Александр Трапезников - Язык его пропавшей жены

Нос, почёсывая нос, с печалью в голосе проговорил:

— Похоже, сейчас в «Россиянском олигархическо-олигофреническом королевстве» наступают подобные времена. Одни зрелища и никакой культуры и науки. Чем это может кончится — приведу другой пример из истории Древнего Рима. Последний его император Гонорий застал падение Рима в Равенне. К нему прибежал испуганный евнух и сообщил об этом.

«— Как Рим пал? — вскричал самовлюбленный Гонорий, чем-то очень напоминающий то ли косноязычного Ельцина, то ли крупноголового Медведева, любителя айфонов. — Да он же только что ел из моих рук!» А «Римом» звали его излюбленного бойцового петуха. Когда же евнух объяснил, что пал вовсе не петух, а город, разграбленный гуннами, Гонорий тотчас же успокоился.

«— А-а, ладно, — зевая, отозвался он. — А то я, понимашь, уже начал расстраиваться…»

Клемма с Корнем посмеялись, а последний через минуту продолжил:

— Здесь любопытно добавить, что эллинизация Африки и Азии в точности повторилась в Европе, где в монастырских школах латынь стала основным предметом. Родной язык изгонялся не только как предмет преподавания, но даже из общения учащихся. За вылетевшее из уст отрока родное слово его жестко наказывали: вешали ему на грудь «бирку позора». Освободиться от нее можно было, лишь «подловив» на том же однокашника. Отсюда — постоянная слежка друг за другом и доносительство, характерные родовые черты среднего европейца. Когда же в Италии, во Франции и Германии народно-корневая словесность сливается с однородными движениями, папство берется за меч и анафемы. Оно осуждает на сожжение великое творение Данте «Божественную комедию», не успев казнить автора при жизни. Осуждает лишь за то, что гениальный поэт, оставаясь чистосердечным католиком, желая быть справедливым, вполне по достоинству засадил некоторых пап и их клевретов на сковороды в свой ад.

— Но вот некоторых ближайших продолжателей Данте — Петрарку и Боккаччо, например, папы облекают священным саном и держат при дворе, — добавил Нос. — А именно они — родоначальники открытого язычества, а ныне и порнографии. А закончится всё это совершенным изгнанием Бога из школ Европы. Да, в общем-то, во всем «толерантном мире» уже и закончилось.

— Скажу больше, — снова вступил Корень. — Европейцы не способны читать и понимать своих классиков, изданных три-четыре века назад, даже англичане — Шекспира. А французы сами говорят, что их примитивный бэушный французский язык — язык во язычестве, удерживающий их в пергаментной ветхой оболочке, делающий еще похожими на человеков.

— Ты переводчик и полиглот, тебе виднее, — согласился Клемма. — А я где-то читал, что сами средневековые гуманисты понимали, что латынь — язык искусственный, созданный главным образом из греческого и итальянского. И «древний» в том смысле, что для них и двести лет было древностью. Но в шестнадцатом веке была выдвинута и другая теория происхождения латыни. Из этрусского. То есть из русского. Но откуда вообще взялись латынь, санскрит, древнееврейский языки?

Корень стал объяснять:

— Официальная история учит нас, что латынь, к примеру, появилась у предтечей Римской империи — латинян, некогда населявших Аппенинский полуостров. Само имя «латынь» происходит от Лациума — области средней Италии. Но там говорили с незапамятных времен на таком же италийском языке, как и в других провинциях этого «географического сапога». Частично это их родной, естественный язык, частично — действительно наследие этрусков и частично — заимствования у древних греков. Однако та же «история» избегает главного вопроса о том, почему же он стал «мертвым языком»? А я предполагаю, что он никогда и не был живым.

— Не ты один, — вставил Нос. — Он был сконструирован как инструмент, а точнее сказать — оружие, для проведения своих замыслов в жизнь. Другое дело, что создавался он на основе русского и арабского языков. Когда идеологи Ватикана, создавая историю «Древнего Рима», повели её от «Древней Греции», то «великому» Риму как-то не пристало перенимать у виртуальных греков еще и алфавит. Тогда они извлекли на свет латынь — фонетический алфавит этруссков — руссов, действительных основателей древней цивилизации на Юге Европы и острове Крит.

— Такая изуродованная «латынь» стала вроде «жаргонной блатной фени» для идеологов Ватикана во времена поголовной и жестокой католизации народов Западной Европы, — пошел дальше Корень. — Она насаждалась во всех сферах: государственном делопроизводстве, полиграфии, в школах и университетах. И в исторически короткий срок в языках произошло смешение «латыни» с конкретными живыми индоевропейскими диалектами. Так возник западноевропейский лингвистический «винегрет». Латынь, по сути, использовали не во благо, а во зло, чтобы развести людей по лингвистическим, а затем по национальным и религиозным коридорам.

— Позвольте и мне высказаться? — взял слово Велемир. — Я ведь тоже лингвист. Лингвохирург даже. И попал к вам как в родную стихию. Вот взять латынь. Это ведь тоже фикция. Да, современный латинский алфавит лежит в основе письменности большинства европейских языков. Но в котле Западной Европы в прошлом люди разговаривали на огромном количестве языков и наречий. На этом фоне библейский миф о Вавилонском столпотворении не выглядит преувеличением. Поэтому тогдашняя «глобализация» могла быть успешной только в рамках мировой религии, имеющей свой базовый язык. И им, безусловно, стала латынь. А оттенков ее или видов в ходе эволюции было много. Могу перечислить.

— Жаль, Черемисинова нет, записывал бы, — высказалась Катя.

— Это точно, — согласился Клемма. — И в школе так всегда делал, а потом учителям ябедничал. Так какие оттенки?

— Это архаическая латынь, классическая, серебряная, поздняя, народная, вульгарная и даже так называемая «поросячья», представляющая собой в основном зашифрованный английский. И относящаяся к категории «тайных языков». Она, эта «поросятина», отличается принципами перемещения начальных согласных в конец слова и добавления некоторых специфических окончаний. Как способ шифровки используется иногда и в других языках.

Корень, Клемма и Нос посмотрели на него с уважением. О Катерине и говорить нечего. Она с него и так глаз не сводила.

— Следует дополнить, — продолжил Велемир, гордясь вниманием, — что с помощью исковерканной латыни самым тщательным образом старались обрезать и вычистить древнее русское наследие в Европе. Из памяти народов всячески стремились изъять русский дух и его самое живое проявление — русский язык. И, надо признать, им это удалось сделать. Не случайно уже в шестнадцатом веке всех европейцев на Руси называли «немчурой», «неметчиной», то есть онемевшими, забывшими родной язык…