Антон Чиж - Машина страха

– Кто их издает?

– Они все! По очереди! Сидящие за столом! Покрывают и обманывают!

– С какой целью?

– Чтобы доверчивые дурачки несли свои денежки и покупали журнал Прибыткова, а он строил дачи под Гатчиной и сдавал дачникам внаем! Сборище лгунов! Этот гениальный медиум Иртемьев! Ученик доктора Барадюка! Фотографирует мысли! Скажите, пожалуйста! Он первый и убил кухарку! Помяните мое слово…

– Значит, точных фактов у вас нет, – сказал Ванзаров.

Мурфи только хотел разразиться тирадой, но вспомнил, что они на улице, прохожие оглядываются. И взял себя в руки.

– Иртемьев, или Волант, или Хованский, или Погорельский – какая разница… Их надо придушить… Чтобы следа не осталось… От спиритизма…

Трудно было ожидать такую кровожадность от мирного химика. Неужели Люция разглядела в нем нечто большее?

– Играете в бирюльки?

Вопрос был столь неожиданный, что Мурфи переспросил. Ванзаров повторил.

– Играю порой от скуки… А какое это имеет отношение?

– Слышали такую мелодию? – Ванзаров вынул деревянные брусочки, зажал между пальцами и пощелкал. Звук был тихий, но специфический.

Мурфи покачал головой.

– Не понимаю, к чему эти игрушки?

Спиритические стуки остались неузнанными. Ванзаров спрятал палочки. Того гляди еще пригодятся.

– Господин Мурфи, если хотите принести пользу розыску, сообщите, что вам известно об изобретении Иртемьева?

На химика напала задумчивость.

– Изобретение? Не понимаю, о чем вы…

– Некий аппарат. О котором кружковцы слышали, но никто не видел. Не тот, что Иона Денисович привез из Парижа в качестве подарка от доктора Барадюка и держал у всех на виду. Только прикрыл черным платком. Чтобы возбуждать ваше любопытство, господин Мурфи…

Он отступил на шаг.

– Простите, не понимаю, о чем вы, господин Ванзаров…

– Любопытно другое: зачем вам, ученому классической школы, некий лженаучный аппарат? Уничтожить хотели? Или попробовать в действии? Управлять чужими страхами?

В душе Мурфи происходила яростная борьба. Отголоски ее были заметны в шевелении губ.

– Ложь, все ложь… Обман… – проговорил он, поклонился и пошел прочь слишком быстрым шагом.

Ванзаров подождал немного, но мадемуазель Волант из гостиницы не появилась.

Выйдя на Екатерининский канал, Можейко подумал: а не утопиться ли сразу, чтобы прекратить мучения. Или подать в отставку. Что, в общем, одно и то же. Помощник пристава попал меж двух огней: явиться к Лебедеву ему смелости не хватало. А вернуться без Лебедева – Вильчевский голову снимет. Так не лучше в мутные воды…

Но счастье или судьба не желали того. Еще не вполне веря своим глазам, Можейко заметил на Кокушкином мосту фигуру, которая могла принадлежать только одному человеку: Аполлону Лебедеву.

Великий криминалист вел себя странно: малость покачивался, тер виски и, кажется, не вполне понимал, где находится. Такой шанс выпадал раз на миллион. Можейко подбежал, с перепугу отдал честь, выразил радость от встречи и спросил, может ли быть чем-то полезен?

– Можешь, любезный, – ответил Лебедев, стараясь понять, что за человек перед ним возник. – Сбегай в аптеку, купи-ка полгарнца спирта… Без саквояжа я как без рук…

И Аполлон Григорьевич беспомощно раскинул руки.

– Непременно сбегаю! Сию минуту! Только позвольте пригласить вас на чердак, – заторопился Можейко.

– Чердак? Какой чердак… Не хочу я ни на какой чердак… Вези в Департамент полиции на Фонтанку…

Помощник пристава казался извозчиком. Только без пролетки.

– Господин статский советник, – с перепугу Можейко вспомнил чин криминалиста, – прошу вас, пойдемте со мной… Меня пристав со свету сживет… А нельзя мне в отставку, семью кормить надо… Пойдемте на чердак… Сделайте милость…

В ответ Лебедев нежно обнял его за плечи, отчего Можейко охнул: под железной рукой кости заскрипели.

– Не бойся пристава, сынок, – заявил Аполлон Григорьевич. – Мы этого пристава вот так…

Над мостом вознесся стальной кулак…

Можейко попробовал сдвинуть Лебедева с места, но это еще никому не удавалось. Оставалось испробовать последний способ.

– Умоляю, пойдемте, вас Ванзаров дожидается, – жалобно пробормотал он.

Лебедев оглянулся по сторонам.

– Где мой друг? Где Ванзаров? А ну, веди меня к нему…

Помощник пристава успел выскользнуть из могучих объятий, иначе его несли бы под мышкой, как котенка.

Вильчевский услышал тяжелые шаги с лестницы. И подумал: кто бы это мог быть? Появление криминалиста было слишком неожиданно. Как будто явилось привидение. Нельзя было ожидать, что Можейко привезет его раньше, чем через часок. А то и более. И вот – пожалуйста. Откуда взялся? В некотором роде Аполлон Григорьевич походил на призрак: шатался и плыл в полутьме чердака.

– Ванзаров! – позвал он жалобно.

Пристав подкинул ладонь к фуражке.

– Честь имею, господин Лебедев… Рад, что смогли прибыть.

– И я рад… что смог… прибыть… – пробормотал он, с трудом поворачивая голову. – Да где же Ванзаров?

– Вот, извольте… К телу не приближались, следы не затоптаны…

Следовало ожидать, что криминалист займется изучением жертвы, раз уж явился. Но Аполлон Григорьевич схватился за голову и взвыл так отчаянно, что у Вильчевского заныло сердце.

– Дружочек мой! Погубили! Не уберег!

И Лебедев натурально зарыдал, закрывшись локтями.

Всякое слышал Вильчевский о подвигах и выходках великого криминалиста. Но чтобы эдакий цирк на чердаке устроить… Изумляться, да и только. Пристав аккуратно принюхался: сивушного духа не ощутил. Выходит, трезв Лебедев. И так чудит…

– Погиб! Совсем погиб! Теперь уж не спасти! Найду, кто это сделал, – живьем разорву! Какой талант сгубили! Ванзаров! Друг!

Далее Аполлон Григорьевич перешел к выражениям, каких Вильчевский не слыхал от унтеров армейской пехоты. Даже голуби притихли. Пристав поманил своего помощника.

– Из какого трактира его вытащил? – тихо спросил он.

– Никак нет-с… На мосту изволили качаться…

– Значит, так… Ноги в руки – и бегом в сыскную… Делай, что хочешь, но чтобы господин Ванзаров здесь оказался через четверть часа…

– Да как же… – пробормотал Можейко, прикинув, что туда-обратно бегом минут десять, не меньше…

– Исполнять! – И пристав предъявил носу своего помощника веский аргумент. Против которого еще никто не устоял.

Вильчевскому тоже предстояли не самые легкие четверть час полицейской службы. Дожить бы…

Господин Обромпальский нашел нужные связи, которые обеспечили ему прием лично у начальника сыскной полиции коллежского советника Шереметьевского. Леонид Алексеевич милостиво выслушал потерпевшего, посочувствовал горю и обещал помочь, чем возможно. А именно, дать лучшего из имеющихся у него чиновников, чтобы быстро закончить дело. Благодарить его не нужно, хотя от обеда у Палкина, конечно, не откажется…