Артур Таболов - Кэш

— Он их не швырнул! — снова закричал адвокат. — Он их убрал в сейф! Пообещал сделать всё, что от него зависит. Ничего не сделал! Сказал, что на него давят большие люди из Москвы. Это правда, к нему многие приезжали. Один даже прилетал на вертолете!

— Ну, допустим, — согласился Михеев. — Десять тысяч подполковник взял, а на суде врал на голубом глазу. И врал, нужно признать, очень убедительно. А где остальные двадцать тысяч? Не помню, чтобы вы их мне вернули. Или я забыл?

— Вы зачем приехали? — окрысился адвокат. — Потоптаться на мне? Топчитесь, теперь можно. Даже Федя Кривой потоптался. Бандит, пробы негде ставить, а туда же! Забыл, сколько раз я отмазывал его от тюрьмы!

— За что?

— Было за что. Похищения, заказные убийства. Гнил бы сейчас на строгом режиме!

— Вообще-то я приехал проконсультироваться по одному делу, — проговорил Олег Николаевич. — Но вижу, что вам сейчас не до этого. Ладно, маэстро, отдыхайте.

— По какому делу? — вяло поинтересовался адвокат.

— Если человека ошибочно посчитали умершим, что ему нужно сделать, чтобы восстановиться в правах? Сколько времени это может занять?

— Вы о ком?

— О Гольцове.

— Он жив?

— Возможно, — неохотно ответил Михеев.

В больных глазах адвоката мелькнуло злорадство.

— Ага! Похоже, и вы в говне! Добро пожаловать на помойку. Располагайтесь, здесь места много! Восстановить умершего в правах — целое дело. Но Гольцов не умер, он погиб в авиакатастрофе. А это всё меняет. В юриспруденции есть понятие — виндикация. Сейчас объясню, что это такое.

Михееву не удалось узнать, что такое виндикация. Горелов нетвердой рукой налил полстакана виски, залпом выпил и тут же судорожно зажал рот обеими руками. Сквозь пальцы на стол изверглось содержание его желудка. Не переставая блевать, адвокат кинулся в ванную, шлепая босыми ногами по блевотине на паркете.

Олег Николаевич послушал, как в ванной Горелова выворачивает наизнанку, и встал. Здесь ему больше нечего было делать. Но перед тем как уйти, вытер своим платком заблеванный мобильник адвоката, нашел в контактах номер Феди Кривого и записал его в свой телефон. У Горелова он был обозначен как Федотов Федор Илларионович. Платок пришлось выбросить.

— В какую-нибудь юридическую консультацию, — распорядился Михеев, вернувшись в машину.

— В центральную? — уточнил Николай Степанович.

— В любую, в самую обыкновенную.

Юридическая консультация попалась через несколько кварталов на Бульварном кольце. Она располагалась на первом этаже блочного дома в обычной квартире. В шестиметровой приемной, бывшей когда-то кухней, пожилая секретарша поинтересовалась, какое дело у Михеева — гражданское или уголовное?

— Гражданское.

— Тогда вам к Иосифу Абрамовичу. Он очень опытный цивилист. Консультация триста рублей.

Очень опытный цивилист оказался очень старым цивилистом, но в свои лет восемьдесят был вполне бодр. Он сидел за письменным столом в соседней комнате, пил чай с сушками и со скукой смотрел телевизор.

— Чем могу быть полезен? — оживился он при виде посетителя.

— Мне хотелось бы кое-что прояснить. Один мой знакомый, можно даже сказать друг, попал в двусмысленное положение. Его признали умершим, а он оказался жив. И теперь не знает, что ему делать.

— Вашего друга можно поздравить. С тем, что он оказался жив. И можно глубоко посочувствовать. В нашей стране умереть просто, а вот воскреснуть очень непросто. При каких обстоятельствах он умер?

— Разбился в авиакатастрофе. Так все думали. А он не сел в тот самолет.

— Так это совсем другое дело! Ваш друг просто счастливчик. Вам нужна юридически обоснованная справка?

— Нет, объясните как можно проще. Какая разница между тем, как человека посчитали умершим?

— Очень большая. Если человека признали умершим по ошибке, так бывает — отвезли в морг, а он ожил, или по решению суда как безвестно отсутствующего в течение пяти лет, органы ЗАГСа выдают свидетельство о смерти. Юридическим последствием является прекращение всех прав и обязанностей, которые принадлежали ему как субъекту права. И для восстановления этих прав требуется длительная и сложная процедура. Такая сложная, что иногда кажется, что лучше не воскресать. Если бы меня объявили умершим, я не стал бы ввязываться в эту тяжбу. Нет, не стал бы. Подождал бы, пока мой физический статус сравняется с юридическим. Я не слишком сложно объясняю?

— Пока все понятно.

— Если же гражданин пропал без вести при обстоятельствах, угрожавших смертью или дающих основание предполагать его гибель от несчастного случая, то для объявления его умершим требуется шесть месяцев, — с видимым удовольствием продолжал цивилист. — Например, если известно, что гражданин был пассажиром или членом экипажа затонувшего морского судна либо потерпевшего катастрофу самолета, как в случае с вашим другом. Суд в данном случае признает не факт смерти гражданина, а объявляет его умершим на основании презумпции смерти. Факт смерти и презумпция смерти — это две большие разницы. Потому что в тех случаях, когда гражданин, объявленный умершим, фактически жив, решение суда ни в коей мере не влияет на его правоспособность. В случае явки гражданина, объявленного умершим, не требуется восстанавливать его правоспособность. Будучи живым, он остается полностью правоспособным, несмотря на решение суда об объявлении его умершим.

— Не так быстро, — попросил Олег Николаевич. — Значит, моему другу, чтобы воскреснуть, не нужно предпринимать ничего? Никаких судов, никаких свидетелей, никаких экспертиз?

— Совершенно верно. Ему достаточно предъявить себя. Поэтому я и сказал, что ваш друг счастливчик, ему очень повезло.

— Спасибо, вы всё очень хорошо объяснили.

— Рад был оказаться полезным. Передавайте привет вашему другу.

— Обязательно передам, — пообещал Михеев. — Еще вопрос. Что такое видикация?

— Это право собственника требовать возврата своего имущества, незаконно от него отчужденного. Не вникайте, вашему другу это не понадобится. Всё его имущество как ему принадлежало, так и принадлежит.

Олег Николаевич вышел из консультации. Ярко светило щедрое солнце Молодые мамаши катили коляски с младенцами, голенастые старшеклассницы в коротких юбчонках сидели на спинках скамеек с банками пива, матерки в их щебетании воспринимались невинно, как чириканье воробьев.

«Ему очень повезло, — вспомнились Олегу Николаевичу слова цивилиста. — А мне очень не повезло».

С тяжелым сердцем он вывел на дисплей мобильника номер Феди Кривого. Ничего личного, это бизнес. Только бизнес. Господи, да что же это за проклятая жизнь, вынуждающая человека делать то, что глубоко противно его натуре? Что это за дьявольская сила денег, диктующая жизни свои законы?