Джулио Леони - Данте. Преступление света

Рядом с чертежом стояло примечание, написанное малюсенькими буквами. Даже острейшее зрение поэта не сразу его разобрало. В нем говорилось о том, как следует строить сооружение.

Проследив пальцем за линиями на чертеже, Данте убедился в том, что Бигарелли пытался изобразить что-то вроде маршрута вырвавшейся на свободу необузданной силы, несущейся от одного зеркала к другому между глухими стенами сооружения, чтобы в конечном итоге оказаться в его центре, где предусматривалось что-то вроде внутреннего двора. Там несколькими скупыми чертами был изображен какой-то предмет и несколько зубчатых колес. Рядом с ним находился обведенный красным рисунок в крупном масштабе, изображавший две оси с укрепленными на них полумесяцами и человеческий глаз, внимательно созерцавший одну из них.

«Lucis imago repercussa…»

Данте начал понимать, о чем идет речь. Он вспомнил слова из «Хроники», поспешно прочитанные в келье Бернардо. Теперь его феноменальная память выудила их из пучины небытия:

«Император был готов к великому опыту, а мудрый Михаил, вопреки мнению придворного астролога, придумал, как его осуществить…»

Поэт поднял глаза от бумаги. У него вспыхнули глаза.

«Lucis imago repercussa…»

Великому Фридриху помешала увидеть его смерть. Теперь его мог увидеть Данте.

Поэт повернулся к закрытому шкафчику, заваленному стопками бесценных книг. Данте взломал его дверцу кинжалом. Лампа Илии! Теперь он понимал, зачем она нужна. Понимал он и назначение копии замка Кастель дель Монте. Знал, что должен был рассчитывать убитый математик Фабио даль Поццо…

Об этом же говорил Арриго рядом со стенами Баптистерия, ценного для него лишь мраком внутри стен.

Колодец темноты, без которого философ не смог бы осуществить заветную мечту своего отца.

Не возрождение империи, навсегда поглощенной океаном времени! О ней мечтали люди с севера, венецианцы и тамплиеры. Арриго же лишь великодушно согласился им помочь, вынашивая в глубине своего сердца совсем другую мечту. Теперь Данте наконец ее разгадал.

Внезапно поэта охватила тревога. А что, если, проникнув в этот секрет, он посягнет на божественную тайну? У него к горлу подступил комок, а на глаза навернулись слезы. Он не выдержал и расплакался от сердечной боли.

— Так вот чего ты хотел! — всхлипывая, воскликнул он, обращаясь к трупу Арриго.

— В чем дело, учитель? — воскликнул кто-то за дверью. — Вам нехорошо?

— Все нормально, — ответил Данте, стараясь не всхлипывать. — Это просто страшный сон…

Поэт надеялся на то, что человек в коридоре удалится, но дверь в келью приоткрылась, и на пороге показался монах со светильником в руке, который с подозрительным видом несколько раз перевел взгляд с Данте на Арриго и обратно.

— Приор, это вы? А что вы здесь делаете? А мессир Арриго?..

— Он умер. Но не по воле Божьей. Он сам решил покинуть этот мир и покончил с собой, — объяснил поэт ошеломленному монаху, который при звуке этих слов в ужасе поднес ладонь ко рту.

— Самоубийство? В этих святых стенах? Я должен сообщить аббату! — пробормотал он, не сводя глаз с покойника.

— Обязательно сообщите, но позже. Сначала вызовите могильщиков из госпиталя Мизерикордия с тележкой для мертвецов.

Монах словно прирос к месту.

— Его надо немедленно похоронить, — объяснил ему поэт. — Вы же не хотите, чтобы ваш монастырь стал пользоваться дурной славой. Похороните его за городскими стенами сегодня же ночью. И сделайте так, чтобы об этом никто не узнал!

Монах кивнул и поспешно удалился.

римерно через час поэту сообщили, что прибыли те, за кем он послал. Появился и сам взволнованный аббат. Покосившись на мертвеца, он сразу опустил глаза, словно опасаясь заразы. За его спиной толпилось несколько монахов. Они вытягивали шеи, заглядывая в келью.

— Заверните тело в полотнище и вынесите его отсюда, — приказал им Данте.

Аббат кивнул своим монахам, и они быстро вынесли покойника, словно желая поскорее избавиться от его присутствия в стенах монастыря.

Поэт взвалил на плечи ящик с механизмом, взял в руку завернутую в тряпицу лампу Илии и пошел за монахами.

У ворот монастыря стояли двое могильщиков в длинных плащах. Один из них держал за оглобли тележку на высоких колесах, предназначенную для перевозки мертвецов. Монахи положили на тележку труп Арриго, покрыв его черной тканью.

— Мы готовы, — сказал второй могильщик с лампой в руке.

— А это что? — удивленно спросил он, когда Данте поставил в ногах покойника ящик и положил рядом с ним сверток.

— За мной! — не отвечая на вопрос, скомандовал поэт. — В аббатство Святой Марии Магдалины!

— Да мы же только что оттуда. После штурма у нас там было много работы! — воскликнул ничего не понимавший монах.

Данте вырвал лампу у него из рук:

— Следуйте за мной! Сначала нам надо кое-куда зайти!

С этими словами он зашагал вперед. Недоуменно перешептывавшиеся могильщики поплелись за ним.

Наконец тот из них, что был повыше ростом, набрался храбрости:

— Вы, наверное, шутите, мессир? Мы могильщики, а не грузчики.

— Выполняйте мои приказания и ни о чем не волнуйтесь. Я — флорентийский приор и знаю, что делаю. Вам ни о чем не придется сожалеть.

Данте быстро зашагал к складу сукна. За ним двигались могильщики со зловещей повозкой. Сторож склада уже спал в каморке у запертых ворот. Появившись на улице с заспанным и раздраженным видом, он хотел было разразиться бранью, но замер с открытым ртом, рассмотрев своих посетителей.

— Что вам надо? — в ужасе промямлил он, судя по всему, решив, что облаченные в черное могильщики явились за ним.

Впрочем, узнав Данте, он чуть-чуть успокоился.

— Мне нужен товар Фабио даль Поццо. Он конфискован. Откройте ворота и прочь с дороги! Я знаю, где он лежит.

Сторож повиновался, и поэт зашагал по лабиринту проходов между массивными дубовыми полками. За ним тащились могильщики с тележкой. Склад был битком набит товаром, и воздух в нем был невыносимо спертым, но наконец они добрались до полок, на которых лежал венецианский фетр.

— Грузите на тележку вот эти тюки. Да осторожнее! Не уроните! В них очень дорогие и хрупкие вещи, — скомандовал Данте.

Вновь увидев тюки, поэт понял, что разместить их на тележке будет совсем не просто. На глазах ошеломленных могильщиков он схватил труп Арриго под мышки, посадил его на тележке и велел складывать тюки на освободившееся место.

Могильщики не знали, что и думать, но стали послушно грузить зеркала, обернутые фетром. Ось тележки заскрипела под их весом.

— Что там внутри — мрамор?! — обливаясь потом, воскликнул один из них.