Борис Сударушкин - Секрет опричника; Преступление в слободе

– Нине Сергеевне вы рассказали об этой встрече?

– Зачем? Она, наверняка, и сама все прекрасно знает, но продолжает разыгрывать из себя безутешную вдову.

– Все это как-то не укладывается в голове, – признался я. – А ее сыну известно, что отец жив?

Галина Николаевна секунду колебалась, прежде чем с усилием произнести:

– Вряд ли она сообщила ему об этом. А впрочем, все возможно…

Я уже говорил, что дверь в соседнюю комнату была приоткрыта. Когда Галина Николаевна сказала мне, что Игнат Темин жив, музыки стало почти не слышно, но донеслось, как скрипнула половица. Я покосился на дверь и увидел на ней тень мужчины. Он явно прислушивался к тому, о чем мы говорили.

Видимо, хозяйка тоже заметила это, встала с дивана и плотно прикрыла дверь. Тогда человек в соседней комнате вовсе выключил приемник. Несомненно, он подслушивал нас.

Кто бы это мог быть? Если зять Галины Николаевны, почему бы ему просто не выйти и не присутствовать при нашем разговоре? Или там кто-то другой, по какой-то причине не желающий, чтобы я увидел его?

Все эти вопросы и сомнения промелькнули в моей голове за считанные секунды, и я вернулся к прерванному разговору:

– Я встречался с сыном Нины Сергеевны. Он показался мне серьезным, основательным человеком. Думаю, он не стал бы скрывать, что его отец жив, если бы знал об этом.

– Если ему выгодно, промолчит как миленький, – усмехнулась Галина Николаевна.

– Разве он способен на хитрость?

– А почему бы и нет? Всеми повадками в отца.

– Похоже, вы их не любите?

– А за что любить? – вскинулась хозяйка. – Это сейчас у меня все есть: и дом, и хозяйство. А было время, мы с дочкой по чужим углам мыкались, я уборщицей работала, она в техникуме училась, едва концы с концами сводили. Тогда мои родственники обеспеченные даже не вспоминали про нас, ничем не помогли. Куда им. До других и дела нет. И Игнат такой же, я его никогда не любила: жадный и завистливый. Мой Иван хотя тоже не ангел, но прямой был: что на уме, то и на языке. А этот всю жизнь хитрил. Думаю, потому и в семью не вернулся, что воевал не так, как следовало. Ну, да Бог ему судья.

– Вы говорили, он сошел с электрички в Александрове? Он что, там и жил?

– Хотите его найти? Не советую в это дело ввязываться…

Мне послышалось в голосе Галины Николаевны скрытое беспокойство: то ли она раскаивалась, что была со мной откровенна, то ли предостерегала меня от поспешных, необдуманных поступков.

Я вовсе не собирался ехать в Александров, но пытался понять, чего мне бояться Темина, если сейчас он – глубокий старик? Или хозяйка знала, что он таит в себе какую-то опасность?

В этом подозрении меня укрепили ее последние слова:

– Что от меня услышали – забудьте… И о Теминском прииске лучше не пишите. Не всякая правда добру служит.

Хозяйка поднялась с дивана, откровенно давая понять, что мне пора уходить. И хотя мне не удалось прояснить туман вокруг истории Теминского золота, я вынужден был попрощаться с Галиной Николаевной.

«Что скрывается за ее недомолвками?» – думал я, шагая к пожарной каланче, возле которой разворачивался автобус в центр города. – Действительно ли Игнат Темин возвратился с войны? Почему тогда он живет отдельно от семьи? Знают ли о его существовании жена и сын?

Опять я мучился вопросами без ответа. Насторожило меня и поведение человека в соседней комнате, подслушивавшего наш разговор. Наверное, зря я не спросил у Галины Николаевны, кто там находится, – возможно, она развеяла хотя бы одно мое подозрение.

По дороге я несколько раз оглянулся, проверяя, не вышел ли кто-нибудь из дома следом за мной, но никого не обнаружил. На остановке внимательно всматривался в лица пассажиров, садящихся вместе со мной в автобус, но и здесь никто не обратил на себя моего внимания. Однако ощущение опасности, неожиданно возникшее в разговоре с Галиной Николаевной, не покидало меня всю дорогу.

По пути домой я зашел в библиотеку, чтобы взять оставленные там книги. Выдав их, Елена Матвеевна поинтересовалась, почему в прошлый раз я так поспешно бежал из библиотеки, словно вдруг вспомнил о невыключенной газовой плите.

Я чувствовал, что обилие полученной информации буквально переполняет меня и мне надо выговориться. Поэтому, ничего не скрывая, я передал свою беседу с Галиной Николаевной почти дословно. Известие о том, что отец Алексея Темина вернулся с фронта живым, тоже поразило Елену Матвеевну.

– Господи, чего только не бывает в жизни! – помолчав, обронила она.

Почему-то эта короткая фраза, произнесенная в сердцах и с болью, неожиданно вернула мне ощущение опасности, которое вроде бы стало исчезать.

Но вечером, когда, поужинав, я завалился с книгами на диван, все мои страхи и подозрения забылись окончательно, словно их и вовсе не было. Я отнес их на счет своей излишней впечатлительности, которая уже не раз подводила меня и порой ставила в смешное, неловкое положение.

Попозднее я решил позвонить Марку и, если он вернулся из командировки, рассказать обо всем, что мне удалось выяснить у Галины Николаевны.

Но примерно через час после того, как я начал просматривать принесенные из библиотеки книги, мне позвонили. Телефонный аппарат стоял рядом на тумбочке, поэтому я снял трубку, не вставая с дивана.

Голос в трубке был мне незнаком.

– Вас беспокоит сотрудник журнала «Уральский следопыт» Николай Владимирович Мирзоев, – представился мужчина.

– Очень приятно. Чем обязан?

– Скажите, вы читаете наш журнал? – в лоб спросили меня.

– Нерегулярно, но читаю. Некоторые, исторические материалы – с большим удовольствием и интересом.

– Как мне повезло! – бурно обрадовался мужчина, чем вызвал у меня улыбку и симпатию к себе – мне нравятся непосредственные люди, открыто выражающие свои эмоции. – В таком случае перехожу к делу. Редакция журнала решила дать в одном из ближайших номеров статью об истории Теминского прииска. Меня командировали в Ярославль, чтобы встретиться с родственниками Прохора Темина. И тут я узнал, что вы тоже интересуетесь судьбой Теминского золота, намереваетесь что-то написать о нем. Скажите, это действительно так или меня неправильно информировали?

Я был в затруднении, не зная, как ответить на этот вопрос. Сказать, что занимаюсь историей Теминского золота по заданию Марка, сотрудника милиции, я, конечно, не мог. Отрицать, что собираю материал по этой теме, мне тоже было нельзя – ведь именно так я объяснял всем, с кем встречался в эти дни, свой интерес к Теминскому золоту.

Когда не знаешь, как отвечать, лучший выход из положения – самому задавать вопросы, что я и сделал, поинтересовавшись у мужчины, с кем из Теминых он успел переговорить.

– С Ниной Сергеевной. У меня создалось впечатление, что она знает гораздо больше, чем поведала мне. Можно сказать, отделалась общими фразами.