Ольга Погодина-Кузмина - Уран. Роман-реконструкция

Вроде бы всё сходится, да и наверняка каждый сотрудник проходит тщательную проверку. Но ведь никто из его окружения даже не догадывался о прошлом инженера. Значит, навыки маскировки он мог применить и для сокрытия связи с врагом.

— Что ж, спасибо и на том, — Аус убрал блокнот во внутренний карман.

— Это может ничего не значить, — словно преодолевая внутреннее сопротивление, добавил Воронцов, — но, когда я был в гостях у доктора Циммермана, точно такую же коробочку иголок принес комсорг Велиор Ремчуков.

В дверь постучали. В палату вошла Таисия Котёмкина в нарядном платье с красными маками, в лаковых лодочках. Смутилась, увидав майора.

Аус поднялся.

— Проходите, Тася, мне уже пора.

Женщина торопливо оправдывалась:

— А меня из месткома прислали. Вот, продуктовый набор. Говорят — снеси товарищу Воронцову, он всё же твой сосед. Сгущенка тут, бульон куриный, яблоки «белый налив»…

На ее лице, подкрашенном неумело, не в лад с ее природной красотой, блуждала виноватая улыбка.

— Всё это не нужно, зачем, я же вам говорил, — заспорил Воронцов, но Таисия уже обметала платочком пыль, выкладывала банки на тумбочку.

Аус вышел и прикрыл за собой дверь.

Сердце, о котором и думать забыл на время, вдруг напомнило о себе острым уколом. И вот она вернулась — как тихий непрерывный визг пилы, тонкая, нудная боль.

Отказаться от ужина не получилось. Рюмка настойки под ароматный борщ, голубцы со сметаной, крепкий грузинский чай. Жена Арсения Яковлевича, милая и тихая женщина, увела детей.

Гаков звонил главному энергетику с недавно установленного личного телефона, выяснял какие-то производственные вопросы. Аус сел за шахматы с Павлом.

— Что-то не видно твоей подружки. Эта эстонская девочка, как ее имя?..

— Эльзе Сепп. Мать ее не пускает. Сейчас много работы на огородах.

— Ты знаком с ее семьей?

— Только с братьями.

Павел поднял на майора ясный, прямодушный взгляд.

— Почему вы спрашиваете?

Аус переставил фигуру. Арсений Яковлевич вернулся в комнату, прислушиваясь к разговору.

— Ты ведь знаешь, мы расследуем гибель людей на Комбинате. Любая мелочь может стать важной зацепкой. Например, ты не пытался узнать у Эльзе, где их отец?

— Кажется, погиб в войну. Он был партизаном.

Гаков и майор обменялись короткими взглядами, думая об одном и том же. Парень, увлеченный игрой, пытался выбраться из ловушки, расставленной его ладье.

— Эта девочка, она комсомолка?

— Нет, но я убедил ее вступить, — Павел радостно улыбнулся. — Рассказывал ей о Москве. Эльзе хочет приехать к нам в гости, посмотреть Мавзолей и Кремль. Я ее, конечно, пригласил.

— Шах и мат, — объявил Аус. — Уж не обессудь.

— Дядя Юри, давайте еще партию! Я отыграюсь, — парень смотрел умоляюще.

Майор покачал головой.

— В другой раз, Павка. Поздно, пора тебе спать.

Гаков вышел проводить гостя. Зашел разговор о Бутко. Аус рассказал, что Воронцов просит о закрытии дела по примирению сторон.

— Хорошо бы так, — обрадовался Арсений. — Тарас от горя помешался, это ясно. Осудить легко, а нужно иметь милосердие… Ведь и мы недоглядели. Партийный актив, да я сам… Гложет меня эта мысль — не уберег я Нину.

— У вас, кажется, нет патефона? — спросил майор.

— Нет, всегда Бутко приносили. Я больше люблю живую музыку.

— А где покупают иголки? Вы не в курсе?

Гаков покачал головой.

— Арсений Яковлевич, между нами — что за человек Велиор Ремчуков? Как он попал на Комбинат?

— Он сам, кажется, из Кирова. На Комбинате с ноября прошлого года. Прибыл по рекомендации нарвского обкома. Кончил областные партийные курсы. Претензий к его работе особых нет. Ведет учет, вовлекает молодежь в самодеятельность. Проводит политинформации…

— Ремчуков пытался ухаживать за Ниной?

— Что сказать… Она многим нравилась.

— Как думаете, он способен на убийство?

Гаков вынул пачку «Казбека», предложил папиросу майору, закурил сам.

— Тут как в хорошем детективе — убить мог любой из нас. И у меня был мотив, если рассуждать со стороны… Но Велиор ни при чем. Он в тот вечер уехал в Нарву, в санаторий.

Аус это знал. Журава по его приказу проверял показания свидетелей и лично ездил в дом отдыха, чтоб подтвердить алиби секретаря.

— Что ж, Арсений Яковлевич, спасибо за откровенность. И не сомневайтесь — преступник будет найден и наказан по всей строгости закона.

Гаков молча кивнул.

На углу проспекта майор распрощался с директором, пожали руки.

Прохладный ветер с моря напомнил о приближении осени. Подняв ворот пиджака, Юри зашагал к дому мимо стройки, через новый квартал, где в некоторых окнах уже горел свет — люди заселялись в просторные квартиры.

Подумал о Таисии, вспомнил ее виноватую улыбку, пока она хлопотала возле Воронцова. Близость их горячая вспомнилась, когда он явственно ощутил, что, отдаваясь ему, женщина закрывает сердце. Принимая телом, не пускает в потемки души. И ничего не поделать с этим — глупая штука любовь, не подчиняется ни разуму, ни расчету.

На соседней улице залаяли собаки. Коробка с патефонными иголками — да, нужно осмотреть еще раз квартиру фотографа Кудимова. Послать Жураву по магазинам, пусть узнает. Заодно и сам зайду в аптеку — купить валидола.

Вспоминая разговор с Воронцовым, Аус снова увидел перед глазами дело, которое листал на Лубянке. И документы, удивительные свидетельства времен войны.

В Государственный Комитет Обороны (ГКО), товарищу Сталину

Спецсообщение. Совершенно секретно

1 сентября 1943 года к Управлению контрразведки «СМЕРШ» Брянского фронта явились: Кругликов Михаил, 15 лет, уроженец г. Борисова БССР, русский, образование 3 класса, и Маренков Петр, 13 лет, уроженец Смоленской области, русский, образование 3 класса. В процессе бесед и опроса подростков установлено наличие диверсионной школы подростков в возрасте 12–16 лет, организованной германской военной разведкой Абвер. В течение месяца Кругликов и Маренков вместе с группой из 30 человек обучались в этой школе, которая дислоцируется на охотничьей даче, в 35 км от гор. Кассель (Южная Германия). Одновременно с Кругликовым и Маренковым в наш тыл с аналогичным заданием были заброшены еще 27 диверсантов-подростков в разные районы железнодорожных станций Московской, Тульской, Смоленской, Калининской, Курской и Воронежской областей. Это свидетельствует о том, что немцы пытаются этими диверсиями вывести из строя наш паровозный парк и тем самым нарушить снабжение наступающих войск Западного, Брянского, Калининского и Центрального фронтов.