Роберт Гулик - Призрак в храме

И он побежал по тропинке к Приюту отшельника.

Ма Жун долго стучал кирпичом в ворота, пока наконец не открылся глазок. Сквозь решетку он увидел удивленные лица Весеннего Облачка и настоятельницы за ее спиной. Ма Жун нагнулся и вынул из сапога свой документ. Держа его перед глазком, он сказал настоятельнице:

— Я Ма Жун, один из помощников судьи Ди. Я нашел в лесу раненого, который нуждается в немедленной помощи.

— Открой! — приказала настоятельница девушке.

Во дворе Ма Жун объяснил настоятельнице, что случилось.

Она с серьезным видом кивнула.

— К счастью, аптечка у меня хорошо подобрана. Ухаживать за больными и ранеными — часть наших религиозных обязанностей. Служанка отведет вас на кухню. Там есть бамбуковая ширма, которую можно использовать как носилки. Служанка поможет вам перенести сюда раненого, она крепкая девушка. А пока вы ходите, я приготовлю постель в боковом зале. И немедленно займусь вашим стражником.

Когда они оказались на кухне, Весеннее Облачко повернулась к Ма Жуну с пылающими глазами.

— Лжец! — прошипела она.

Ма Жун не знал, что сказать. Бог войны оставил его в тяжелом положении! Они молча сложили бамбуковую ширму. Девушка искоса взглянула на него и неожиданно сказала:

— Впрочем, довольно милый лжец!

— Вот и хорошо! — с широкой улыбкой отозвался МаЖун. — Ты великодушна, как настоящая принцесса!

Судья Ди сидел в своем кабинете, просматривая вместе со старшиной Хуном документы о финансовом управлении округом.

— О Небо, что с тобой случилось? — воскликнул судья, увидев огромную шишку у Ма Жуна на лбу и изодранную, запачканную грязью одежду. — Налей ему горячего чаю, Хун!

Ма Жун с благодарностью выпил крепкий чай и начал рассказ. В заключение он сказал:

— Настоятельница искусно промыла рану Фана. Это замечательная женщина, все время она оставалась холодной, как огурец. Когда мы приложили мазь к ране и влили ему в глотку лекарство, Фан пришел в себя. Он рассказал, что заметил на полянке следы того, что там недавно копали. В тот момент, когда он обнаружил голову Яна, его ударили сзади. Настоятельница дала ему снотворное, и, когда я уходил, он мирно спал. Настоятельница говорит, что, если ночью не начнется лихорадка, он выкарабкается. — Ма Жун допил седьмую чашку чая и добавил: — Я еще не сообщил начальнику стражи об убийстве второго стражника. Как мы расскажем об этом людям?

— Пусть начальник соберет их в сторожке, МаЖун. Потом объяви им от моего имени, что я обещаю — убийца получит по заслугам. Добавь, что в их собственных интересах держать убийство в строгой тайне. Потом прикажи начальнику стражи отправиться в храм с носилками и принести убитого и голову Яна.

Ма Жун кивнул и вышел. Некоторое время судья молча поглаживал бороду, потом сказал старшине:

— Мы потеряли одного хорошего человека, другой серьезно ранен. Мы также получили две важные улики, но цена, Хун, слишком высока.

Он облокотился на стол и, глубоко задумавшись, уставился невидящими глазами на лежащие перед ним финансовые документы. Внезапно он поднял голову и спросил:

— Почему убийца вдруг так заспешил? Целые месяцы он терпеливо обыскивал храм. А теперь, на протяжении двух дней, он сначала совершает двойное убийство, потом дважды пытается убить Ма Жуна, убивает одного стражника и нападает на другого? Почему такая спешка?

Старшина озабоченно покачал головой.

— По той или иной причине этот человек пришел в отчаяние, ваша честь. Напасть на императорского офицера — не пустяк. Все знают, что власти никогда не перестанут искать преступника и что он будет казнен со всей жестокостью, какую позволяет закон. Потому-то стражники и могут выполнять свои обязанности с одной лишь палкой. Если разойдутся слухи, что кто-то имел наглость напасть на стражника при исполнении служебных обязанностей, это может отразиться на безопасности всех наших людей.

— Да, я думал об этом, Хун. Поэтому я и сказал Ма Жуну обязать стражников сохранить все в тайне.

Судья погрузился в мрачные размышления.

Когда Ма Жун вернулся, судья уже был спокоен. Выпрямившись, он оживленно сказал:

— Золото наверняка должно быть спрятано в каком-то высоком месте, иначе убийца не взял бы с собой веревочную лестницу. Далее, теперь мы знаем, что на золото было по меньшей мере три претендента: убийца, организовавший кражу, Ян и Сэн Сань, пронюхавшие об этом, и глава нищих, которому была обещана часть доли Сэн Саня. Как я только что объяснил старшине, меня очень беспокоит один момент. Я имею в виду внезапную спешку убийцы. Не может ли это объясняться тем, что на сцене появился новый персонаж, не имеющий ничего общего с кражей золота? Правда, эта мысль основана только на интуитивном ощущении. Наконец, привидение. До сегодняшней ночи я считал его всего лишь плодом воображения суеверных людей. Сам Ма Жун не был уверен, что на самом деле видел его вчера. Но сегодня он разглядел привидение совершенно ясно, и оно принимало активное участие в попытке убить его. Поэтому отныне нам придется считаться с этим загадочным явлением. Что ты думаешь, Ма Жун?

Ма Жун невесело покачал головой.

— Кем бы или чем бы ни было это привидение, оно в сговоре с убийцей. Вчера оно показало мне скрытую тропу к колодцу не для того, чтобы помочь мне, как я глупо думал. Оно сделало это для того, чтобы заманить в дальний угол сада, где меня ждал убийца за брешью во внешней стене. Увидев, что я спускаюсь в колодец, они, видимо, решили, что, если прикончить меня там, им не нужно будет избавляться от трупа. Сегодня ночью привидение побуждало меня идти вперед, привлекая мое внимание к себе для того, чтобы я не заметил, как убийца расшатывает камни разрушающейся стены. Но оно сделало грубую ошибку, внезапно подняв руки, чтобы показать своему сообщнику, что я нахожусь в нужном месте. Этот жест испугал меня, я остановился, и это спасло мне жизнь — в самый последний момент!

Судья Ди кивнул и, сверившись со своими записями, спросил:

— А ты не мог бы получше описать это привидение?

— Ну, оба раза я видел его только мельком, к тому же издалека и при обманчивом лунном свете. По-моему, на нем было платье из тонкой кисеи и такая же повязка на голове, закрывающая лицо. Оно было высоким, в этом я уверен.

— А ты вполне уверен, что это была женщина?

Ма Жун нерешительно дернул себя за ус.

— Все говорили о белой женщине... И это длинное платье... Но это не имеет значения, мужчина тоже мог надеть длинное женское платье. Ну и, конечно, фигура. Широкие бедра и узкие плечи. А видел ли я ее грудь? Да... или... — Он с несчастным видом покачал головой. — Мне очень жаль, ваша честь. Я в самом деле не знаю!

— Не беспокойся, Ма Жун! Главное — нам теперь известно, что это обычный человек из плоти и крови. Что ж, завтра с самого утра отправляйся в Приют отшельника и узнай, как дела у Фана. Мы встретимся здесь после завтрака. Нужно что-то предпринять, и очень быстро. Убийца доведен до отчаяния и может нанести следующий удар в любой момент. Открой окно, Хун! Становится так душно, что, боюсь, нас ждет гроза, а в это время года грозы могут быть очень сильными. Я посижу еще здесь, постараюсь разобраться в своих мыслях. Спокойной ночи!