Катерина Райдер - Кровь и молоко

Внезапно дверь кабинета распахнулась, впуская в помещение голоса из коридора. На пороге стоял сын судьи – Даниэль. В его глазах застыло искреннее непонимание. С одной стороны, Амелия Говард и Питер Байрон нарушили все приличия своей безусловной близостью. Но с другой – детектив сразу заметил озлобленный оскал отца и испуганное выражение лица леди, тем не менее глядевшей на судью с вызовом.

– Что здесь происходит? – опуская правила этикета, требовательно спросил Даниэль, переводя взгляд со своего родителя на Амелию и обратно.

Мисс Говард резко одёрнула руку, высвобождаясь из цепких пальцев Байрона-старшего, и, бросив на него последний уничижительный взгляд, направилась к выходу. Проходя мимо детектива, она задела его плечом, но даже не извинилась, молча выскочив в коридор.

– Отец? – теряясь в догадках, настаивал на объяснениях Даниэль, но судья лишь гневно тряхнул головой, не собираясь ничего комментировать.

Тогда детектив глянул вслед Амелии, она ещё не успела повернуть к лестнице. Мужчина ринулся вдогонку.

– Мисс Говард, постойте!

– Не сейчас, Даниэль! – отмахиваясь, отозвалась леди, ускорившись.

Джентльмен нагнал её в три широких шага и поймал за локоть, заставляя обернуться и посмотреть на себя. Его прикосновение не было грубым и не несло в себе никаких непристойных намёков, и всё же Говард вспылила.

– Отпустите меня! – злобно процедила она, наплевав на то, что это могло привлечь нежелательных свидетелей.

– Я лишь хотел узнать… – но девушка перебила детектива, почти истерично рассмеявшись.

– Надо же, а вы, оказывается, не такой тюфяк, Байрон. Весь в отца! Не можете получить желаемого миром, применяете силу?! Так?

Даниэль возмущённо вскинул брови от обвинений в свой адрес.

– Вы забываетесь, мисс Говард. Мой отец…

– Леди велела её отпустить! – раздался низкий, спокойный, но властный мужской голос.

Амелия повернула голову на звук. Чуть поодаль от них стоял Томас Рэнделл. Мужчина, как всегда, был одет с иголочки. Тёмно-синий бархатный камзол, белая рубашка, шёлковый галстук кобальтового цвета в тон жилету, тёмные брюки, начищенные до блеска туфли, высокий цилиндр и трость в правой руке. В его глазах застыло требовательное предупреждение, не открытая угроза, и всё же нечто, давящее на собеседника авторитетом. Но когда мужчина перевёл взгляд на Амелию, его губы чуть дрогнули в лёгком намёке на тёплую улыбку. Впрочем, уже секунду спустя, джентльмен вновь обратил свой стальной взор к детективу. Говард поймала себя на мысли, что, должно быть, именно так зарождается тот самый шторм в глазах американца.

Несколько секунд все трое молчали, не двигаясь с места. Вскоре Даниэль разжал пальцы.

– Прошу прощения.

Нервно кивнув, что мало походило на учтивый поклон, мужчина развернулся и пошёл в сторону кабинета отца. Амелия и не взглянула в его сторону, она по-прежнему смотрела на Томаса. При дневном свете этот джентльмен выглядел несколько иначе, не так загадочно, как в объятьях сумрачного города, но, возможно, даже лучше…

Рэнделл вновь улыбнулся лишь слегка.

– Вы в порядке?

Говард ответила не сразу. Возможно, впервые в жизни леди действительно была обескуражена и не могла подобрать уместных слов. Маска бескомпромиссной самоуверенности чуть было полностью не слетела с её прелестного лица. Американец видел, девушка взвинчена, и, очевидно, глубоко расстроена.

Тогда, на приёме, Амелия показалась мужчине чрезмерно горделивой и неприступной, чем, собственно, и привлекла его внимание. Сейчас же он увидел в ней нечто настоящее, свойственное обычным, земным людям – слабость. И это заинтересовало его не меньше.

– Да, благодарю вас, – вымолвила на сдавленном выдохе девушка.

Повисла неоднозначная пауза. При этом ни Амелия, ни мистер Рэнделл не чувствовали себя неловко, скорее, непривычно. Леди открыто разглядывала джентльмена, чувствуя странного рода волнение в груди. Он, не стесняясь, делал то же самое, полностью убедившись в том, что Говард обладала воистину ведьмовской красотой и притягательностью.

Наконец, очаровательно улыбнувшись, Томас чуть вскинул брови и шагнул вперед.

– Мисс Говард, – его взгляд стал вопросительным, – будет ли уместно, если я приглашу вас на чашечку чая?

Извозчик ожидал мистера Рэнделла прямо напротив здания суда.

Джентльмен галантно подал Амелии руку, помогая подняться на ступеньку и скрыться от взора прохожих в карете. Сам же мужчина, оглядевшись по сторонам, ловко заскочил внутрь и сел напротив дамы, снимая с головы цилиндр и укладывая его рядом на сиденье.

Некоторое время они молчали, безотрывно и предельно сосредоточенно глядя друг на друга, словно в этом был скрыт какой-то известный лишь им двоим смысл. Изредка Томас проявлял слабость, его губ касалась хитрая улыбка, на что мисс Говард иронично усмехалась и отводила взгляд. Экипаж немного трясло, особенно на поворотах. Топот копыт и звуки суетливого Лондона то и дело пробирались внутрь, но совершенно не привлекали внимания присутствующих.

Томас невольно скользнул пальцами по набалдашнику трости в виде головы орла, сжав его пальцами, будто бы нервничал. Амелия приметила этот с виду безобидный жест и решила-таки окончить немое противостояние, заговорив:

– Интересная вещица. Подходит вам…

– Оу, – Рэнделл бросил короткий взгляд на трость. – Она принадлежала моему отцу. Дорога как память.

– Вы сказали «принадлежала»? – без тени смущения продолжила беседу леди.

– Да, он, к моей величайшей скорби, умер, когда я был совсем ребёнком, – весть была удручающей, но джентльмен давно примирился с ней, так что сообщил сей факт почти без эмоций.

– Прошу меня простить, – несмотря на сдержанное поведение собеседника, всё же извинилась Амелия.

– Пустое, мисс Говард, это было давно, – мягко улыбнулся мужчина и тут же перевёл тему. – Позвольте узнать, что произошло между вами и детективом Байроном?

Амелия неожиданно вздрогнула, распрямив спину, словно кто-то с силой рванул шнуровочные ленты, затягивая корсет до боли в рёбрах. Томас нахмурился и медленно моргнув, отрицательно покачал головой. С его тонких, но ярко очерченных губ сорвался досадливый вздох.

– Простите мою бестактность… Англия, никак не привыкну.

Говард понимающе кивнула, с интересом прошлась взглядом по виноватому лицу мужчины, а затем чуть наклонилась вперёд, ловя его взор.

– И как сильно мы отличаемся от вас? – с любопытством спросила леди, широко улыбнувшись. В карих глазах внезапно зажегся огонёк страстного обожания жизни, потерянный в разговоре с судьёй.