Артур Таболов - Кэш

— А можно оставить?

— Можно оставить, — кивнул Ян. — Тоже легко.

— Тварь! — вырвалось у Михеева. — Эта тварь уже всех достала! И нет на неё управы. Ну что за подлые времена!.. Ладно, всё это лирика. В каком состоянии договор с Троицким?

— Практически готов. Осталось согласовать несколько позиций и можно подписывать.

— Отложите. Передайте академику, что мы вынуждены отказаться от проекта. Плохая конъюнктура, последствия кризиса. Найдите приличные формулировки.

— Ему это не понравится.

— А мне нравится? — разозлился Олег Николаевич. — Мы вынуждены считаться с обстоятельствами. Пока Лужков у власти, переть против Батуриной — как против танка. Раздавит и не заметит.

— Вы не рано сдаетесь?

— Поздно! Не нужно было всё это затевать. Поддался эмоциям. Занимаешься бизнесом — забудь про чувства. Чувствительные собирают на помойках бутылки. Подготовьте письмо Троицкому, я подпишу.

Ян задремал так надолго, что Олег Николаевич вынужден был повторить:

— Ян, вы слышали, что я сказал? Письмо академику Троицкому.

— Слышал. Я думаю. Нет, не буду я готовить письмо. Это очень слабое решение. Не ожидал, что вас можно так легко испугать этой бумажкой.

— Этой бумажкой? Да ты знаешь, что это за бумажка? — возмутился Олег Николаевич, даже не заметив, что перешел на «ты». — Это предупреждение. И легкий намек на то, что может последовать.

— Что?

— Я тебе скажу что. Представь себе, что однажды я приезжаю в офис, а мне говорят: вам здесь нечего делать. «Росинвест» перерегистрирован на других людей, генеральным директором назначен другой человек, а вы гуляйте. Кто говорит? Да какой-то тип в черной униформе охранного агентства, поигрывая дубинкой. Невозможно? Еще как возможно. Рейдерский захват. Обычное дело по нашим временам. А потом судись с ними до морковкина заговенья. Получая удовольствие от процесса, а не от результата. Не рыпайтесь, а то будет хуже. Вот о чем нас предупредили!

— Вы исходите из того, что Елена Николаевна Батурина всесильна, — возразил Ян. — Да, она всесильна, пока Лужков мэр.

— Он мэр. Это данность.

— Не факт. Я почему не принес вам эти документы сразу? Сначала решил посоветоваться с одним человеком, который в таких проблемах разбирается лучше меня. И лучше вас.

— С кем?

— Неважно. Он в курсе наших дел. Ему понравился ваш проект с фармацевтической фабрикой. Сказал: это уже не мародерство. Так вот, он не советует торопиться с решением. Всё может измениться. Елена Николаевна и Юрий Михайлович достали не только вас. Многих серьезных людей тоже. Они только ждут момента, когда мэр Лужков сделает ошибку. А он, похоже, её уже сделал.

— Ты имеешь в виду эту бодягу с Химкинским лесом? — с иронией поинтересовался Олег Николаевич. — Твой тайный советник принимает желаемое за действительное. Лужков человек Путина. А он своих не сдает.

— Может быть. Но я не стал бы спешить.

— У нас нет времени! Мне дали неделю. Всего неделю!

— Где неделя, там и вторая. А там третья и четвертая. Кто знает, что за это время произойдет. Подумайте.

— Ладно, подумаю, — пообещал Михеев, понимая, что это как раз тот случай, когда Ян уперся. — А письмо Троицкому подготовьте.

— Не обещаю.

— Ян, это не просьба. Это приказ!

— Олег Николаевич, давайте я лучше сразу напишу заявление. По собственному желанию. Это избавит нас от ненужной нервотрепки.

— Даже так?

— Даже так.

— Убирайтесь к черту! — не выдержав, рявкнул Михеев.

— Как скажете.

Олег Николаевич злобно посмотрел на закрывшуюся за Яном дверь. Мальчишка, сопляк! Он будет меня учить! Он будет мне угрожать! Поднялся из кресла, раздраженно заходил по кабинету. Ноги сами принесли его в комнату отдыха, руки сами извлекли из бара бутылку «Хеннесси». Коньяк слегка унял нервы, вернул способность спокойно думать. Почти спокойно.

Ян давно уже не мальчишка. Причину его упорства следовало попытаться понять. В чем он прав? В том, что мэр Лужков давно уже вызывает недовольство очень серьезных людей. Во многом — из-за агрессивной политики жены, нагло захватывающей самые жирные куски московской недвижимости. Время от времени возникали слухи об отставке мэра, но быстро глохли.

За шумихой вокруг Химкинского леса Олег Николаевич следил не очень внимательно. Когда проскользнула информация, что земля вдоль будущей автотрассы Москва — Санкт-Петербург скуплена Батуриной, он сразу понял, что дорога пойдет так, через Химкинский лес, как бы ни протестовали экологи и правозащитники, сколько бы они ни устраивали митингов и акций протеста. Даже распоряжение президента Медведева прекратить вырубку леса и провести дополнительную экспертизу проекта ничего не изменит.

Но правда и то, что через год истекал срок полномочий мэра Лужкова. А в свои семьдесят четыре года он ещё был полон сил и кипучей энергии, вряд ли его привлекала перспектива уйти на покой. И у него был только один шанс сохранить должность — продемонстрировать свою верность Путину. Наметившееся противостояние по Химкинскому лесу между премьером и президентом давало мэру Лужкову такую возможность. И он, пожалуй, её не упустит. Тайный советник Яна, транслировавший мнение в каких-то непонятных верхах, считал, что это будет ошибкой. Олег Николаевич не был в этом уверен. Лужков слишком опытный политик, чтобы лезть на рожон. Если, конечно, его не спровоцируют или не вынудят какие-то обстоятельства.

Чем это кончится? Трудно сказать. Но ясно одно: с фармацевтической фабрикой не стоит спешить, сдаться никогда не поздно. По опыту Олег Николаевич знал, что иногда нужно быстро принять решение. А иногда нужно и потянуть. Похоже, сейчас была как раз такая ситуация.

Олег Николаевич слегка расслабился. Одна проблема отложена. Но от разговора с Яном осталось неприятное, царапающее послевкусие. Будто съел что-то с черным молотым перцем. Тайный советник. Что это за тайный советник, которому понравился проект с фармацевтической фабрикой? «Это уже не мародерство». Михеев хорошо помнил резкую стычку с Гольцовым, когда было произнесено это слово. Разговор был один на один, Ян при нём не присутствовал, Георгий никогда не выносил разногласия между ними на люди. Откуда же Ян его знает? Сам придумать не мог. Значит, услышал от тайного советника. И этим советником был.

«Кажется, у меня едет крыша», — подумал Олег Николаевич. Но мелькнувшая мысль завершилась сама собой.

Этим советником был Георгий Гольцов.

Время — как воздух. Оно незаметно, когда его много. Когда его не хватает, человек начинает задыхаться, как марафонец, взявший слишком высокий для него темп. Остро, как нехватку воздуха, ощутил Михеев нехватку времени вечером этого дня, когда приехал на дачу. Он даже открыл фрамугу в кабинете и долго стоял у окна, вдыхая влажный весенний воздух. С соседней дачи, где жил знакомый водкозаводчик, доносилась музыка, запускали трескучие фейерверки, что-то праздновали. Чужой праздник всегда неприятен, когда у тебя всё наперекосяк. Олег Николаевич раздраженно закрыл окно. Воздуха было много, времени мало. И становилась всё меньше.