий шрам, но воображение услужливо подсунуло ей образ страхолюдного здоровяка, наводящего ужас на любого, кто столкнулся бы с ним на улице, и она содрогнулась.

— Еще есть Яша Кауфман, но он для угрозыска совсем не годится. Вида крови не выносит, в обморок падает. А мне, знаешь, ничего не делается. Вот сегодня… — Он снова едва не проговорился об убитой в парке, но вовремя спохватился. — Ладно, тебе это незачем знать…

— Юра, ты там береги себя, — не выдержала Лиза. — Пожалуйста.

И он пообещал ей, что будет себя беречь, а потом вспомнил, что ему надо поговорить по телефону, и направился в дом, где занял аппарат аж на двадцать пять минут. Чем, разумеется, вызвал неудовольствие жильцов, и в особенности тех, кто сам был не прочь говорить по телефону часами.

— С Мехлиным будут проблемы, — сказал Опалин.

— Еще самоназначенная вдова, — напомнил Петрович, насупившись.

— Какая-какая вдова? — отважился спросить Казачинский. В кабинете Опалина шло нечто вроде утреннего совещания, и он не поспевал за быстрыми репликами Ивана и его заместителя. Сегодня Юра явился на работу в привычной для него одежде, и хотя он считал ее удобной, его не покидало ощущение, что ему чего-то не хватает. С другой стороны, ходил же Опалин в штатском — но держал он себя совсем иначе, и не было похоже на то, чтобы наличие или отсутствие формы как-то влияло на его самооценку.

— Ну Грацианская же, — проворчал Яша в ответ на реплику Казачинского. — Сама мужа отравила, сама себя вдовой назначила.

Значит, Опалин думал об особе, которая извела мужа сулемой, и о Тагильцеве, которого, возможно, убил один из работников Мехлина по заказу зятя. А как же парк Горького? Убитая незнакомка? Казачинский ничего не понимал. Ему казалось, что ее дело важнее прочих и его будут обсуждать прежде всего, но Опалин, похоже, так не думал.

— А по поводу вчерашнего, — говоря, Иван поморщился так, словно не ждал от нового дела ничего, кроме неприятностей. — Вот что: Ромен Роллан нам поможет.

Юра вытаращил глаза. Яша лучше владел собой, но, судя по его лицу, он тоже пребывал в недоумении.

— Если он приезжал в парк, — продолжал Опалин, — его должны были сопровождать фотографы. А раз так, есть надежда, что где-то на фото попала и наша гражданка в платье с маками. О чем говорит 167-я статья Уголовного кодекса? — неожиданно спросил он совершенно другим тоном, повернувшись к Казачинскому.

Застигнутый врасплох, Юра смог только промямлить:

— 167-я статья… э… убийство?

— Яша! — рявкнул Опалин.

— Статья 167-я говорит о разбое, то есть об открытом нападении с целью завладения чужим имуществом, — с готовностью затараторил Яша. — Предусматривает лишение свободы на срок до пяти лет. Если разбой случился повторно или повлек за собой смерть потерпевшего, тогда срок увеличивается до десяти лет. За вооруженный разбой срок до десяти лет, а при отягчающих обстоятельствах — расстрел.

— Я кому сказал учить Уголовный кодекс? — спросил Опалин и прищурился так неприязненно, что у Юры, к которому он обращался, по спине поползли мурашки.

— Я вчера не успел, — пробормотал он. — Меня Леопольд задержал.

— Для тебя он Леопольд Сигизмундович, — поставил собеседника на место Опалин. — И занятия с ним не освобождают тебя от изучения кодексов, учебника криминалистики и словаря. Кстати, Ира на жаргоне — кто?

— Не знаю, — ответил Казачинский несчастным голосом.

— Ира означает уголовный розыск, — подал голос Яша и, гордо приосанившись, поправил очки.

— А кадет?

— Неопытный сыщик, — усмехнулся Петрович. — Сейчас уже редко употребляется, но от старых воров иногда услышишь.