Роберт Гулик - Призрак в храме

— Общество, а не пища задает тон встрече, ваше превосходительство, — серьезно сказала настоятельница. — Должна смиренно принести вам извинения за крайне грубое поведение моей служанки сегодня днем. Конечно, она должна была сразу же сообщить мне о приходе вашего превосходительства. Это глупая, необразованная девушка. Я наказала ее, но... — Она беспомощно махнула пухлой рукой. Хрустальные бусы четок на ее правой кисти тихо звякнули.

— Это совсем не важно! — заверил ее судья Ди. — Я хотел лишь проверить, не причинили ли вам беспокойства бродяги, которые прошлой ночью бедокурили в заброшенном храме. Служанка сказала мне, что в Приюте ничего особенного не видели и не слышали.

Настоятельница подняла голову и уставилась своими большими, непроницаемыми глазами на судью.

— Храм был осквернен еретическими обрядами, практиковавшимися в прошлом заблудшими сектантами. Но наш учитель Будда в своей бесконечной милости благословит и этих вероотступников. — Она протянула руку к чашке и сделала глоток. — Что касается моей служанки, я не знаю, сказала ли она вам все, что знает.

Судья приподнял брови. Настоятельница продолжила:

— Я подозреваю ее в порочных наклонностях. Она часто старается завязать знакомство с бродягами, скитающимися в лесах. Как-то вечером я застала ее с жалким нищим у самых ворот. Она весело болтала с ним и хихикала. Я хорошенько поколотила ее тростью, но сомневаюсь, что это помогло. Остается только молиться за нее. — Настоятельница стала механически перебирать бусины хрустальных четок.

— Вам не следует держать эту служанку! — воскликнула Первая госпожа. Повернувшись ко Второй жене, она добавила: — Надо бы тебе поговорить с твоими знакомыми буддистами. Может быть, они найдут подходящую девушку для работы в Приюте.

Вторая жена бросила тревожный взгляд на мужа. Она приняла буддизм после их приезда в Ланьфан. Поскольку у нее было только начальное образование, простое буддийское вероучение и красочные обряды привлекли ее. Хотя судья и не возражал, она знала, что он не слишком рад ее обращению. Но в этот момент мысли судьи были заняты другим. Служанка явно стремилась скрасить свою скучную жизнь в Приюте, завязывая знакомства с бродягами, и поэтому могла дать ценные сведения.

— Я велел моему помощнику тщательно осмотреть заброшенный храм сегодня ночью, — сказал он настоятельнице. — Может быть, вы разрешите ему зайти в Приют и допросить служанку?

— Лучше, если ее допросят в моем присутствии, ваша честь, — чопорно сказала та. — Если она будет с ним наедине, она может... повести себя неподобающим образом.

— Конечно, я... Ага, вот и дети!

Нянька ввела в зал сыновей и дочь судьи Ди. Младшего, крепкого трехлетнего малыша, она несла на руках. После того как Первая госпожа представила детей настоятельнице, появился домоправитель с сообщением о том, что обед готов.

Они перешли за большой круглый стол в другом конце зала. Судья сел во главе стола, напро-

Праздничный ужин

тив резного алтаря из черного дерева у задней стены. Над столом висел большой иероглиф «долгая жизнь», который он написал днем. Он предложил настоятельнице место справа от себя. Первая госпожа села слева, а Вторая и Третья жены — напротив них. Первая госпожа велела няньке отвести детей в их комнату, но малышу понравились цветы, воткнутые за золотой обруч в ее волосах, и он ни за что не хотел уходить. Поэтому она позволила няньке остаться и отвела ей место за своим креслом.

Пока они пробовали холодные закуски, домоправитель внес первое горячее блюдо — поджаренный соевый творог, а старшая служанка наполнила чаши вином. Судья Ди поднял чашу и произнес тост. Вот теперь обед и правда начался.

Приблизительно в то же самое время, когда судья Ди и его жены приступили к обеду, Ма Жун подошел к уличному ларьку за храмом бога войны, где продавалась дешевая выпивка. Сидевшие там два кули торопливо расплатились медяками и ушли. Хозяин, высокий громила в распахнутой куртке, оставлявшей открытой его волосатую грудь, протянул руку и переставил назад масляный светильник, освещавший его ларек.

Ма Жун все понял. Это его официальная черная шапка чиновника судебной управы распугала клиентов. Он достал из рукава пригоршню медяков и выложил на прилавок, велев подать ему выпивку. Хозяин потянулся за деньгами, но Ма Жун прикрыл их своей огромной ладонью.

— Не торопись, мой друг. Тебе придется заработать их. Я хочу поговорить с тобой о Сэн Сане, о том парне, которого убили прошлой ночью. Ты знал его?

— Конечно. Еще один хороший клиент потерян! А в скором времени он стал бы еще лучшим клиентом. На прошлой неделе Сэн Сань сказал мне, что занят в каком-то деле, где ему светят большие деньги.

— В деле, где были замешаны чужеземные варвары?

— О нет! Нельзя сказать, что Сэн Сань был очень разборчив в своих знакомствах, но он держался в стороне от этих проклятых чужеземцев.

— На кого же тогда он работал? У него ведь были только мускулы и никаких мозгов. Серьезное дело в одиночку он бы не провернул.

Лавочник пожал плечами.

— Мне показалось, что речь идет о шантаже, а уж с этим Сэн Сань вполне мог справиться и в одиночку.

— Ты знаешь, кого он шантажировал?

— Куда там! Сэн Сань поговорить любил, но об этом деле помалкивал. Просто сказал, что нацелился на горшок с деньгами.

— А где жил этот ублюдок?

— То здесь, то там. В последнее время он часто ночевал в заброшенном храме. Выпьете еще?

— Нет, спасибо. Быть может, тот, кого он шантажировал, тоже жил в храме?

— С ума сошли? Кого же там шантажировать? Белое привидение? — Он сплюнул наземь.

— Глава нищих может об этом знать. Кто им сейчас является?

— Никто. В этом городе бедняку тяжело заработать на жизнь, господин. Сначала прихвостни этого подонка Цзяня Моу все забрали в свои грязные лапы. Потом стал править этот бородатый тип — прошу прощенья, нынешний судья. А уж он глядит за всем. О Небеса, это же прошел старый Чжоу! И даже не взглянул на меня! Знаете что, господин, окажите мне милость и идите отсюда! Вы губите мое дело. Если вы хотите с кем-нибудь приятно побеседовать, отправляйтесь к старому главе нищих.

Ма Жун подвинул к нему медяки.

— Ты же только что сказал мне, что такого нет!

— И вправду нет. Больше нет. Когда-то он был крепким парнем. Настоящий гигант, татарских кровей, по-моему. Он был хозяином преступного мира. Но теперь состарился, и сердчишко у него не тянет. Живет где-то в подвале, кажется. Премного благодарен за медяки, но, если можно, не приходите больше сюда!