Сигизмунд Миронин - Последнее дело Лаврентия Берии

Через час врач Бургасов (будущий главный санитарный врач СССР; в апреле 1950 года Бургасова перевели на работу в Совет Министров, где он работал под началом Лаврентия Берии) зашел в кабинет Ванникова и спросил в недоумении: «Борис Львович, что случилось?» Тот поднял глаза, посмотрел на Бургасова и сказал: «Доктор, произошла трагедия. Я только сейчас вернулся из особняка, где жил Лаврентий Павлович Берия. Когда мы с Серго туда подъехали, там во дворе стояли две автомашины с автоматчиками. Нас вначале не хотели пропускать, а потом узнали, кто я такой, и пропустили». Серго попытался отлежаться на даче у Ванникова, но того предупредили, затем на бериевской даче, но там его уже ждали. На дачу уже приехали гэрэушники их арестовывать.

26 июня, 12 часов 46 минут. Здание Минобороны

Руки Булганина тряслись. Его одновременно захватила радость и страх. Липкий и тянущий. Он не забыл, что лет семь назад на его правительственной даче произошло следующее. Приехал невзрачный человек и напомнил о делах польских (Булганин работал там во время последней фазы Великой Отечественной войны). «Сделайте сына Сталина генералом, и отец будет вас продвигать на самый верх. У него, — и человек показал пальцем в небо, — сын — любимец».

Булганин только что получил сообщение, что на Берию совершено успешное покушение, и сейчас он инструктировал Батицкого: «Нужно сообщить Жукову и прикрыться его авторитетом. Жуков мне должен. Я его дважды спас от реального срока в 1946 и в 1948 годах, — быстро прорабатывал ситуацию Булганин. — Жуков, я думаю, согласится, тем более если узнает, что Берия копал под него в трофейном деле. Кроме него для этого требуется еще пара-тройка тех, кто подпишется (ну, ты понимаешь, о чем я?) под нашей версией ареста Жукова. Я знаю таких. Это генерал Москаленко». Батицкий и Москаленко были в деле «трофейщиков», но их не посадили, Булганин прикрыл.

В это время на даче Берии в Подмосковье зазвонил телефон. Красивая женщина чуть старше бальзаковского возраста подняла трубку. Услышав слова собеседника по телефону, она покачнулась, но, опершись о стул, сохранила равновесие, и вдруг жена Берии заплакала. Слезинки нарастали в уголках ее глаз, набухали, как ольховые почки, а затем медленно начинали сползать, оставляя яркие блестящие мокрые полоски вдоль ее поникшего носа.

Чуть позднее в кабинете генерала Серова раздался звонок. Говорил министр обороны (Серов хорошо помнил голос Булганина): «Мы сняли Берию и назначили тебя. У тебя есть шанс. Ты должен посетить Лубянку, отключить телефоны и исключить возможность путча со стороны МВД». Затем Булганин передал трубку маршалу Жукову, и тот подтвердил приказ. «Я перезвоню», — сказал Булганин и отключил связь. Таким образом Булганин проверял, сдаст его Серов или нет.

26 июня, 13 часов 2 минуты. Москва, улица Грановского

После получения сообщения о покушении на Берию Булганин заскочил на улицу Грановского и вытащил из постели Хрущева, который решил соснуть после вкусного обеда, который ему приготовила жена. Узнав о случившемся, Хрущев предложил вызвать в Москву танки, чтобы силой склонить Президиум на свою сторону, но Булганин его резко оборвал: «Никита, ну кто тебя послушает? Кто ты такой? Какой-то секретаришка ЦК. В войсках никто не знает, что ты будто бы первый среди равных секретарей ЦК, да и подчиняются они государственным, а не партийным структурам. Одно дело — приказ, исходящий от какого-то секретаришки ЦК, которому никакая власть не принадлежит, поскольку Хозяин настойчиво добивался первенства государственной номенклатуры над партийной. Другое дело — мой приказ как министра обороны, моего зама Жукова и двух генералов армии. Подписей Булганина, Жукова, Москаленко и Батицкого достаточно для приказа выдвинуть танки к Кремлю. Поэтому не суйся. Я сам все решу, а ты лучше поддержи меня на заседании Президиума».

Ворота в подъезд на Грановского открылись, и ЗИС выехал на улицу. За рулем сидел шофер Булганина. Рядом сидели сам Николай Иванович Булганин и Никита Сергеевич Хрущев. Машина проехала по Садовому кольцу и повернула на Арбат. Затем они проехали кинотеатр «Арбат», доехали до Манежа и вывернули на Красную площадь. Булганин немедленно вызвал своего заместителя — маршала Жукова к подъезду Министерства обороны, и, когда Жуков вышел, отдал ему команду сесть в свой автомобиль.

Пару дней назад Булганин заручился поддержкой Москаленко с генералами. Накануне Булганин поговорил с генералом Москаленко и замминистра Жуковым. Жуков знал, что Берия копает под него и всех остальных участников трофейного дела. Три подписи были достаточны для введения танков. К группе Жукова присоединился Москаленко и еще несколько человек. После войны К.С. Москаленко командовал 38-й армией, переброшенной в Прикарпатский военный округ. Он принимал трофейное добро, шедшее по железной дороге.

В то время пока машина двигалась, Булганин вкратце сообщил Жукову последнюю информацию: «Берия почти закончил расследование “трофейного дела” и вышел на Жукова, Хрущева и меня. Также в деле оказались задействованы и будут обвинены генералы Москаленко и Батицкий. Берия также вышел на ваше с Хрущевым предательство 22 июня. Мне только что сообщили, — сказал Булганин, — что Берия был убит. Это хорошо, но мне нужна ваша помощь. Я должен вызвать танки в Москву, чтобы Президиум принял нужное нам решение. Без вашей подписи и подтверждения дивизия не двинется с места, тем более что все в армии контролируется сексотами Берии. Кроме вас я надеюсь на помощь Москаленко и Батицкого», — жестко заключил Булганин.

Кремлевская охрана с 1953 года входила в состав Главного управления охраны МГБ, а потом МВД. Берия предусмотрительно ввел порядок, при котором охрану внутри Кремля несли офицеры ГБ — хорошо проверенные элитные подразделения, преданные ему лично. В Кремль пройти с оружием нельзя, его оставляли у охраны. Казалось, Берия предусмотрел все…

У ворот Спасской башни ЗИС остановила охрана. Еще со времен Сталина вход в Кремль тщательно охранялся. На входе стояли сотрудники МВД (ранее это было МГБ, но после слияния министерств они сохранили свои позиции) и тщательно проверяли пропуска. При необходимости они просили открыть багажник и тщательно его осматривали. Всех проверяли на наличие оружия. Когда машину остановили, Булганин побледнел и заерзал на сиденье. Увидев первого заместителя председателя Совмина и сверхпопулярного героя войны, охрана не стала проверять машину. Булганин был напуган — они знали, как Берия вымуштровал своих людей, и не сомневались, что если бы начали стрелять, то им пришлось бы туго. Когда машина тронулась после проверки, шофер взглянул на Булганина. Глаза того бегали, на широком лбу министра обороны выступил обильный пот. Булганин вытащил платок и вытирал свой лоб. «Хорошо, что не взяли оружия, — прохрипел сам себе Булганин. — Не хватало еще перестрелки».