Борис Сударушкин - Секрет опричника; Преступление в слободе

Марк долго и внимательно рассматривал нарисованный Ивановым план, а потом негромко обронил:

– Все сходится.

Теперь пришла очередь удивляться фронтовику:

– Вы о чем?

– Ваше сообщение подтверждает рассказ одной немки, во время войны жившей в пригороде Понарт. В своем письма она сообщила и о пленных французах, которые возвели бункер возле кирхи, и о взрыве, после которого исчез холм. Неподалеку от того места находилась школа, где это немка училась. Однажды к ним в класс пришел гитлеровский офицер и приказал открыть окна, чтобы в момент взрыва не вылетели стекла. Взрыв действительно прогремел очень сильный, но когда на обратном пути из школы дети попытались найти воронку, то не обнаружили ее. Пленных французов эсэсовцы расстреляли тогда же возле кирхи. Вероятно, под исчезнувшим холмом были погребены какие-то большие ценности или важные архивные документы.

– Выходит, я не сообщил вам ничего нового? – разочарованно констатировал Иванов.

– Вы подтвердили свидетельство, которое вызывало сомнения.

– А что замуровано в подвалах пивоварни? Янтарная комната? – спросил я Марка.

– Трудно сказать, но такая версия возможна. Об этом тайнике есть сведения у калининградских краеведов, которые тоже ведут поиски украденных фашистами сокровищ. Они нашли схему подвалов, где раньше были ледники, обнаружили несколько подземных ходов, однако к тайнику так и не смогли проникнуть.

– Что же им мешает?

– На том самом месте построили новый цех. Чтобы добраться до подвалов, необходимо прорыть к ним наклонную штольню, – ответил мне Марк и опять обратился к Иванову: – Жаль, ваш лейтенант не записал показаний пленного немецкого шофера и не сообщил о них куда следовало. Тогда, по горячим следам, поиски Янтарной комнаты были бы успешнее, чем сейчас.

– Да просто не успел – через день погиб, когда из развалин эсэсовцев выбивали. Сразу после этого и Шошин куда-то исчез…

Мы помолчали, пока Марк не сказал фронтовику:

– Огромное вам спасибо, Сергей Владимирович. Я ведь, когда вас разыскивал, думал, вы нам только с Шошиным поможете разобраться, а тут вон сколько дополнительной информации.

Иванов с досадой проговорил:

– Бросьте, я не девица, чтобы комплименты выслушивать. Пришел, потому что почувствовал – дело серьезное, государственное. Если найдете этого Шошина и потребуется его опознать – я к вашим услугам…

Когда за фронтовиком закрылась дверь, Марк пригласил меня поближе к столу.

– Слышал, какие истории приходится распутывать? Это не подземный ход под сельской церковью разыскивать, Янтарную комнату просто так из нашей картотеки не выбросишь. Вот и приходится такие дела годами вести. А она, эта Янтарная комната, может, давным-давно, еще при штурме Кенигсберга, сгорела. В Германии о ней целый фильм вышел, так в нем упоминается женщина, которая своими глазами видела расплавленную массу янтаря в подвале под Королевским замком. Но можно ли верить этому сообщению? Не с умыслом ли оно сделано, чтобы надежнее ее спрятать? Кстати, благодаря Янтарной комнате я и стал профессиональным кладоискателем.

Последнее замечание разожгло мое любопытство:

– Если это не служебный секрет, расскажи.

На мою просьбу Марк откликнулся охотно, только взглянул на часы, видимо, кого-то ожидая:

– После окончания юридического института я несколько месяцев проработал следователем в прокуратуре, и тут мне поручили одно дело, вроде бы ничего особенного на первый взгляд не представлявшее. При осмотре багажа в аэропорту Домодедово у пожилого немца Густава Бютнера обнаружили старинные украшения, которые не подлежали вывозу за границу. Где он их взял, Бютнер отказывался отвечать. В конце концов удалось выяснить, что их вручил ему некий Семен Райков. Когда я вызвал Райкова к себе в кабинет, он рассказал целую историю о семейных реликвиях, передававшихся из поколения в поколение. Не надо было быть тонким психологом, чтобы догадаться, что вся эта сентиментальная история с бабушками и прадедушками шита белыми нитками. Вскоре я узнал, что буквально за день до того, как Райков передал Бютнеру свои «семейные» реликвии, он вернулся из Калининграда – бывшего Кенигсберга. Я обратился в милицию Калининграда с запросом, не зарегистрировано ли случая с похищением янтарных изделий. Получив отрицательный ответ, хотел было уже отказаться от версии с кражей, но тут в сводке происшествий, которую мне прислали из Калининграда, мое внимание привлекло одно сообщение. В отделение милиции явился местный житель и рассказал следующее. К нему на квартиру напросился какой-то молодой москвич, которому не удалось устроиться в гостиницу. Турист пообещал хорошо заплатить, сразу же дал денег на бутылку коньяка, чтобы вечером выпить «за знакомство». Сам улегся спать, будто бы устав с дороги, но, когда через час хозяин вернулся домой, квартиранта уже не было. Из вещей ничего не пропало, но в стене комнаты зияла дыра, а за ней – пустая ниша, о существовании которой старик даже не подозревал, хотя и поселился в этой квартире почти сразу после войны…

Тайник в стене. Нечто похожее я ожидал с самого начала, как только Марк приступил к своему повествованию.

– Когда я прочитал это сообщение, меня как током ударило, тут же послал в Калининград фотографию Семена Райкова. И старик опознал в нем своего квартиранта. Но мне пришлось еще немало повозиться с этим авантюристом, прежде чем он дал правдивые показания. План квартиры в Калининграде с подробной инструкцией, как найти тайник и забрать из него ящик с «семейными реликвиями», ему вручил Бютнер, приехавший в нашу страну по туристической путевке.

– Почему Бютнер сам не добрался до тайника, а поручил это чужому человеку?

– Он просто не мог попасть в Калининград: въезд в город иностранцам был запрещен.

– А как Бютнер проведал о тайнике?

– Этого Райков не знал, по крайней мере так убеждал меня. Пришлось устроить им очную ставку. Поняв, что дальнейшее запирательство ни к чему хорошему не приведет, Бютнер рассказал все, как было. Во время войны он жил в доме неподалеку от Королевского замка. Сразу после взятия Кенигсберга нашими войсками нашел среди развалин замка заколоченный ящик, ночью перенес его к себе и обнаружил в нем тщательно упакованные янтарные украшения. В ту же ночь он замуровал их до лучших времен в нише своей квартиры, однако вскоре его вместе с другими немцами, жителями Кенигсберга, выселили из города.

– Но почему он с таким запозданием вспомнил о тайнике?

– Случайно увидел в каком-то нашем журнале фотографию улицы, на которой жил в Кенигсберге, а на ней свой бывший дом – целый и невредимый. После этого Бютнер только и думал о том, как заполучить спрятанные сокровища. Купил туристическую путевку в Россию, в Москве вышел на Райкова и за солидное вознаграждение подрядил его вскрыть тайник. Тот и осуществил эту операцию, поскольку уже имел определенный опыт в темных делишках.