Александр Трапезников - Язык его пропавшей жены

— Я вообще-то не пью так много, и свою норму на неделю вперед уже выполнил. Но… А, ладно, давайте!

Хозяин вытащил из того же серванта початую бутылку армянского коньяка, а лайм и к нему годится. Налив гостю, он сказал:

— Я продолжу. Понимаете, иногда в сознании происходит какое-то смещение оси времени. Бывает коллективное «смещение», когда История повторяется, а бывает «по индивидуальной программе». То есть мы возвращаемся туда, где были, даже если уходим в будущее. Ведь даже Второе Пришествие Христа — это исход к началу. Я уверен, убежден в том, что разумный, мыслящий человек проживает не только свою жизнь, но всего человечества, всего земного бытия. В генах его, как в матрице, заложена история Адама и Евы, грехопадение, Вавилон, исход из Египта, Потоп, Голгофа, крестовые походы, ну и так далее. Вплоть до Апокалипсиса, может быть, только в иной последовательности, не знаю. Ведь геном жизни изучить и познать нельзя, сколько бы ученые ни бились. Это как учебник Истории, только написан на незнакомом нам и, пожалуй, даже несуществующем языке. Можно лишь разобрать отдельные слова. И попытаться что-то домыслить. Картина становится ясной после смерти — личного апокалипсиса, когда уже поздно. Сделанного не воротишь.

— А к чему вы это? — подозрительно спросил Вадим.

— Да все к тому же, к Юрьевцу, — ответил за хозяина Гаршин. А Велемир Радомирович добавил:

— Это касается загробной жизни. Мы ведь все живем среди тайн и чудес, только не замечаем, настолько обременены бытом. Бежим куда-то, суетимся, торопимся… А человек лежит.

— Какой человек?

— Ну, это я так, образно. Но вот конкретный случай, исторический факт. Беру наугад из памяти, у меня их целая коллекция… Итак, идет 1845-й год, Лифляндия. Под Ригой, в пансионате для благородных девиц ведет уроки классная дама, некая Эмилия Сажэ, француженка из Дижона… Черт! — остановился он, замолчав. — Опять Сажэ! Только сейчас сообразил. Как та неведомая Ирина, из Юрьевца. Нет ли и тут какой-то временной связи?

— Будем разбираться. Когда отец проснется, — сказал Иван.

— Ладно. Эта Сажэ — блондинка с прекрасным цветом лица, характера спокойного, ровного, здоровье отличное. Тридцать лет. И вот по пансионату начинают ползти слухи. То ее видят в одной комнате, то в другой, то на лестнице, то в коридоре — и почти всегда одновременно. И это повторяется все чаще и чаще, ошибки быть не может, объяснений этому тоже нет. Другие воспитательницы говорят девицам, что все это их вздор и фантазии. Но вскоре стали происходить вещи еще более странные и невероятные.

— Нет, надо все-таки разбудить Марину, — разволновался Вадим. — Она мне не простит, что пропустила такие фантастические истории. Живьем съест.

— А я ей повторю их, если захочет, — пообещал хозяин. — Слушайте дальше. Если раньше Эмилия Сажэ появлялась в разных местах одновременно, то теперь — сразу и вместе, в одной комнате или в саду. Например, одна Эмилия стоит возле доски и пишет мелом, другая сидит за столом и листает книгу. А то обе они помогают сзади застегивать платье какой-нибудь из девиц — и это отражается в зеркале.

— Невероятно, — скептически возразил Вадим.

— Все невероятное — наиболее вероятно, — ответил Велемир Радомирович. — А все очевидное — как раз-то и неочевидно. Продолжу. Бывало и так, что одна Сажэ вставала и выходила из класса, а на ее месте тотчас же, словно из воздуха, появлялась вторая. И это видели все сорок две воспитанницы и десять человек обслуги. Их потом опрашивала полиция, и все это есть в документах и протоколах. Почитайте священника Григория Дяченко, который сам там присутствовал и оставил воспоминания. Служитель Православной церкви лгать не станет.

— Сестра-близнец исключается? — спросил Вадим.

— Да. Это и невозможно, ведь двойник появлялся из ниоткуда и исчезал в никуда. И кто из них был кто? Более того, до двойника можно было даже дотронуться, он имел некоторую плотность. А продолжалось это восемнадцать месяцев. В конце концов Эмилии Сажэ вынуждены были отказать от места, поскольку дольше терпеть такие форменные безобразия было нельзя…

— А как она сама к этому относилась? — голос принадлежал Марине, вышедшей из соседней комнаты. — Славно отдохнула, теперь как новенькая. Но я все слышала.

— Поздравляю. С пробуждением к новой жизни! — иронично заметил жених.

— Мучилась, — ответил Велемир Радомирович. — Но вот что особенно любопытно. Подобные чудеса проявлялись с ней лишь в Нейвельке, в этом пансионате под Ригой. На всех прежних работах, в других географических точках ничего такого не случалось. И у нее там везде были наилучшие аттестации. Кстати, она ведь не умерла тотчас же, как можно было бы предположить. Дескать, человек после появления своего астрального двойника непременно должен умереть. Нет. Она уехала в глубь России, правда, следы ее потом затерялись.

— Уж не в Юрьевец ли и уехала? — задумчиво пробормотал Вадим.

— Вполне возможно, — отозвался хозяин.

— Даже наверняка, — сказала Марина. — Ох, как же мне хочется побывать в этом Юрьевце!

Вадим, уже сообразив, куда клонит его невеста, строго сказал:

— Даже не думай.

А Велемир Радомирович спокойно произнес:

— Я вам сейчас привел эпизод из Области Таинственного. Который официально задокументирован. Можно возразить, что все это случаи какого-то массового гипноза. Но восемнадцать месяцев водить полсотни человек за нос! На это Сажэ вряд ли была способна. Можно ли поверить в такую всеобщую и длительную галлюцинацию? Вы сами знаете, что бы вам на это ответил Станиславский.

— Все это расшатанная психика давно минувших времен, — не найдя нужного заключения сказал молодой юрист. — Но я понимаю, что вы ведете разговор к тому, что в Юрьевце каким-то чудесным образом вдруг проявилась ваша жена. Точнее, ее призрак. Так?

— Так, так, — отозвался проснувшийся Гаршин. — Именно об этом он и ведет речь все время. Как его ни переубеждай.

Он встряхнул головой, потянулся и докончил свою мысль:

— Призраки существуют только в одном месте — в нашем сознании.

Теперь все снова были в общем сборе и в боевой готовности.

— Спорный вопрос, — сказал хозяин квартиры. — Но и он требует разрешения. И немедленно. Классные дамы могут подождать, им уже торопиться некуда, а мне ждать нельзя… Так вы едете вместе с нами в Юрьевец? — обратился он к жениху и невесте.

— Когда? — с готовностью спросила Марина.

— Завтра утром, — ответил Велемир Радомирович. И, посмотрев на часы, поправился: — Нет, уже сегодня.

Вадим задумался. Он знал, что невесту уже не переубедить. В любом случае отправится, хоть с ним, хоть без него. Тогда уж лучше вместе. Но он тянул с ответом. Ему даже льстило, что от его слова сейчас зависит многое. А если посмотреть на это дело иначе, то какая разница, где провести уик-энд, в душной Москве или в Юрьевце, на берегу Волги?