Борис Сударушкин - Секрет опричника; Преступление в слободе

– Алексей Игнатьевич.

– А где он живет?

Я по памяти назвал адрес.

– Все сходится. Алексей Игнатьевич Темин, старший инженер научно-исследовательского института асбесто-технических изделий, – прочитала заведующая текст на вынутой из ящика библиотечной карточке. – Он читатель нашей библиотеки.

– Интересно, почему вы его запомнили? Ведь у вас сотни читателей, неужели вы всех их знаете по фамилиям?

– Я бы не вспомнила его, если бы он не удивил меня на прошлой неделе.

– Чем же?

– Темин пришел в библиотеку в понедельник, с самого утра. Был очень возбужденный, нервный, словно ночь не спал. Попросил дать ему все, что есть в нашей библиотеке о золотых приисках и вообще о золоте.

– О золоте? – машинально переспросил я.

– Да, это меня и удивило, поскольку до этого Темин интересовался только художественной литературой, теми же детективами, которыми и вы вдруг увлеклись.

В голосе заведующей опять прозвучала осуждающая нотка, но сейчас я не обратил на это внимания. Мы встретились с Теминым в субботу вечером. Никакого интереса к разговору о Теминском золоте он тогда не проявил. А в понедельник с утра прибежал в библиотеку, хотя мне сказал, что еще в воскресенье должен был опять уехать в командировку. Откуда взялся этот интерес к золоту?

– Я выдала ему несколько книг, брошюр и журнальных публикаций. Он без обеда, весь день, просидел вон за тем столом у окна, – рукой показала заведующая. – Те книги, которые были у нас на абонементе, взял с собой. Зачем-то еще попросил справочную книгу о сокровищах Оружейной палаты.

Я вскочил со стула.

– Что с вами? – с беспокойством спросила Елена Матвеевна.

– Извините… Потом расскажу… Спасибо… – бессвязно пробормотал я, торопливо попрощался и буквально выбежал на улицу, чтобы собраться с мыслями и прийти в себя.

Только сейчас, в библиотеке, я понял, с кем встретился на лестнице, когда уходил от Темина, – это был человек, следивший за археологом Маловым в Оружейной палате!

Прошагав квартал, я вспомнил, что заказанные мною книги так и остались лежать на столе перед Еленой Матвеевной. Хотел уже вернуться и забрать их, но передумал – все равно сейчас мне было не до расследования преступления, совершенного четыреста лет назад.

Как я уже говорил, характеристика, которую Нина Сергеевна дала вдове без вести пропавшего на фронте Ивана Темина, не располагала к встрече с ней. Однако то, что я услышал в библиотеке, заставило меня по-новому посмотреть на загадку Теминского золота. Я убедился, что хотя корнями она уходит в далекое прошлое, но затрагивает интересы и ныне живущих потомков Прохора Темина.

И я решил окончательно выяснить, в чем тут дело. На время отложил в сторону свои записки об убийстве царевича Ивана и автобусом отправился за Волгу, в Тверицы. Кто знал, что эта поездка, вызванная моим любопытством, закончится так неожиданно для меня?

Галина Николаевна жила в деревянном собственном доме окнами на Волгу, с широкой верандой сбоку и телевизионной антенной над шиферной крышей. Почти на той же высоте, что антенна, над домом висел на шесте скворечник. Возле забора, присыпанная снегом, лежала перевернутая лодка.

Мне повезло – на мой стук дверь открыла сама Галина Николаевна: высокая, грузная женщина с тяжелым, властным лицом. Одетая в черное, длинное платье, с темным платком на голове, она была похожа на суровую настоятельницу монастыря, какими показывают их в исторических фильмах. Не хватало только посоха в руке и креста на груди.

Я подумал, что при такой мрачной внешности хозяйка не пустит меня даже на порог, но ошибся. Когда я сказал, что хотел бы поговорить с ней, Галина Николаевна, ничего не спрашивая, проводила меня в переднюю комнату, усадила на стул возле двери, а сама села на диван, скрестив на коленях большие, жилистые руки.

Невольно я поискал глазами икону, но ее не было. Комната, заставленная полированной мебелью, выглядела по-городскому стандартно и привычно. В соседней комнате, за неплотно прикрытой дверью, по радиоприемнику звучала современная легкая музыка. Когда я приступил к разговору, ради которого пришел, кто-то, невидимый мне, убавил звук.

После того как я бойко повторил уже дважды рассказанную мною историю, объясняющую мой интерес к Теминскому золоту, Галина Николаевна смерила меня недоверчивым взглядом и вымолвила густым, мужским голосом:

– Трудно поверить, что серьезные люди могут заниматься такими пустяками.

Я не сразу нашелся, как ответить на это замечание:

– Видите ли, история Теминского золота до того интересна, что так и просится, чтобы о ней написали очерк. Человек бежит с каторги, случайно находит в тайге богатейшее месторождение золота, потом гибнет, но имя его навсегда остается увековеченным в названии этого месторождения.

– Кто вам рассказал эту красивую байку? – грубо оборвала меня хозяйка.

– Мы разговаривали об этом с Ниной Сергеевной Теминой.

– Я так и догадалась, – в голосе Галины Николаевны появилась желчь. – Она умеет вешать лапшу на уши, только слушай.

Я растерялся:

– Неужели всю эту историю она придумала?

Мне показалось, сначала Галина Николаевна хотела дать утвердительный ответ, но в самый последний момент перерешила:

– Может, и не придумала, но и всей правды не выложила.

– В чем же состоит вся правда?

– Всей правды, наверное, кроме Бога, никто не знает. У каждого от нее по маленькому кусочку, да и то не всякий его другим показывает, – хмуро проговорила хозяйка, потом, как бы опомнившись, добавила: – И каторга была, и побег, и убили Прохора Темина в тайге. Но связывать все это с Теминским прииском – только вводить людей в заблуждение.

– За что же убили Прохора Темина?

– Мало ли бродяг рыскало тогда по тайге, – равнодушно ответила Галина Николаевна.

– О том, при каких обстоятельствах погиб Прохор Темин, Нине Сергеевне рассказал ее муж. Почему же нельзя ей поверить?

– Когда рассказал?

– Как когда? Конечно, до своей гибели на фронте.

– А вы уверены, что он погиб?

Наша беседа все больше приобретала какой-то странный характер, словно мы разговаривали на разных языках.

– А разве Игнат Темин жив?

– Не знаю, сейчас, может быть, уже и умер.

– Вы хотите сказать, он не погиб на фронте? А как же похоронка?

– Вы ее видели?

– Нет.

– Я тоже. Зато собственными глазами лет пять тому назад видела Игната живым и здоровым.

– Где видели?

– В электричке, когда с дочерью из Москвы возвращались. Он сошел в Александрове.

Я не мог справиться с изумлением.

– Может, вы обознались?

– Это исключено.

– А вы разговаривали с ним?

– Нет, не успела подойти, хотя, по правде говоря, и желания не было.