Жозе Душ Сантуш - Последняя тайна

Историк провел рукой по визору, как если бы собирался вытирать пот, но это была всего лишь дань привычкам, а на самом деле он взвешивал дальнейшие шаги, в частности стоит ли затрагивать статистику. Идея показалась ему разумной.

— Мне кажется, что в ту эпоху имя Иешуа было достаточно обыденным. А вы не выясняли частоту его появления в иудейских оссуариях I века?

Президент откашлялся.

— Среди более чем двухсот оссуариев, зарегистрированных Министерством древностей Израиля, имя Yehoshua упоминается в девяти процентах случаев, a Yehosef — в четырнадцати. Экстраполируя эти данные на восемьдесят тысяч, — а именно столько людей жили в Иерусалиме в тот период, когда использовались оссуарии, — мы можем сказать, что тысяч семь были Yehoshua, а одиннадцать тысяч — Yehosef.

— Согласитесь, что перед нами достаточно популярные имена, — констатировал Томаш. — Слишком популярные для того, чтобы быть уверенным в том, что Yehoshua bar Yehosef выбитое на оссуарии из Тальпиота, соответствует именно Иисусу из Назарета.

— Возможно, но прежде давайте прикинем, у скольких Yehoshua из Иерусалима были отцы по имени Yehosef, — предложил спокойным тоном Аркан. — Итак, умножим проценты — 0,09 Yehoshua на 0,14 Yehosef и на восемьдесят тысяч мужского населения Иерусалима. Получается… получается… тысяча. За весь этот интересующий нас период времени примерно одна тысяча Yehoshua — дети иудеев, называвшихся Yehosef.

— Все же это гораздо меньшая величина, — заметил историк. — Однако представьте себе тысячу Иисусов, рожденных Иосифами? Многовато будет, чтобы утверждать хоть что-нибудь определенное про находку в Тальпиоте.

Аркан недолго раздумывал над ответом.

— Существуют и другие важные статистические выкладки, которые тоже ожидают взвешенного подхода. Но не забудем, есть еще и проблема ДНК.

— ДНК? Какая еще ДНК? — Томаш выглядел искренне удивленным.

Президент фонда улыбнулся, предвкушая удовольствие от того, какой фурор произведет сейчас его главный козырь.

— А вы не в курсе? — спросил он совершенно невинно. — В оссуарии 80/503 был обнаружен генетический материал.

— Да вы что?

На лицах что португальского ученого, что его спутников из полицейского ведомства, внимательно следивших за обменом мнениями, было неподдельное изумление, а Арпад Аркан ликовал, как человек, только что выигравший в лотерею рекордный джекпот.

— Нам удалось получить ДНК Иисуса.

«Электрик» в черном ворвался в переднюю комнату «Кодеш Ха-Кодашима». В ту же секунду его силуэт оказался на мушке Uzi охранника, стоявшего у бронированной двери. Но спустя еще одно мгновение он узнал в нарушителе своего недавнего собеседника и опустил автомат, вздохнув с облегчением.

— Ух! И напугал же ты меня! А зачем сюда пришел? Никак опять заблудился, ну ты и фрукт!..

У Сикариуса в руке был маленький желтый флакон, как дезодорант. Встав так, чтобы камера под потолком его не засекла, он показал на нее же рукой.

— Авария, оказывается, там, — голос звучал совершенно естественно, — и ремонтировать надо немедленно.

Не соображая, что происходит, охранник увидел, как струйка черной краски из флакона-спрея заляпала глазок камеры.

— Что ты? — глядя на камеру, он никак не мог взять в толк происходящее. — Что ты сделал?

Он едва успел задать вопрос, как вдруг земля под ним пошатнулась, голова закружилась, и он пришел в себя, только оказавшись лежащим на животе под грузом тела «электрика». Охранник попытался повернуть автомат в сторону агрессора, но тут же остался без оружия, а спустя пару мгновений и без рации.

— Ты что делаешь? — прохрипел секьюрити ошарашенно. — Совсем сдурел? Отпусти сейчас же! — он попытался дернуться, но тщетно.

Охранник осознал, что каким-то непостижимым образом налетчик сковал его, что называется, с головы до пят. Хватка была железной, и вырваться не было шансов, как он ни пытался хоть что-то сделать. Наверное, бандит достиг высот в дзюдо или греко-римской борьбе, потому что знал все способы, как обездвижить противника.

— Спокойно! Не суетись! — выдохнул ему в ухо Сикариус.

Секьюрити лежал, как парализованный, чувствуя свою удивительную беспомощность. Но ничего, совсем скоро должна прийти помощь — ведь на центральном посту охраны уви… Он не успел «додумать» эту мысль, как вспомнил, что камера слежения залита краской. При этом там точно решат, что произошла авария, сделают заявку на диагностику и ремонт, заявку рассмотрят и когда-нибудь пришлют техника. Короче, помощи ждать неоткуда; все зависело от него самого.

— Что тебе надо? — спросил он тревожно, понимая, что зависимость от такого мощного противника не сулила ничего хорошего. — Зачем тебе это?

Сикариус по-прежнему дышал ему прямо в правое ухо.

— Говори пароль. Мне нужно пройти туда, — голос звучал угрожающе спокойно.

— Ты рехнулся? Ты хочешь попасть в Святая святых?

— Пароль!

Охранник замотал головой.

— Я его не знаю. Только президент в курсе. Я же простой охранник. Стою у двери и все.

Он почувствовал, что налетчик сделал движение рукой, и мгновения спустя увидел огромное лезвие клинка перед глазами.

— Пароль.

— Я же сказал, что не знаю, — завопил секьюрити. — Я простой сторож!

Неожиданным резким движением Сикариус приподнял своего пленника, грубо усадил и веревкой, торчавшей у пояса, обвязал его туловище вместе с руками.

Обездвижив охранника, воин сикариев подошел к двери и повернул ключ, опрометчиво оставленный в замке. Доступ в переднюю «Кодеш Ха-Кодашима» был перекрыт. Но этого ему показалось мало, и он взял стул, на котором сидел секьюрити, и вставил его ножку в ручку двери. Отступил на два шага и оценил свою работу. Конечно, дверь хилая, не бронированная, и взломать ее при желании большого труда не составит, но для сиюминутных нужд Сикариуса и такой блокировки должно было хватить.

Вернулся к своей жертве и, поигрывая сикой буквально перед ее носом, посмотрел сверху вниз очень сурово.

— Спрашиваю в последний раз: какой пароль для входа туда? — и показал на дверь в Святая святых.

— Я уже говорил, что не знаю. Я здесь только охраняю вход, — сказал пленник даже с некоторым вызовом.

Сикариус вытащил из кармана брюк белую катушку — скотч. Отрезал клинком кусок пленки и, подойдя к охраннику, заклеил ему рот: раз говорить не хочешь, то и не сможешь. Затем толкнул его сбоку ногой, снова повалив на пол. Наклонился, чтобы передвинуть ладонь ближе к поверхности плитки. Оттопырил в сторону мизинец руки пленника, приложил к нему лезвие сики и сильно надавил. Несчастный застонал и задергался, но ничего более существенного для своего спасения он сделать не мог: даже издать крик боли и ужаса. Налетчик стал пилить кость, разбрызгивая кровь во все стороны.